и та информация, которая была отправлена из Нью-Йорка, представляла высший
секрет Соединенных Штатов, поскольку она была посвящена не чему-нибудь, но
именно "Манхаттэнскому проекту", то есть атомной бомбе.
Даллес похолодел, когда получил эти материалы, запер их в свой сейф,
попросив сотрудников изъять из общих описей, и затребовал у своего
помощника Геверница подробную информацию о том, как обстояло дело у
Гитлера с проблемой "оружия возмездия", но не на основании данных
американской агентуры, а из первоисточника, благо почти все архивы рейха
попали в его, Даллеса, руки.
Люди Геверница провели довольно скрупулезную работу, выяснили, что
проблему атомной бомбы в Германии поначалу курировал Геринг, но вермахт
относился к информации о работе над п р о е к т о м в Штатах весьма
скептически. Агент А-2232 сообщал еще в сороковом году, что химические
заводы в Амарилло, на юге Штатов, начали особо интенсивно производить
гелий и что власти страны делают все для организации максимальной
секретности, связанной с выпуском именно этой продукции.
Генеральный штаб вермахта ответил Канарису, что эта информация не
представляет никакого интереса, совершенно преждевременно делать выводы о
том, что между производством этого газа и выработкой тяжелого урана может
быть хоть какая-то связь, и что информация агентуры представляет
определенный интерес лишь в том смысле, насколько вообще интенсифицируется
работа промышленных комплексов США.
Однако Канарис продолжал бомбардировать Кейтеля телефонными звонками,
считая, что информация его агентуры представляет исключительный интерес и,
как он считает, вышла к ключевому вопросу, имеющему политическое, а не
только военнопромышленное значение.
Тем не менее штаб вермахта и в сорок первом году ответил Канарису,
что "увеличение выработки гелия не имеет никакого отношения к развитию
ядерной техники, а объяснить увеличение выпуска этого газа следует
увеличением флота дирижаблей, принадлежащих ВМС США".
Только в сорок втором году, когда начальник разведуправления
люфтваффе генерал Шмит после разговора с Герингом сообщил одному из шефов
абвера Карлосу, что, по его мнению, подтвержденному справкой СС
штурмбанфюрера Вильгельма Риктера, отвечающего за "гелиевый узел атомного
проекта рейха", работы в области ядерной техники в США не стоят на месте,
а по мнению "исследователя Рунге, имеющего допуск к американской научной
литературе, продвинулись далеко вперед". Поэтому было признано необходимым
внедрить в США агентуру, целью которой было бы проникновение в тайну
ядерных исследований США, если таковые действительно имеют место быть.
Именно тогда - явствовало из документов Канариса и Шелленберга -
Вальтер Кохлер и был внедрен в США, причем его легенда, которую так
преступно-легкомысленно принял Макайр, была сработана в абвере и дала
возможность гитлеровскому агенту беспрепятственно заниматься сбором особо
секретной информации, тогда как люди ФБР и Макайр, главный любимец
Донована, гнали в Гамбург сущую ерунду - в надежде на то, что Берлин
вышлет на связь с Кохлером целую армию своих агентов.
Даллес понимал, что, сообщи он в Вашингтон эти п о д р о б н о с т и,
на карьере Макайра можно ставить крест; если он и открутился бы от
военного суда, то ни о какой работе в правительственных организациях не
могло быть и речи. После первой встречи с Макайром, тогда еще, в конце
сорок второго, Даллес знал, что этот человек вышел из простой семьи,
особым образованием не блещет, имеет крепкие челюсти, завидную
напористость и мечтает о хорошей карьере. Получив информацию о том, как
он, Макайр, - вольно или невольно - способствовал засылке в Штаты
немецкого агента, занимавшегося шпионажем по атомной бомбе, Даллес
затребовал от своих друзей в Вашингтоне доверительные данные о том, что же
такое на самом деле Макайр, чем он сейчас занимается, кто его поддерживает
и что его может ждать в ближайшем будущем.
