ображенское кладбище - посетить могилы рабочих, расстрелянных в "крова-
вое воскресенье". При этом Ник заговорщически подмигнул Ульянову, и тот
поспешил согласиться.
Час спустя, оставив Крупскую в меблированных комнатах, Ульянов, Буре-
нин и Бени вышли на Невский проспект. Бени восторженно озирался по сто-
ронам, а Ник посвящал Ульянова в свои планы.
- Вы, кажется, знаете Александру Коллонтай, Владимир Ильич?
- Конечно знаю, - ответил Ульянов. - Отличная баба!
- Так вот сегодня у нее собирается хорошая компания, и сейчас мы туда
направляемся.
- А они что, начинают прямо с утра? - удивился Ульянов.
- Разумеется! - ответил Ник. - Мы собираемся специально по случаю ва-
шего приезда.
Александра Коллонтай проживала на Николаевской улице. Ульянов позна-
комился с ней в тот же самый памятный день 20 мая 1900 года. Тогда на
квартире В. Ф. Кожевниковой Ульянов встретился с петербургскими соци-
ал-демократами. Компания подобралась веселая: Горький, Пятницкий, Во-
ровский, Красин, Кржижановский и многие другие, в том числе Коллонтай.
Там случилась история, о которой следует рассказать особо, так как она
заметно подняла авторитет Ульянова в среде питерских марксистов.
Выпив и закусив, молодые люди, как водится, заговорили о политике.
После того как были обсуждены национальные проблемы в австрийской импе-
рии и бурное экономическое развитие Соединенных Штатов, разговор стал
принимать более опасный характер. Уже коснулись гиблого еврейского воп-
роса, уже готов был прозвучать вечный тост "за свержение режима", но тут
положение спас Максим Горький. Он вспомнил, как в детстве видел одного
бурлака, который в пьяном виде клялся, что может выпить бутылку водки
без помощи рук.
- Правда, - заметил в заключение Горький, - бурлак при мне не де-
монстрировал своего искусства.
- А что! - воскликнул Глеб Кржижановский. - Не перевелись ведь еще на
Руси богатыри!
Вслед за этими словами он схватил зубами за горлышко стоявшую перед
ним поллитровку, положил ее на край стола и даже успел сделать несколько
глотков, прежде чем бутылка упала на пол. Затем последовали другие по-
пытки (благо, поллитровок на столе было вдоволь!), но ни Воровскому, ни
Красину, ни даже самому Льву Давидовичу Бронштейну не удалось достичь
сколько-нибудь заметного успеха.
Последним за дело взялся Ульянов. Он спокойно открыл очередную пол-
литровку, затем заложил руки за спину и зубами оторвал бутылку от стола.
Резким движением откинув голову назад, Ульянов придал бутылке верти-
кальное положение. Когда вся водка перелилась ему в глотку, Ульянов спо-
койно поставил пустую бутылку на стол и сдавленным голосом произнес:
- Учение Маркса всесильно, потому что оно верно.
Все (особенно Коллонтай) застыли в немом восторге. Остаток вечера
Александра усиленно строила Ульянову глазки, но присутствие Крупской ме-
шало нашему герою "разорвать дистанцию" с этой молодой и очень недурной
особой.
С тех пор прошло пять лет. За эти годы Ульянов и Коллонтай несколько
раз виделись в Женеве, и преданная революции Александра даже выполняла
отдельные поручения нашего героя.
Дочь царского генерала и крестница киевского генерал-губернатора Дра-
гомирова, получившая прекрасное воспитание, Александра Михайловна Кол-
лонтай часто и подолгу жила за границей, в совершенстве владела фран-
цузским и английским языками, свободно объяснялась по немецки. Ее первым
мужем был офицер-дворянин, с которым она разошлась по принципиальным
(возможно, по политическим) соображениям. Освободившись от тяготивших ее
семейных уз, эта бесспорно незаурядная женщина с головой ушла в револю-
цию.
Ульянов знал, что в конце 1904 года Александра Коллонтай возвратилась
в Санкт-Петербург. И вот именно сегодня, по случаю приезда Ульянова, она
устраивает у себя собантуй. Мужское самолюбие нашептывало нашему герою,
что это не случайность.
- Очень красиво, - расхваливал между тем Бени Невский проспект.
