Менгеле - имеем возможность знать всю правду и про арабов, и про евреев.
Наши люди работают в обоих направлениях. Будем уповать на будущее.
Африка. В Намибии и Уганде мы имеем свои опорные пункты, - как-никак
были нашими колониями. Конечно, роль наших людей в Намибии пока что
мизерна, но мы должны научиться высокому искусству ожидания. В том, что мы
еще скажем свое слово, и особенно в Намибии, - а это подступы к золоту и
алмазам - не приходится сомневаться.
Европа. Этот регион в настоящее время не может быть включен в сферу
нашего геополитического интереса. Продолжаем составлять досье, вести
картотеки на лиц, вызывающих наш интерес, - в основном перспективный,
п у г а е м западных союзников самим фактом своего незримого присутствия
- и все. Такова наша доктрина на ближайший год. Год - я не оговорился.
Мюллер отложил конспект, в который он заглянул всего лишь дважды, и
снял свои очки в тоненькой золоченой оправе - ни дать, ни взять учитель
пения из сельской школы.
- Я изложил основную препозицию. Каждый вправе внести коррективы, не
согласиться с чем-то из сказанного; увы, мы часто грешили тем, что не
слушали никого, кроме фюрера, а это есть неуважение к нации, у нас много
умных людей. И если раньше было опасно иметь собственную точку зрения, то
отныне - смею вас заверить со всей определенностью - мы будем ценить тех,
кто предлагает свое, не думая, понравится это руководству или нет. Мы, -
Мюллер чуть откинул голову, словно собираясь запеть, - сами решим, что в
ваших предложениях интересно, а что - мизерно и не заслуживает поддержки.
Карман наших общих идей и желаний должен быть полным, нельзя - и это
доказала история - упираться лбом лишь в одну возможность; их - много;
задача состоит в том, чтобы выбирать оптимальную на данном конкретном
этапе.
Позволю себе проанализировать кое-какие частности, ибо они могут
превратиться в основоположения для дальнейшей практической работы. Начну с
Аргентины. Вы все знаете, что пресса Штатов клеймила Перона как агента
рейха. К счастью, он не был нашим агентом - в том смысле, какой янки
вкладывают в это понятие: они хорошо работали по чикагской мафии, но опыта
сотрудничества с перспективными политиками у них еще нет. Да,
действительно, и Алигьери, прикомандированный к Перону спецслужбой дуче, и
наш полковник абвера Кинглер работали с ним, стараясь привить ему вкус к
политике, объясняли структуру работы нелегальной организации оппозиции, -
опыт Кальтенбруннера, когда он сражался за Вену, весьма богат в этом
смысле, - и они преуспели: Перон вернулся в Буэнос-Айрес человеком,
осознавшим собственную силу. Мы смогли пробудить в нем лидера, это крайне
важно. Людвиг Фрейде, - Мюллер кивнул ему подбадривающе, - в эпоху кризиса
был на высоте, он находился все время рядом с Пероном. Заметьте себе: как
только Белый дом понял, что Перон закусил удила, как только умные люди в
Штатах до конца осознали, что, подвергая унижению популярного лидера, они
могут потерять Аргентину, так сразу же государственного секретаря Хэлла
понудили уйти в отставку - по состоянию здоровья. Действительно,
р ы ц а р с т в о Хэлла, который клеймил Перона в пронацизме, било по
самым умным людям на севере - по Уолл-стриту, по его интересам на юге
континента; именно поэтому, объявив об уходе Кордэлла Хэлла, об отводе
флота от уругвайских берегов и признав режим генерала Фарелла и Перона,
Уолл-стрит начал тур вальса с Розовым домом', пригласил Аргентину на
Чатапультекскую конференцию и гарантировал ей членство в ООН, несмотря на
пронацизм Перона... А он, кстати, был не меньше, чем у Франко. Того,
однако, в ООН не пустили; Перон же - член этой организации.
_______________
' Так называется дворец президента Аргентины.