Ответ он получил весьма интересный: "В настоящее время "М" переведен
"Диким Биллом" в государственный департамент, где он занимается подбором,
оформлением на службу и контактом с теми кадрами разведчиков, которые
переведены из ОСС в дипломатическое ведомство и отправлены на работу в
посольства. Можно считать, что в ближайшем будущем "М" получит
внеочередное повышение; вполне возможно, что именно он возглавит весь
отдел, занимающийся кадровой политикой. Новая администрация будет его
активно выдвигать, поскольку он пользуется поддержкой директора ФБР
Гувера, и притом отменно зарекомендовал себя на работе в нашем консульстве
в Мадриде, когда именно он завербовал наиболее серьезного немецкого агента
"К", игра с которым позволила дезинформировать сначала Канариса, а затем и
Шелленберга в период подготовки операции вторжения во Францию".
...Даллес уже тогда имел в голове свой план: разгон ОСС, расфасовка
кадров Донована по отделам государственного департамента, министерства
юстиции, Пентагона, штабов ВМС и ВВС - с тем, чтобы в последующем не
только создать свою, личную разведку, но и ударить по Доновану под
предлогом того, что он привел в ОСС огромное количество красных,
работавших не столько на Рузвельта, сколько на Сталина.
Даллес уже тогда понимал, что дипломаты, да и политики, не смогут
сделать того, что задумал сделать он: не только в Западной Европе, но и на
юге Американского континента, а также и в странах, попавших в зону
советского влияния. Не было, считал он, таких людей в Вашингтоне, которые
бы обладали отчаянным мужеством для того, чтобы вернуть Америке утраченные
позиции: и не только в Чили и Аргентине, но и в Венгрии, Югославии и
Чехословакии.
Да, конечно, эта работа не вписывается в нормы общепризнанных статей
международного права, но именно поэтому ему и были нужны люди, которые бы
выполняли его приказы куда более рьяно, чем предписания своего
непосредственного начальства. Будучи высоким профессионалом, Даллес,
размышляя о категориях отправных, глобальных, никогда не чурался черновой
работы; проблему оформления деловых отношений как со своими, так и с
противником, который шел на контакт, полагал делом основополагающим; если
ты вынужден постоянно думать о том, в какой мере контрагент верен тебе, не
ведет ли двойную игру, не о т д а е т ли тебя другим, серьезная комбинация
просто-напросто невозможна, ибо она, по идее, должна быть подобна заговору
влюбленных, абсолютное доверие друг другу, никаких сомнений в честности
партнера...
Поэтому, прилетев с Геленом в Штаты, Даллес пригласил Макайра на
ланч, был предельно любезен, вспоминал рисковый полет молодого коллеги в
Женеву; люблю отважных людей; дождался, пока Макайр сам т р о н у л
Кохлера, и тут-то нанес свой сокрушительный удар, достав из кармана
справку о том, кто такой Кохлер, чем занимался в Штатах на самом деле и
какой урон мог бы нанести "Манхаттэнскому проекту", не будь Гитлер
истерическим кретином, а его "палладины" - трусливыми марионетками,
боявшимися сказать хоть слово, которое бы шло вразрез с
ч у в с т в о в а н и я м и "великого фюрера".
Макайр побледнел до синевы; Даллес заметил, что собеседник, видимо,
бреется чуть ли не от самых век - так щетинист; борода бы закрыла все
лицо, не скоблись он столь тщательно (видимо, два раза в день).
- Что будем делать? - спросил Даллес, не назвав его ни "мистером
Макайром" - если бы понял, что имеет дело с дурнем, ни "Бобом" - как
называл его всего пять минут назад.
Макайр хрустнул пальцами, что было противоестественно всему его
физическому и духовному строю: тяжелый, сильный, самовлюбленный, уверенный
в будущем, он сломался, пальцы крутил, словно девушка на первом приеме у
гинеколога, и смотрел на Даллеса испуганными глазами, ставшими похожими на
рачьи - так они были выпучены и круглы, безо всякого выражения, один лишь
нервический блеск...
