кассету - деревянной запиской, и все нормально будет, вещь как вещь,
никакой мистики. Так и здесь получилось: Амгама головой качает, хитростью
да искусностью нашей восторгается, и только.
Повел Серчо Амгаму на крышу - ездить наверху учиться; а я на стражу
смотрю - никаких эмоций, мало ли кто там у нас сидит, и я им за это
признателен. На стражу налюбовался, и принялся думать, одна любопытная
деталь в рассказе у парня проскочила. Такая фраза: "Я, конечно, оружия
украсть не мог, здесь за такое убивают, но недавно тут брошенное
появилось." Я и так, и сяк про себя ее обсасываю, а потом через микрофон
спрашиваю впрямую. Объяснение такое: буквально за день до нас объявилась в
Орогоччу банда. Восемь хребтовых вахлаков, четверка орков (я сам их не
видал, но говорят мерзкая народность, хуже вахлаков) и три или два "плохих
тунгира" - краболовов тут так зовут. Они зашли в какую-то там деревню и
нарушили какой-то там закон. Вахлаков как родственников отправили под
конвоем за Узкий, а орков и краболовов частью побили, а частью дали
убежать. Теперь их оружие лежит, и его никто не берет - не закон, а просто
оно считается несчастливым. Вахлаки с Хребта грозили гневом кого-то очень
могучего, но здешних этим не прошибешь. Вот так. Я говорю:
- Уверен, это та компания, с которой мы перед пустыней встречались.
Но как они так быстро перебрались - убей бог, не знаю.
За день до нас - это сколько ж за сутки получается-то, а? Я
вспоминаю, как орел краболова таскал на себе, и решаю, что без пернатых не
обошлось. А если так, то не один орел тащил, а была эстафета, и очень
четко организованная. А раз была организация, значит, был и организатор.
За всеми этими размышлениями я забываю про рычаги, и нас подкидывает
на очередном скальном обломке. На крыше крик - там Серчо Амгаму геройски
спас от упадения вниз. Мне сделано предупреждение, а потом команда "Стоп,
привал". На крыше собирается весь отряд полностью, и Серчо представляет
спавшей смене новобранца, вкратце разъясняет причину его появления.
- Впредь, - продолжает он, - считать его членом экипажа с
ограниченными правами, а как их ограничивать - соображать будем по
обстановке, может, и не придется. Да, еще хламиду тебе сменить надо. У нас
найдется запасной комплект обмундировки? Сергей, организуй товарищу одежду
и потом заодно растолкуй поподробнее наши взгляды на жизнь и на что такое
хорошо и что такое плохо, давай.
Амгама весь сияет. Его ни на мизинец не смущает то, что ползем мы в
направлении обратном тому, которое ему нужно, что придется бок о бок жить
со странными людьми, быть на положении нижнего чина - он рад, что его
снова за человека считают, а это немало.
Едем дальше. Дрон выспрашивает насчет государственного устройства
вахлаков, но Амгама ничего не знает.
- Мне не рассказывали. Просто предупреждали - нельзя, например,
такие-то слова говорить там-то и там-то, закон. Носить надо такую-то
одежду, закон. Идти в такое-то время туда-то и делать то-то, приказ. А чей
приказ, откуда закон - мне не говорили. А я и не спрашивал, и так за
болтливость презирали.
Сергей забирает Амгаму в жилотсек и начинает свой разговор, а я за
дорогой слежу, мне неинтересно. Над нами по-прежнему солнце - к закату
направилось, но еще высоко торчит, и орел - строго вертикально сверху. На
дороге по-прежнему каждые полсотни метров - вахлак с двумя копьями. Справа
горы вверх идут, слева - вниз, но горизонта за ними не видно. Фон
местности в норме, но иногда скалы встречаются - чуть ли не живущие
существа, такое на них сильное воздействие когда-то было, не меньше второй
силы. Я сам дело имел только с магами третьей силы, а про высшие порядки
даже и думать не решаюсь. Первой силы у нас в Прибрежье и Межозерье просто
нет, а второй всего трое, и по слухам, с ними шутки плохи.
Дело к вечеру, а к озеру выйдем в середине ночи. Серчо дает
руководящее указание - к самой воде не подходить, а встать до утра
где-нибудь километрах в двух. А сейчас смена вахт. Я рад - глаза устали, и
вообще надоело, лезу сначала в жилотсек, а потом наверх, и устраиваюсь на
остатках поворотной платформы. Здесь же Знахарь - весь из себя разлегся и
на орла глядит.
- Не нравится мне все это! И вообще, впереди нам будет очень плохо, а
мне хуже всех. Плыли бы вы лучше на своем железном корабле туда, где
кольцевые горы и река большая в море впадает. Поднялись бы по реке, а там
по степи уже и на коробке этой можно.
