четыре года Бен, получив кредит у Морганов, купил некогда могучую фирму
"Интернэйшнл Вестерн электрик", уплатив прежним владельцам тридцать
миллионов долларов; следующим шагом на пути к созданию империи был брак;
он женился на Маргарет Данлап, которая была членом семьи угольных королей.
Вскоре после этого он организовал "Стандарт электрицитетс гезельшафт"
в Германии, сблокировавшись с могучим АЭГ, затем купил компанию "Лоренц",
входившую в империю "Филипса"; после этого п о д к р а л с я к шведскому
"Эриксону".
И спустя десять лет после того, как начал п о д т о р г о в ы в а т ь
углем в Пуэрто-Рико, Бен, ставший к тому времени полковником (обожал свое
воинское звание, всячески подчеркивал это, особенно в разговорах с теми
журналистами, которым верил; не мог понять, отчего они относятся к этому с
юмором), сделался одним из самых сильных бизнесменов мира, занятых в
индустрии связи.
Именно поэтому 4 августа 1933 года одной из первых внешнеполитических
акций канцлера Германии Адольфа Гитлера была встреча в Берхтесгадене с
полковником Сосенсом Беном и его специальным представителем в Берлине
Генрихом Манном.
В результате этой встречи ИТТ получила такие права в рейхе, которые
Гитлер не давал ни одной иностранной фирме.
После того как Бен обменялся прощальным рукопожатием с "великим
фюрером германской нации", до автомобиля его проводил личный советник
Гитлера по экономическим вопросам Вильгельм Кепплер.
- Я бы рекомендовал вам, полковник, - сказал он, - поддерживать
контакт с вашим коллегой, бизнесменом и банкиром Куртом фон Шредером. Вы
знаете, что наша национальная революция весьма критически настроена по
отношению к финансовому капиталу; исключение составляют люди, понимающие
нашу национальную устремленность; Шредер понимает ее, поэтому фюрер ему
доверяет. Если у вас возникнут какие-то проблемы в будущем - держите связь
со Шредером, я узнаю обо всем через пять минут. По телефону, - улыбнулся
Кепплер. - Если тем более это будет ваш телефон, то конспиративность,
столь угодная нам, политикам, и вам, бизнесменам, будет соблюдена
абсолютно.
Он, естественно, не сказал Бену, что Курт фон Шредер возглавлял
"кружок друзей Гиммлера" и финансировал создание гестапо; не сказал он ему
и того, что Шредер был ветераном нацистской партии; впрочем, Бен
прекраснейшим образом знал об этом через свои нью-йоркские контакты;
братья Даллесы поддерживали устойчивую связь со Шредером, характеризуя
его, как вполне надежного партнера, патриота антикоммунистической борьбы,
сторонника сильной власти в Германии, измученной либерализмом
социал-демократии, близкой к идеям Маркса.
На следующий день Бен и Шредер встретились. Стол был накрыт в самом
дорогом ресторане Берлина; именно там и было заключено соглашение о том,
что Курт фон Шредер, "старый борец национал-социализма", будет членом
наблюдательного совета компании СЭГ, дочерней фирмы ИТТ.
Вечером того же дня Бен дал ужин в честь человека, названного ему
Шредером (вопрос был заранее согласован с Герингом и Гиммлером, оба
поддержали банкира). Звали этого человека Герхард Алойз Вестрик; хозяин
крупнейшей адвокатской конторы рейха; "старый борец"; консультировал
службу Гиммлера, выполнял его задания во время многочисленных поездок за
рубеж.
Бен и Вестрик расстались не только друзьями, но и компаньонами;
Вестрик сделался членом наблюдательного совета ИТТ, отныне он мог ездить в
Штаты не как гость, но как член руководства империи связи, представитель
интересов ИТТ в рейхе.
А уже после этого Бену была организована деловая встреча с Германом
Герингом; был обсужден вопрос о том, как будет участвовать ИТТ в
перевооружении германской армии; о результатах переговоров не знал никто,
кроме Гитлера и Кепплера; Бен дал согласие на участие ИТТ в создании
вермахта - чисто враждебный акт против Белого дома, куда пришел Рузвельт,
против Парижа и Лондона, подписавших Версальский мирный договор, по
которому Германия была лишена права иметь свою армию.