- Я не знаю, Аллен... Это такой ужас... Вы должны помочь мне...
- Как? - поинтересовался Даллес. - Каким образом?
- Я не знаю... Не мне вам подсказывать... Я готов на все, я...
- А на что вы можете быть готовы? На то, чтобы мы забросили вас в
Японию и вы принесли сведения, что Шелленберг не переслал японцам вашу
информацию? Или успокоили Трумэна, что копия ваших шифровок не попала в
Кремль? '
- Моих шифровок?!
- А что, Кохлера я привез в Штаты? Или Геверниц?
- Но я даже не мог себе представить...
- Ладно, Боб, - сказал Даллес, понявший за эти мгновения то, что ему
хотелось понять, - пишите на мое имя письмо... Абсолютно честное, со всеми
подробностями, не стараясь выгородить себя... Изложите дело так, как вы бы
его рассказывали богу. Завтра вечером ваша исповедь должна быть у меня. Я
попробую погасить пожар. Я на вас ставил. Боб, и мне очень горько, что вы
невольно сработали на руку Гитлеру... А сейчас - выше вашу красивую голову
с ранней сединой! Храните улыбку и думайте о том, что у вас есть друзья, -
это помогает жить.
- Но мне, право, не в чем исповедоваться, Аллен! Не думаете же вы,
что за этим стояла какая-то корысть?
- Боб, только не делайте ошибки. Вы на грани того, чтобы сделать
непоправимую ошибку: то есть сказать мне половину правды. Я знаю, как
делают суперагентов. Я наблюдал за работами, подобными вашей с Кохлером, и
смотрел на это сквозь пальцы, потому что с самого начала догадывался о
случившемся и страховал моих мальчиков. Я понимаю, как страстно вам
хотелось в ы с к о ч и т ь. Боб, я все это прекраснейшим образом
понимаю... Но как все случилось? На чем вас обошел Кохлер? Почему вы
решили безусловно на него поставить - напишите мне об этом... В конце
концов я должен убедиться в мере вашей искренности... Вы же, надеюсь, не
предполагаете, что я пойду на укрывательство врага, даже если он мне и
симпатичен... Я могу простить ошибку, но не предательство.
- Зачем писать? - тихо спросил Макайр. - Вы и так все поняли... Верно
поняли... Это была ставка моей жизни... Неужели вы не верите мне?
- Верю, - ответил Даллес, упершись своими мудрыми добрыми глазами в
его расширившиеся зрачки. - Но мне нужна гарантия, Боб. Жизнь приучила
меня страховать рискованные предприятия.
Через три дня после того, как "исповедь" была получена, Даллес
встретил Макайра в государственном департаменте, встретил "совершенно
случайно", обменялся рукопожатием и, не выпуская изо рта свою прямую
английскую трубку, сказал так, что это было слышно только им двоим:
- Все хорошо, Боб, живите спокойно, мои друзья в курсе
произошедшего... На днях свидимся, я объясню вам то, что надо будет
сделать...
Он объяснил ему, что надо было делать: Макайр стал некоего рода
тайным курьером между Гувером, министерством юстиции и Даллесом, причем
если формально он должен был координировать акции отдела разведки
государственного департамента в плане его кадровой политики с пожеланиями,
которые ему высказывались Пентагоном (подбор и расстановка военных
атташе), ФБР (изучение личных дел дипломатов и разведчиков) и
министерством юстиции (надзор за соблюдением законности), - то отныне он
фактически работал на Даллеса, не предпринимая ни одного шага без того,
чтобы не проговорить заранее все препозиции со своим спасителем.
Именно Макайр и оказался той фигурой, в которой Даллес так нуждался;
замышляя свой удар по ОСС еще летом сорок пятого; как всякий талантливый