Я располагаю достоверной информацией, что посол Англии в Аргентине
сэр Кэлли по личному указанию Черчилля посещал Перона и генерала Фарелла,
чтобы сказать им: "Мы сами заложники "младшего брата", положение наше
сложное, но мы понимаем вас и будем оказывать вам посильную поддержку".
Пассаж ясен: британцы боятся потерять здесь свои позиции. Они не зря
этого боятся, они их потеряют.
Полагаю, что встреча Перона с сэром Кэлли привила ему вкус к
и г р а м: только этим я объясняю установление отношений Перона с Кремлем;
ему сейчас необходима третья сила. Лондону угодно пребывание здесь
русских, янки - нет. Возникает вопрос: а что выгодно нам? Кого поддержать?
А ведь мы - несмотря на военное поражение - достаточно сильны экономически
и организационно, чтобы сказать свое слово, и оно будет весомым...
Стратегическая линия, определенная нами по отношению к Перону в
начале сорок пятого года, себя оправдала; он, с подачи Людвига Фрейде,
сделал то, что вызвало ярость в Вашингтоне, да и в Москве: он разрешил
массовую эмиграцию немецких умов и рук в эту страну. Позиция Перона: "Мир
устал от войн и жестокостей, мы делаем свой первый взнос в гуманное
отношение к людям, на чьей бы стороне они ни были во время битвы". Эта
позиция так великолепна, что не может быть расстреляна с американских
канонерок, - тот же Ватикан не позволит. Да и потом - с пропагандистской
точки зрения - дурно расстреливать из орудий само понятие "гуманизм".
Популярность Перона поставила его над толпой, он стал живым богом, он
дал стране реальные блага и этим победил левых.
Но в Колумбии, Боливии, Перу, Венесуэле и Коста-Рике очевиден
в з л е т левой тенденции. Там нет л и ч н о с т е й нашей ориентации,
и - как результат - во всех этих странах открылись русские посольства.
Таким образом, я подобрался к главной позиции.
Если вы помните, я задал вопрос, в определенной мере риторический:
кого нам выгодно поддержать? Думаю, нам выгодно поддержать не британцев,
которые ближе нам, но янки, потому что только они могут здесь, на этом
континенте, на деле, а не на словах, увидеть нашу умелость в борьбе против
Кремля.
Возможна ли такого рода борьба без хорошо отлаженных контактов с
секретными службами янки? Возможна. Никто так не знает большевиков, как
мы. Но выгодно ли нам тайное рыцарство? Думаю - нет. Всякий контакт - суть
начало диалога. Диалог - путь к взаимному выяснению позиций. Но диалог
должен состояться именно здесь. Почему? Потому что тут мы докажем нашу
н у ж н о с т ь! А не в камерах нюрнбергской тюрьмы! Равные с равными,
только так!
Поэтому, заключая это короткое выступление, я хочу задать вам,
прибывшим сюда со всех точек континента, только один вопрос: сможем ли мы
подготовить крупномасштабные операции, следствием которых будет
безусловный разрыв дипломатических отношений между всеми странами юга
Америки с Россией? Всеми, но не Аргентиной, ибо присутствие русских здесь
выгодно не столько даже Перону, сколько великогерманской идее - я имею в
виду Риктера и его работу по атомной бомбе для нас с вами, а не для этой
страны пеонов и кабальерос... Пока здесь русские, прямой санкции янки не
будет, не решатся, это может привести - особенно если мы подтолкнем Перона
обратиться к Советам за помощью - к открытой конфронтации между Москвой и
Вашингтоном. Ни та, ни другая страна к этому пока еще не готовы.
Во всех странах этого континента разрыв отношений с Кремлем поможет
здоровым силам армии покончить с левой тенденцией. Это также гарантирует
нужную информацию по поводу всего, что будет происходить на юге Америки,
ибо вместе с русскими дипломатами отсюда вышвырнут и русских журналистов.
(По тому, как собравшиеся зааплодировали, Мюллер понял, что не зря
провел последние полтора года здесь, в уединении; главное - схема, во всем
и всегда важна схема, а уж как ее сделать живым организмом - его забота,
его, а не тех, кто здесь собрался.