Естественно поэтому, когда началась репетиция второй мировой войны в
Испании, Бен оказался в Мадриде; естественно и то, что Франко - после
своей кровавой победы - заново заключил договор с Беном, по которому вся
телефонная сеть страны, телеграф и радио переходили под контроль
полковника; делил он эту власть лишь с двумя фалангистами, личными
представителями каудильо: речь шла не о финансах, но лишь о престиже
нового режима.
Вскоре после вторжения Гитлера в Польшу компании ИТТ в рейхе - в
отличие ото всех иностранных, которые были ариезированы и перешли в
собственность министерства экономики, - стали г е р м а н с к и м и.
Прибыли ежеквартально перечислялись на счета Бена в Швейцарию, империя
росла невиданными темпами, ибо Вестрик заботился о том, чтобы во всех
оккупированных странах заводы, связанные с производством радиоаппаратуры и
средств связи, отчуждались в собственность ИТТ.
И после того как вся Европа была повержена Гитлером, директор
европейского ИТТ и член наблюдательного совета штаб-квартиры в Нью-Йорке
доктор Вестрик прибыл в Нью-Йорк как личный гость полковника Бена.
Эмиссару Гиммлера были заказаны роскошные апартаменты в отеле "Пласа"
- пятикомнатный президентский номер; двухкомнатные номера сыновьям и
роскошный трехкомнатный номер личному секретарю, баронессе Ингрид фон
Фагенхайм; все счета оплачивались Беном.
На первый ужин Бен пригласил Эдселя Форда, сына автомобильного короля
Штатов:
- Дорогой Эдсель, я думаю, вам будет полезно подружиться с моим
близким другом доктором Вестриком, - сказал Бен, знакомя гостей. - Никто,
как он, не понимает всю выгоду укрепления американо-немецких отношений.
- Очень приятно, доктор Вестрик, - Форд резко тряхнул руку немца, - я
с симпатией отношусь к эксперименту вашего канцлера.
- Очень приятно, мистер Форд, - ответил Вестрик. - Фюрер поручил мне
выразить вам свое восхищение деятельностью вашего концерна.
- Спасибо. Тронут.
Вестрик кашлянул, закурил, поинтересовался:
- Я могу говорить за этим столом со всей откровенностью, господа?
- Бесспорно, - ответил Бен. - Только так, Герхард.
- Берлин уполномочил меня обсудить с вами возможность повлиять на
большой бизнес Соединенных Штатов лишь в одном смысле: помощь Британии
бессмысленна, Лондон обречен на поражение, если только Черчилль не примет
условия, которые мы намерены ему продиктовать. Какой смысл помогать
покойнику, политическому трупу? Я имею точные выкладки, с цифрами и
прогнозами, - чего мы можем ждать от развития нашей торговли; это
гарантирует вам великолепную прибыль.
- Что ж, - откликнулся Форд, - интересное предложение. Как вы
считаете, Сосенс?
Тот пожал плечами:
- Придерживайся я противоположной точки зрения, вряд ли мне пришло на
ум организовать этот ужин.
- Я думаю, - заметил Форд, - стоило бы собраться в более широком
кругу и обсудить интересующие нас вопросы предметно.
Спустя три дня Бен - через президента нефтяного гиганта "Тексас
компани" Рибера - организовал обед, на который был приглашен шеф
зарубежных операций "Дженерал моторс" Джеймс Муни; миллионер Страсбургер,
владевший крупнейшими издательствами страны, Форд и руководители концернов
"Ундервуд" и "Кодак".
(Бен не зря включил в комбинацию Рибера: шеф его разведывательной
службы Герберт Грюн сообщил ему после ужина с Фордом, что встречей весьма
интересовалась контора Гувера; люди Грюна зафиксировали трех агентов ФБР в
зале ресторана "Пласа"; блестящий конспиратор, Бен в ы с т а в и л Рибера,
в каждой комбинации важна фигура прикрытия, это развязывает руки на
будущее.)