- Я же тебе говорил, - отозвался Ульянов. - Это еще не самые красивые
места, да и время года сейчас не лучшее. Когда-нибудь мы погуляем с то-
бой по Питеру в белую ночь!
- И сейчас очень красиво!.. А куда мы идем? - внезапно спохватился
Бени.
- Бухать, - коротко ответил Ульянов.
- Бу-хать?.. А это как?
- "Бухать" - это синоним глагола "выпивать"... Не совсем, правда, ли-
тературный.
- Бу-хать?
- Да, бухать. Не исключено, что этот глагол образован от имени древ-
неримского бога Бахуса - покровителя виноделия.
- А-а... А куда мы идем бухать?
- К одной нашей знакомой. Вероятно мы встретим там немало друзей и
единомышленников.
- В России ходят в гости и бухают по утрам? - спросил Бени, посмотрев
на часы.
- В России иной раз всю ночь стоят на ушах, - ответил Ульянов.
- Разве русские могут стоять на ушах? - удивился Бени.
- Это просто выражение такое - "стоять на ушах", - терпеливо объяснил
Ульянов. - Оно означает "весело проводить время, круто бухая".
- Я не понимаю, - признался Бени.
- А помнишь, мы с тобой в Вене шли по Мариенхильферштрассе и пили
портвейн, а потом, удирая от полиции, через дворы выбежали к каналу,
встретили там какого-то француза и набили ему морду?
- Конечно помню, - оживился Бени.
- Так вот, в тот вечер мы с тобой "стояли на ушах".
- Так-так... А люди к которым мы сейчас идем, всю ночь стояли на
ушах? - вполне резонно спросил Бени.
- Вполне возможно, - серьезно ответил Ульянов.
- Да нет, что вы! - вмешался Ник. - Я ведь говорил, что мы собираемся
специально по случаю вашего приезда. Александра Михайловна приглашала
всех к девяти часам утра. Мы лишь чуть-чуть опаздываем. Без нас, думаю,
не начнут.
- Вот видишь, Бени, - шутливо сказал Ульянов. - Похоже на то, что мы
с тобой попали в категорию почетных гостей.
После непродолжительного молчания Бени задал новый вопрос:
- А когда русские всю ночь стоят на ушах, утром они ложатся спать?
- Всяко бывает, - веско сказал Ульянов. - Но обычно с утра продолжа-
ют.
- А когда же спят?
- Спят "по ходу".
- А это как?
- Я тебе потом объясню, - сказал Ульянов. - Мы похоже пришли.
Они вошли в парадную и поднялись на второй этаж. Дверь открыла сама
хозяйка.
Александре Коллонтай шел тогда тридцать третий год. Впрочем, время не
было властно над этой удивительной женщиной. Она была прекрасна в юнос-
ти, восхитительна теперь, и будет все еще очень хороша в 1917 году, ког-
да по ее распоряжению произведут первый залп с легендарного крейсера
"Аврора" по Зимнему дворцу.
- Здравствуйте, милый господин Ульянов, - сказала она, подставляя для
поцелуя румяную щеку. - Очень вас ждали.
- Специально для вас, Аликс, - сувенир из Женевы, - сказал Ульянов, с
удовольствием целуя хозяйку и вынимая из внутреннего кармана плаща изящ-
ную бутылочку швейцарского спирта. - Если мне не изменяет память, вы лю-
били это добавлять в лимонад... А это мой итальянский друг Бени.
Бени галантно поцеловал хозяйке ручку, не забыв при этом приподнять
свой цилиндр.
В тот день у Александры Коллонтай собрался едва ли не весь цвет пе-
тербургской интеллигенции. Присутствовали социал-демократы всех направ-
лений, а также "западники" и "просто" интеллектуалы. За длинным овальным
столом в большой гостиной собралось человек сорок. Появление Ульянова
было встречено аплодисментами, а также отдельными выкриками. Его усадили
на самом почетном месте - во главе стола. По левую руку от него сидела
хозяйка, а по правую - Бени. Пришедший в хорошее расположение духа
Ульянов дружески кивал своим старым добрым знакомым: Глебу Кржижановско-
му, Вацлаву Воровскому, профессору Бонч-Бруевичу, аполитичному интеллек-
туалу Я. Расину, "западнику" Рабиновичу, всеми уважаемому Л. А. Каскаду
и др.