Он знал, кто будет его к о н т а к т о м на севере. Он не сказал об
этом, потому что имя слишком широко известно в мире - полковник Бэн,
создатель ИТТ.)
Первым после Мюллера выступил Людвиг Фрейде.
- Я приветствую концепцию дона Рикардо. В ней присутствуют твердость
и вера. А это ли не основа успеха в любом начинании? Я не вправе выдвигать
какие-либо идеи, связанные с другими регионами мира, потому что фюрер и
партия национал-социалистов поручили мне работу именно в этом районе.
Поэтому я сосредоточусь на проблемах, которые перед нами ставит жизнь в
Аргентине.
Я не буду говорить, сколь трагичным оказался для нас,
национал-социалистов, сорок второй год, когда в руки левых, проникших в
министерство внутренних дел Аргентины, попали все наши архивы. Был раскрыт
код, захвачены списки наших людей, а их было немногим менее пятидесяти
тысяч, потому что практически в каждом городе мы имели н а ш е г о немца и
аргентинского связника. Но мы смогли ударить по врагам - и пришли военные.
Мы тогда не рискнули сразу же организационно восстановить всю цепь; мы
закончили эту работу после победы Перона, но был уже конец прошлого года,
мы только сейчас стали на ноги, отладив связь с нашими друзьями по
совместной борьбе. Нам приходится действовать в обстановке строжайшей
конспирации, потому что янки развивают свою активность, и сделать им
подарок, з а с в е т и в нашу структуру, - непростительно.
Я бы не разделял оптимизма дона Рикардо по поводу русского
присутствия здесь как некоей а н т и с и л ы, которую Перон сможет
использовать в наших интересах. Русские есть русские, фюрер назвал их,
наравне с евреями, нашим главным врагом, и мы не вправе ревизовать
указание Адольфа Гитлера, хотя, не спорю, отдельные вопросы тактики нашей
борьбы поддаются рабочим коррективам, увязанным с изменившейся ситуацией.
Мы установили свой контроль над прибывшим русским дипломатом, помимо того,
который осуществляет спецслужба Перона. Наши пункты слежения находятся
рядом с опорными базами аргентинцев: это улица Коперника, прямо напротив
"Петит отель", где поселился русский представитель Жуков и его помощник
Чимбрадзе, и улица Генерала Жели-и-Обеса; все встречи контролируются,
лица, входящие в контакт с русскими, вносятся в картотеку; хорошо был
отработан с л у х: каждый, кто решит посетить "Петит отель" без санкции
на то властей, может быть привлечен к дознанию. Машина русских, голубой
"Паккард", номер СД-264, как и его водитель Луис Гонсалес, взята под
непрерывное наблюдение. Мы отдаем себе отчет в том, что, когда сюда
прибудет русская колония, она - хоть и незначительная по численности - не
будет сторониться попыток, предпринимаемых рядом янки, выявить наших
товарищей по борьбе, нелегально перебравшихся сюда после окончания битвы в
Европе. Осторожность и еще раз осторожность. В случае необходимости -
резкий ответный удар, но главная стратегия сегодняшнего дня - выжидание.
Поскольку мы смогли в кратчайший срок наладить атомный проект,
поскольку в Кордове работают наши специалисты, заканчивая для Перона
создание самого скоростного в мире истребителя, поскольку мы - в целом -
восстановили ядро партии здесь, в Аргентине, нам предстоит еще год
ожидания, чтобы проложить новые пути на континенте, в первую очередь в
Парагвай, Боливию, Чили и Перу, прежде чем мы сможем предложить серьезный,
а не авантюрный план той комбинации, о которой говорил дон Рикардо.
...Следующим поднялся Бернардо Майер. Он не сразу начал говорить;
помял лицо маленькой ладонью ("Маникюр, сукин сын, делает, - сразу же
отметил Мюллер, - и кольцо носит, хоть заранее снял его, потому что знает,
как я не люблю показные штучки, но след-то остался, что ж ты эдак-то,
