призовут к д е л у, он будет обладать укомплектованной командой, которой
еще никогда не было в Западном полушарии; филиалы его "ударных отрядов"
будут разбросаны по всему миру; новая команда приказов не обсуждает,
построена по принципу пятерок, никто никого не знает, а потому каждый
готов на все. Тем более что и здесь, в Штатах, он будет в тени, всю
оперативную работу возьмет на себя Роберт Макайр, а он умеет молчать, как
утопленник, для этого есть весьма серьезные основания.
Личность и история... Вопрос этот весьма не прост. Попробуй, ответь
на него, особенно если представишь, что могло быть с миром, не уйди столь
внезапно Рузвельт, не займи его место Трумэн.
Когда личность выдвигается к лидерству, как выявление вполне
закономерной тенденции, тогда история развивается так, как ей и надлежит
развиваться; в том же случае, когда у руля правления оказывается человек,
который поднялся вверх в результате сцепленности случайностей, тогда
развитие мстит человечеству, словно бы наказывая его за пассивность,
трусость и приспособленчество.
Личность и история... Ответ на этот вопрос - в достаточной степени
актуальный - не дан еще наукой; успеть бы послушать ответ ученых, ибо
появление случайных личностей на арене истории чревато катастрофой, и чем
дальше, тем эта угроза делалась явственнее, потому что если раньше право
на владычество решалось на полях битв, когда лицом к лицу сходились армии,
то ныне все определяет скорость, с которой пальцы, - по приказу лидера, -
опустятся на безликие кнопки, приводящие в действие те силы, которые
раздирают атомы, выхлестывая их силу, сжигающим все окрест пыльным грибом
смерти.
2
"Дорогой мистер Макайр!
После пятимесячного путешествия по Латиноамериканскому
континенту я собрал достаточное количество документов (из первых
рук), которые позволяют сделать вывод, что Гитлер добился совершенно
феноменального успеха в своей попытке проникнуть на юг Западного
полушария. В Чили, например, в тридцать пятом году существовали три
экономические силы - Соединенные Штаты, Великобритания и Германия.
Если на долю нашей страны тогда падало двадцать семь процентов
экспорта и двадцать три процента импорта, то на долю Германии
соответственно - двадцать и семь. Однако спустя год рейх поднял свой
экспорт до двадцати восьми процентов, а импорт до девяти, понудив нас
сдать свои позиции, поскольку наш экспорт упал до двадцати пяти
процентов, а импорт до девятнадцати. Великобритании был нанесен еще
больший удар. Такая же (или почти такая же) ситуация сложилась в
Сальвадоре, Гватемале, Перу, Эквадоре, Колумбии. Казалось бы, после
крушения нацизма положение должно было коренным образом измениться,
однако поскольку Аргентина, начиная с тридцать восьмого года,
занимала на юге континента первое место по торговле с Германией,
поскольку там существует более тысячи фирм, созданных на капиталы
НСДАП и СС, позиции Германии - как только эта страна будет воссоздана
- вновь окажутся весьма сильными.
Именно поэтому я и хочу поставить перед Вами кардинальный
вопрос: в какой мере Вы санкционируете работу с немецкими колониями в
Аргентине, Бразилии, Чили и Парагвае, да и санкционируете ли вы такую
работу вообще?
Я долго занимался историческим срезом проблемы и пришел к
довольно любопытным выводам. Дело в том, что мы, единственная страна,
не имевшая разведки вплоть до сорокового года, совершенно лишены
архивов, то есть р е з е р в а для привлечения к сотрудничеству
возможных друзей нашей системы. Это п о к а еще - подчеркиваю,
п о к а еще - восстановимо, если вы сочтете возможным поручить
аналитикам исследовать документацию, хранящуюся в Пентагоне и ВМС,
связанную с акциями на юге континента, начиная с 1890 года, когда наш
корабль "Таллапуза" пришвартовался в Буэнос-Айресе в связи с
революционными волнениями и внес свой весомый вклад в стабилизацию
положения в стране.
Никак не исследованы документы адмирала Бенхайма, который
возглавил нашу эскадру, принимавшую в 1894 году участие в боях против
повстанцев; никто не изучал материалы о десанте в Никарагуа с
крейсеров "Марлбхэд" и "Коламбиа" в 1898 году; ни в ВМС, ни в
Пентагоне (как мне сказали) нет информации (то есть наверняка она
существует неразобранной, в архивах, валяющихся в сырых помещениях)
об отряде наших гардемаринов, высаженных в 1905 году в Гондурасе с
эсминца "Мариэтта". В ВМС кое-что есть о нашем десанте в Панаму,
когда мы удерживали эту территорию в 1903-1904 годах; не исследованы
контакты наших военных моряков с коренным населением Доминиканской
республики во время десанта морской пехоты с эсминцев "Детройт",
"Янки", "Ньюарк" и "Хатфорт". Поскольку мы довольно прочно
обосновались тогда в Санто-Доминго, необходимо поднять все
корабельные книги о том, где дислоцировались наши люди в городе, в
каких домах; фамилии хозяев, род занятий, родственники, дети. Я не
убежден, что мы достаточно серьезно исследовали наши контакты на
Кубе, а их было множество в период с 1906 по 1912-й, когда мы
завершили операцию по высадке наших войск на остров договором о
предоставлении нам военной базы Гуантанамо. А контакты на Гаити,
столь необходимые ныне? А Доминиканская республика? Всего тридцать
два года назад, в 1914-м, мы нашли в себе мужество вмешаться в
конфликт и бросить эсминец "Мачиас" на подавление революционного
бунта. Кто об этом помнит? Борьба против левых в Никарагуа, когда мы
были хозяевами положения в течение семи лет, с двадцать шестого по
тридцать третий год? Я не убежден, что Самоса до конца искренен с
нами, все-таки его нацистские симпатии так сильны, что верить в его
сориентированность только на нас весьма рискованно. Его удар по
немецким колонистам в стране после начала второй мировой войны был
продиктован отнюдь не его верностью нашим антигитлеровским принципам,
но лишь желанием забрать себе плантации, принадлежавшие немцам.