Стол блистал: севрюжка, осетринка, астраханская селедочка, маринован-
ные боровички. Целиком зажаренный жирненький поросенок словно свиде-
тельствовал об искренности атеистических взглядов собравшихся, добрая
четверть которых принадлежала к древнему еврейскому племени.
На стол подавала служанка Александры - на редкость хорошенькая юная
девушка, на которую Бени сразу положил глаз. Отметим, читатель: в тот
день Бенито Мусолини впервые видел Анжелику Балабанову.
Разлили водку, а "западник" Рабинович, разглядев стоявшую поблизости
от хозяйки бутылочку с импортной этикеткой, налил себе швейцарского
спирта.
- Как дела, друзья? - спросил Ульянов, поднимая свою рюмку.
- Вы, конечно, в курсе всех основных событий, Владимир Ильич, - ска-
зал Кржижановский. - Сейчас положение очень напряженное: забастовка при-
няла всероссийский размах.
Как видим, Глеб Кржижановский сразу заговорил о деле. Следует заме-
тить, что большинство собравшихся также всерьез относились к сложившейся
в стране ситуации. Даже Расин выглядел встревоженным: он считал, что эта
всеобщая суета явно не к добру. Пожалуй, один лишь Лев Абрамович Каскад
полностью сохранил безмятежность. Снисходительная улыбка, с которой он
встретил слова Глеба, явно свидетельствовала, что по его мнению, все это
не так уж важно. Ульянов окинул собрание проницательным взглядом и отме-
тил про себя все оттенки в настроениях этих людей.
- Я все знаю, - очень серьезно сказал он. - Нам предстоит очень
большая работа. Мне не хотелось бы сегодня много говорить о политике, но
уже с завтрашнего дня я собираюсь начать выступать перед рабочими. Мы
обязательно начнем выпускать большевистскую газету...
- Что вы думаете о манифесте 17 октября, Владимир Ильич? - спросил
Красин.
- Я думаю, что это наш первый крупный успех, друзья, - ответил
Ульянов. - Это и объективное достижение, и прецедент. Манифест в целом
отражает сегодняшнее положение в стране. Силы царизма и революции урав-
новесились. Царизм уже не в силах подавить революцию. Революция еще не в
силах раздавить царизма. Повторяю, друзья, - нам предстоит большая рабо-
та, но сегодня дайте мне расслабиться. Будем солдатами революции, а не
фанатиками. Поэтому, давайте выпьем!
Все выпили, и "западник" Рабинович тут же сказал:
- Вот это спирт! Не то, что наша бурда. Все же как бы вы, большевики,
не умничали, а до Европы и вам далеко. Да и манифестик этот - ничто по
сравнению с западной свободой мысли.
- Между прочим, - язвительно заметил Ульянов, - на Западе этот спирт
разбавляют соком, лимонадом или минеральной водой.
Слегка покраснев, Рабинович тут же придвинул к себе графинчик с мор-
сом.
- А что касается свободы мысли, - продолжал Ульянов, - то здесь я мо-
гу вас просветить, как человек, довольно долго проживший на Западе. Там
если вы имеете свое особое мнение по каким-либо политическим вопросам,
то наиболее безопасно - засунуть это мнение себе в задницу.
- Не может быть! - воскликнул Рабинович.
- Г-н Ульянов совершенно прав, - сказал Бени. - Такого болтуна, как
вы, у нас бы уже давно арестовали.
- Да! - не совсем последовательно обрадовался Рабинович. - На Западе
полиция знает свое дело круто!
- Пиздят там тоже круто! - сказал Ульянов.
- Не может быть! - снова воскликнул Рабинович.
Ульянов и Бени переглянулись как люди, которым есть что вспомнить на
эту тему. Александра Коллонтай понимающе улыбнулась.
Выпили еще разок, и в разговор вступил Григорий Зиновьев.
- Ну а что вы скажете о событиях, имевших место в Петербурге 9 янва-
ря? Такое тоже могло бы произойти в Европе?
- Нет, конечно, - ответил Ульянов. - Но события кровавого воскресенья
- это не пример подавления свободомыслия. Это пример произвола и террора
со стороны властей. Это доказательство не силы, а слабости самодержавия,
а также полной несостоятельности монархической системы вообще. Именно
поэтому я и говорю, что манифест 17 октября, приближающий Россию к за-
падноевропейскому типу государств, является объективным достижением. Но