Разговор был конструктивным; люди американского бизнеса заверили
доктора Вестрика, что начнут кампанию за прекращение военных поставок
Англии; дело это, однако, весьма тонкое и сложное; Рузвельт начал свое
президентство с того, что признал Москву; видимо, он связан незримыми
узами и с Лондоном, так что надеяться на скорый с д в и г не приходится;
тем не менее позиции тех, кто видит будущее мира в альянсе Вашингтон -
Берлин, достаточно сильны в этой стране; посмотрим, кто сильнее.
Удар по Бену и его друзьям нанес не Гувер; тот хранил информацию в
своих бронированных сейфах, ожидая, кто возьмет верх в схватке интересов -
ИТТ, "Форд", "Дженерал моторс", "Кодак", "Ундервуд", "Салливэн энд
Кромвэлл" братьев Даллесов или же администрация Рузвельта и те
англосориентированные корпорации, которые поддерживали демократов.
Удар нанесла британская разведка - неожиданный и точный; резидент
лондонской секретной службы в Нью-Йорке Вильям Стефенсон смог опубликовать
в июле сорокового года в "Нью-Йорк хералд трибюн" статью о том, что доктор
Вестрик на самом деле является видным национал-социалистом; несмотря на то
что он прибыл в Штаты по легенде "гостя" Рибера, на самом деле визит был
спланирован во время поездки в рейх Бена; странно и то, что доктор Вестрик
прибыл по дипломатическому паспорту Риббентропа; в Лондоне имеют все
основания утверждать, что каждое слово, произнесенное нацистским бонзой,
было заранее обговорено в ставке Гитлера и получило полнейшее одобрение
фюрера.
Вестрику больше было нечего делать в Штатах; вернувшись в рейх, он
тем не менее показал группенфюреру Курту фон Шредеру контракт, подписанный
им с Беном накануне отъезда из Нью-Йорка: ему, Вестрику, поручалось
руководство предприятиями ИТТ во всей Европе, за что Совет директоров
фирмы обязался выплачивать ему сто тысяч золотых рейхсмарок ежегодно.
Перед отъездом Вестрик весьма тактично обговорил с Беном
конспиративные формы связи (причем предложил поддерживать контакты не с
ним, президентом предприятия, но с руководителем службы разведки и
безопасности ИТТ Грюном, так удобнее и надежней). Вскоре Грюн положил на
стол Бена расшифрованную телеграмму из Берлина: "Рейхсмаршал Геринг
приглашает вас, уважаемый полковник Бен, быть его гостем для обсуждения
проблем, представляющих взаимный интерес".
Геринг принял Бена в Каринхалле; встретил у входа, дружески обнял;
одет был в скромную охотничью куртку, гольфы и тяжелые башмаки, казавшиеся
несоразмерно его фигуре большими, оттого что были обуты на толстые
шерстяные носки домашней, баварской вязки, белое с синим и розовым, очень
колоритно; сначала показал американскому гостю коллекцию ружей, их было
девяносто четыре; двенадцать "голанд-голанд" с золотой инкрустацией;
двадцать два "перде", восемь "перле", два "Ивана Алешкина", семнадцать
"Мацка", остальные - ружья из Зуля; потом пригласил в залы, где
экспонировалась живопись; два Тициана, Рубенс, Тинторетто, Вермейер, Гойя,
Веласкес, наброски Эль Греко; импрессионистов не держал: фюрер называет их
живопись "бредом сумасшедших маляров", а кто, как не он, понимает
искусство?!
Бен замер перед Эль Греко:
- Какая разительная сочность цветов, рейхсмаршал! Какое точное
единение невозможностей - красного, синего и густо-зеленого! Как трагична
бледность лица графа Оргаса в контрасте с этим буйством красок, как
явственно видится печать близкой смерти!
- Пошли дальше, - улыбнулся Геринг, - там есть более интересный Эль
Греко.
- Нет. Позвольте мне полюбоваться этим.
- Будете любоваться им дома, он - ваш, это мой подарок, полковник
Бен, я рад, что в вашем доме будет память об этом визите дружбы в рейх.
- Рейхсмаршал, я не могу принять такой дорогой подарок, что вы...
