Он не знал, даже не мог представить себе, что именно Аллен задумал и
просчитал всю комбинацию с роспуском ОСС. К этому решению Аллен Даллес
пришел не сразу и далеко не просто, после мучительных раздумий о выработке
концепции будущего. Как и всякая идея, тем более носящая характер
стратегический, то есть глобальный, эта его комбинация рождалась на ощупь,
постепенно, подминая под себя факты и мнения, правду и ложь, желаемое и
действительное. Постепенно, поначалу зыбко, появлялись некие контуры
замысла, однако в отличие от тех задумок, которые рождались ранее,- в
обкатке с друзьями, в проверке и перепроверке аналитиками,- эта его идея
обязана была жить в тайне и принадлежать одному лишь человеку на свете:
ему, Аллену Даллесу, и никому больше, даже брат не имел права ничего о ней
знать.
Он исходил из того, что, во-первых, война кончена, нацизм сломлен и
вся концепция прошлой деятельности ОСС, таким образом, изжила себя, более
того, делалась обузой той политике, которая подспудно оформлялась Трумэном
- открытое сдерживание коммунизма, закрепление американских позиций в мире
и постепенное оттирание русских к границам тридцать девятого года.
Во-вторых, новая стратегия базировалась не на союзнических постулатах, а
на реальном положении дел в мире, а оно было таким, что Англия перестала
быть империей, потеряла свои ключевые позиции как в Азии, так и на юге
Американского континента, не говоря уже о Европе и Ближнем Востоке;
Франция лишь на словах называется союзником, но на самом деле таковым не
является; таким образом, единственным реальным союзником, объединенным со
Штатами общностью антикоммунизма, могла и обязана стать Германия. Однако
тот коллектив людей, который составлял мозговой центр ОСС, не сразу и не
легко согласится с такой моделью будущего, а она представлялась Даллесу
единственно целесообразной, ибо Германия есть - хотим мы того или нет -
бастион Запада, выдвинутый к русским границам. В-третьих, зловещим шуткам
президента Рузвельта об имперских амбициях Черчилля, который дрожал за
британские колонии, пришел конец; теперь Америке надо было защищать
завоеванные в мире позиции, как бы эта борьба ни называлась - имперской,
гегемонистской, агрессивной - неважно; все то, что принадлежало раньше
Англии и Франции, должно контролироваться Соединенными Штатами, ибо лишь
их мощь сможет удержать эти территории в орбите Запада. И наконец,
в-четвертых, он понимал, что создавшийся в период битвы против Гитлера
военно-промышленный комплекс нуждается в том мобильном инструменте,
который сможет не только давать продуманные рекомендации по оптимальному
вложению капиталов в мире, но и защищать эти вложения так, как это не мог
делать Отдел стратегических служб, каждое действие которого (в той или
иной мере, естественно) контролировалось, обсуждалось и санкционировалось
тремя равноправными штабами - сухопутным, морским и военно-воздушным, а
ведь за каждым из этих штабов стояли совершенно определенные корпорации, и
что было угодно "Тексасу", ставившему на флот, то совершенно не устраивало
"Диллона", который традиционно поддерживал сухопутные (особенно десантные)
войска.
- А все-таки, как ты предполагаешь поступить, если ОСС действительно
перестанет существовать? - спросил Даллес-старший.
- Знаешь историю про то, как осел попал на необитаемый остров? -
пыхнув трубкой, спросил Аллен.
- Нет.
- Не обидишься?
- Мы же уговорились никогда друг на друга не обижаться; сердиться -
да, но обижаться - нет; обидчивость - родимое пятно тугодумной
малоподвижности...
- Хорошо... Итак, осел оказался на необитаемом острове, где нет ни
пресной воды, ни тени, ни еды. Проходит день, второй, ситуация совершенно
безнадежная, осел обошел весь остров, бил копытом песок в поисках воды или
кореньев - ничего, пусто. И ни паруса на водной глади, ни геликоптера в
небе. Что надо было предпринять ослу, чтобы спастись?