Немецкие колонисты были интернированы, многие уехали в Парагвай и
Аргентину, но резидентура СД и абвера работала в Никарагуа
беспрепятственно, документацию по этому вопросу я подбираю, перешлю
Вам со следующей почтой.
И наконец, последнее.
Исполняющий обязанности резидента в Испании Пол Роумэн,
собравший серьезную информацию по Латиноамериканскому континенту и по
Пиренейскому полуострову, рекрутирован в ОСС из профсоюзов, причем,
как мне сказали, был весьма тесно связан с левыми элементами. Я ни в
коей мере не намерен дезавуировать его мужественную работу во время
войны в Германии, но ситуация в мире меняется, а он по-прежнему
остается схоластическим идеалистом. Когда я запросил у него данные на
тех немцев, с которыми у нас есть контакты в Испании, он ответил мне
в том смысле, что ни с одним из нацистов с л у ж б а не намерена
поддерживать связи, дабы не компрометировать те демократические
идеалы, на которых состоялись Соединенные Штаты. Естественно, после
этого я не считал возможным делиться с ним моими соображениями о
необходимости работы среди немцев, которые поселились на юге
континента. Видимо, было бы целесообразнее переместить Роумэна
куда-либо в другое место, туда, где его идеализм не будет
препятствовать делу. Промедление - смерти подобно; каждый упущенный
день работает против нас, ибо Лондон не сидит сложа руки, да и немцы
рассчитывают на то, что в ближайшие годы ситуация в Европе изменится
таким образом, что демократиям придется пойти на альянс с
консервативными элементами Германии. Следовательно, Латинская Америка
делается сейчас опытным полем возможного сотрудничества. Вдали от
европейской шумихи, на здешних бескрайних просторах такого рода
эксперимент можно проводить обстоятельно и спокойно - в расчете на
далекое будущее.
Жду ответа; как всегда, Ваши рекомендации являются бесконечно
ценными, определяющими н а с т р о й дальнейшей работы.
Искренне Ваш Джон Джекобс".
3
"Дорогой Аллен!
Я хотел бы показать Вам для ознакомления любопытное письмо Джона
Джекобса, брата Эрла, руководителя ИТТ в Испании.
Ваш Макайр".
4
"Дорогой Макайр!
Вы ознакомите меня со всеми любопытными письмами, когда я стану
Вашим начальником. Пока же я скромный адвокат из "Салливэн энд
Кромвэлл". Дерзайте!
Ваш Аллен Даллес".
5
"Дорогой Макайр!
Я долго раздумывал, прежде чем сесть за это письмо. Вы знаете, я
всегда старался быть подальше от начальства и поближе к практике
нашей борьбы против коричневого ужаса; при всех моих недостатках
именно это качество я причислял к тем немногим достоинствам, которыми
меня наградил бог. Многое из того, что происходит сейчас, я считаю
неверным, и это мое право, согласитесь. Я выполняю свой долг,
руководствуясь основополагающими принципами нашей демократии, но если
мое понимание справедливости вступит в противоречие с теми понятиями,
которые начинают брать верх, сочту своим долгом начать борьбу против
нечестности. Однако прежде чем начать драку, я бы хотел выслушать
Ваше мнение.
Дело в том, что Джон Джекобс, который сейчас живет в
Буэнос-Айресе (его брат Эрл возглавляет "наше" мадридское ИТТ),
вылетая оттуда в другие регионы континента, подчеркнуто заявляет себя
Вашим личным представителем. Но это бы полбеды. Ужас заключается в
том, что он пытается привлечь к работе в Аргентине немцев, которых я
по-прежнему полагаю нашими главными врагами. Речь идет не о тех,
которые эмигрировали туда, спасаясь от Гитлера, нет, совсем наоборот,
ибо именно тех немцев он считает подозрительными, "красными". Он ищет
устойчивых контактов с теми, кто был откомандирован сюда гитлеровцами
еще до войны, а также с теми, кто ныне скрывается здесь от возмездия.
Я разворачиваю нашу работу в Испании (надеюсь, и во всем
испаноговорящем мире) так, чтобы выявить всех нацистов, подготовить
условия для их выдачи правосудию, а Джекобс, наоборот, предпринимает
все возможное, чтобы привлечь их к д о в е р и т е л ь н о м у
сотрудничеству. (Я, кстати, намерен проверить, не ведет ли
аналогичную работу в Испании его брат Эрл.)
Отсюда мой вопрос: это его личная инициатива или же он развивает
свою активность, исходя из Ваших рекомендаций?
Искренне Ваш Пол Роумэн".
6
"Полу Роумэну.
Дорогой Пол!
Я был очень рад получить Ваше честное письмо, исполненное
гражданского мужества и столь обычной для Вас открытости.
Конечно же, активность Джона Джекобса, который отнюдь не
является моим личным представителем (да и как он может меня