Джон пожал плечами:
- Может, рядом был какой-нибудь островок с водой и травами?
- Был. В ста метрах. Но ведь осел не умел плавать. Как быть?
- Не знаю, - ответил Джон Фостер. - Право, не знаю.
- Вот видишь, - Аллен вздохнул. - И осел не знал.
Джон отвалился на спинку стула, рассмеялся, пообещал:
- Я попробую рассказать эту историю президенту. Хотя ему нельзя, он
обидится...
- Да уж, ему этого рассказывать не следует. Мыслительный аппарат
нашего избранника весьма заторможен. Должен признаться, что именно я в
значительной степени способствовал появлению идеи о роспуске ОСС, мой
мудрый и добрый брат.
- Опасаешься, что помощнику никогда не стать шефом предприятия?
- И это тоже... Но - лишь в какой-то степени... Я бы даже сказал, что
в незначительной. Все проще: "Дикий Билл" рекрутировал кадры ОСС не только
из числа наших с тобою друзей и единомышленников. Он взял в кадры
множество людей вполне левых, я бы даже сказал, марксистских концепций.
Если это было целесообразно в дни войны против Гитлера, то сейчас это
недопустимо.
- Такого рода пассажа я еще не встречал в прессе.
- Пока - рано. Как, по-твоему, когда Трумэн решится на то, чтобы
официально разогнать мой родной ОСС?
- Скоро.
- А что придет взамен?
- Он не знает.
- Было бы идеально, передай он функцию ОСС государственному
департаменту, Джон.
- Это значит погубить все дело на корню.
- И очень хорошо. В будущем я отвожу тебе, - жестко сказал Аллен,
снова пыхнув трубкой, - пост государственного секретаря. Я так задумал,
видишь ли ты...
- И поэтому подкладываешь мне свинью?
- Не тебе. А нынешнему государственному секретарю Бирнсу. Пусть он
сломает на этом деле зубы. Последовательность и еще раз
последовательность, Джон. Всякое истинное восхождение есть восхождение по
лестнице, а оно - постепенно. Если ты сможешь помочь реализации этой моей
идеи, я обещаю тебе спектакль.
- Какой?
- Сенсационный. Который пойдет на пользу делу. Который приведет тебя
в государственный департамент, а меня - в разведку, подчиненную не своре
честолюбцев, но президенту Соединенных Штатов.
- Конструкция любопытна, - заметил Джон Фостер, - но ты до конца не
сформулировал причинные последовательности. Думая о сдерживании коммунизма
в Европе и, видимо, в Азии, ты пока ни слова не сказал о Латинской
Америке, а это - главная опасность, Аллен, реальная опасность, поскольку
именно там тлеет фитиль, заправленный в бочку с порохом. Там русских нет и
не было, там не оправдаешь наше д е й с т в и е угрозой рывка красных
армий к Ла-Маншу.
- Я с тобою совершенно согласен. Я уже начал р а б о т а т ь.
- Каким образом?
- Я пытаюсь создать архив, Джон. С этого начинается любая
разведывательная акция. А если мы уговорились, что новая организация
разведки будет качественно новой, то есть действенной, то сбор архива на
тех и на то, что меня интересует, даст нам повод к действию. И потом:
именно там, на юге, я намерен опробовать еще одну свою задумку...
- Поделись.
- Дай слово, что поймешь меня верно?
- Я постараюсь понять тебя так, как нужно.
- Я намерен провести эксперимент... Я хочу сделать так, чтобы
черновую работу на юге нашего континента провели наши с тобою бывшие
враги. Когда американцы открыто выступали против Панчо Вильи и Сандино,
нас корили этим и справа и слева. Мы не будем впредь так выступать, почву
взрыхлят немцы. На них обрушатся все удары - в случае неудачи, но с нас
нечего спрашивать, мы были в стороне, мы не вмешивались...
- Заманчиво, но - рискованно.
Аллен снова пыхнул трубкой, испытующе посмотрел на брата:
- Ты против?
- Я против того, чтобы это стало достоянием гласности.
- Нет, это не станет достоянием гласности.
- Станет.
- Нет.
- Гарантии?
- Я создаю группы верных людей, которые будут искать и найдут
нацистов, скрывшихся от возмездия. И эти люди сделают все, что им
прикажут. Всякий поиск - это архив, тот самый архив, без которого нельзя
начать серьезное дело. Но вот если о том, что ты считаешь юг континента
самой горячей точкой мира - и ты считаешь верно, - узнают наши противники
на Уолл-стрите, вся идея с созданием централизованного органа разведки
будет торпедирована на корню. Ведь они же понимают, что у тебя есть брат,
не претендующий на лидерство, любящий свои трубки и предпочитающий речам -
дело. Они не допустят того, чтобы наш с тобой альянс сделался фактом
жизни! Прецедента такого рода - внешняя политика и новая организация
разведки в руках одной семьи - не было еще в истории Штатов. Всякий
прецедент опасен именно тем, что он - прецедент, то есть реальность.
...После того как в октябре сорок пятого президент Трумэн упразднил
ОСС, после того как Даллес-младший организовал довольно изящную
дезинформацию на Кремль, суть которой сводилась к тому, что этот жест
президента Соединенных Штатов не может не вызвать ответный шаг
генералиссимуса Сталина, ибо война кончена, надобность в разведывательной
работе отпала, мир гарантирован единством союзников и ролью Организации
Объединенных Наций, после того как Сталин ничего не ответил на этот
пассаж, - правая пресса США начала кампанию за немедленное создание
"мобильного и вполне дееспособного разведывательного органа".
А уж потом конгрессмен Мундт жахнул заявление, смысл которого
сводился к тому, что люди ОСС, переданные государственному департаменту,
сплошь заражены бациллами коммунизма, запятнаны контактами с русскими и
подлежат тотальной проверке.
ФБР получило право начать негласное расследование против трех тысяч
сотрудников Отдела стратегических служб.
После этого Аллен Даллес тайно встретился с сенатором Маккарти и
вручил ему документы, свидетельствовавшие о "связях" ведущих работников
ОСС с коммунистами; Маккарти начал раскручивать колесо комиссии по
расследованию антиамериканской деятельности; главное внимание было
обращено - с подачи Аллена Даллеса - на антифашистов, причем не
американского происхождения.
В прессе стали появляться документы о тотальном шпионаже; потребность
в создании могущественного и совершенно самостоятельного разведывательного
сообщества, таким образом, делалась необходимой.
Но никто в Соединенных Штатах: ни Донован, уволенный со своего поста
и отправленный в почетную отставку в Европу, заместителем американского
обвинителя в Нюрнбергском трибунале, ни даже Гувер, - не мог предположить,
что за кулисами этой комбинации стоял Аллен Даллес, не мог, и все тут,
слишком уж тонко; они привыкли к более простым решениям, подобных
комбинаций планировать не умели, это ж талант, а с ним родятся... И никто
не знал, что самой глубокой, истинной, а оттого потаенной причиной,
которая подвигла Аллена Даллеса форсировать разгон ОСС, было абсолютно
точное видение им будущего разведывательного организма Соединенных Штатов.
Именно сейчас, в период безвременья, когда он отойдет от дел, его
люди, - через цепь других людей, за поступки которых он не отвечает и
никогда не сможет отвечать, - наберут такую команду, которая будет готова
на все. Ни один руководитель, отвечающий за конституционно созданное
правительственное учреждение, никогда бы не разрешил привлекать тех, кого
привлекут сейчас; он - в стороне; он ничего не знает, он отошел от дел,
его работа по борьбе с нацизмом кончилась победой, он не подписывает ни
одного документа, не дает ни одной санкции на действие. Но когда его