Я не отвечаю этому нытику. Сам же прекрасно знает, что мы около этих
кольцевых гор чуть плавбазу не угробили и сами не погробились, когда еще в
самом начале экспедиции сунулись туда расследовать, что там за очаг такой
активный. Не умели разбирать направленность по спектру и лезли в самые
дурные места и там, и на Востоке.
А небо уже синеть начало. Луна здешняя висит рогами вниз, как всегда
в августе. Пора на боковую. В отсеке дневной народ спать готовится -
Амгама уже пристегнут к бывшей Керитовской койке. Чисимет тряпочкой свой
меч протирает. В углу Знахарь поскуливает - он вперед залез и уже успел в
очередной раз обвариться чаем. Амгама рассказывает Дрону вполголоса то ли
легенду, то ли повесть документальную, я завязки не слыхал, и поэтому для
меня она начинается с того, что "Черные послы приходили еще через год, и
еще через год". Передавая ответ вахлаков Черным послам, Амгама очень
хорошо подражает презрительной невозмутимости народа Орогоччу:
"...Нет ничего из того, что вы ищете, и если и есть, то вы этого не
получите." И сказал на то старший из послов: "Упрямство ваше не принесло
вам выгоды. То, что ваша природа дает вам возможность спорить с нами, не
станет вашим спасением. Последний раз мы с вами говорим, а потом все будет
иначе." И сказал на то правитель: "Угроз мы не боимся, а вы теперь для нас
не послы, а чужеземцы ненадобные. И недалеки от того, чтобы врагами
стать". И больше не было от вахлаков Северного Орогоччу Черным послам ни
одного слова сказано. А через три года из степей пришли первые орки. Они
нападали ордами на большие города и шайками на мелкие селения. Гибли они
тысячами, но приходили десятками тысяч. И настал конец могуществу
Северного Орогоччу. Теперь там нет ни людей, ни жизни. Развалины да
южноорковские заставы, а почему они оттуда не уходят, никто не знает.
Дрон ставит магнитофон на паузу и спрашивает:
- А когда все это было?
- Лет тридцать назад, а то и шестьдесят. Мне трудно ответить, ведь
это же не мне рассказывали, а я просто слышал.
Я представил себе жизнь Амгамы среди вахлаков - тоскливо стало, и
тоски ради избытия смотрю, свесив голову и искривив шею, как Дрон на
историко-политической карте запечатляет рассказку. Если рельеф-карты у нас
пестрые, то ИПК - сплошное белое пятно, разве что Озерный Край кое-как
закрашен. Серчо вдруг решение поменял:
- Пьеро, давай лучше прямо к воде подойдем, я думаю, никаких
эксцессов со стражей не будет.
- Ладно, - Пьеро в ответ. - Тут даже не обязательно, чтобы я вел. Мы
уже по дну этого озера идем - оно же сохнет - по илу слежавшемуся.
Автопилот вполне справится с тем, чтобы регулировщиков наших не задавить.
Серчо соглашается, и Пьеро, бросив рычаги, лезет к нам и устраивается
около стола. Теперь мы делаем километров десять в час, а то и меньше, а до
озера сорок кэмэ. Амгама уже храпит, и я тоже хочу спать.
Просыпаюсь я по привычке середь ночи. Танк стоит, в отсеке - храп
дуэтом - Амгама на пару с Серчо, и Сергей из башни подтягивает. Тихонечко
шуршит вентиляция, а больше никаких звуков. Лезу на крышу - там холодно,
но я сижу и любуюсь на звезды, ищу по привычке Большую Медведицу, и самое
интересное, что таки нахожу, только в хвосте у нее звезд больше чем
положено, и направлен он в другую сторону. Дорога, по которой мы шли,
куда-то делась, танк стоит на квелой траве, пологий склон очень плавно
уходит в воду. Озеро не впечатляет - лужа как лужа, только другого берега
в темноте не видать, да и днем, наверно, тоже не очень-то разглядишь
противоположную сторону. Цикады стрекочут, время от времени сова гукает, и
комары вокруг меня вьются, пищат тихонечко. Справа в сторонке огонек
горит, а приглядеться - еще пара отсветов, дым из труб, деревня там,
видать.
Спать мне все равно не хочется, и я решаю подготовить коробку к
переправе. Для этого надо вытащить из носового багажника четыре понтона,
прицепить там, где положено, и компрессор на нагнетание поставить. Этим я
занимаюсь, а в деревушке тем временем огоньков все больше зажигается, и
мельтешение какое-то, видимо, народ с факелами забегал. Я, конечно, так,
на глаз, не могу разобрать, что там у них, и лезу в танк к экранам,
отдавив по дороге что-то Пьеро - не стал выяснять, что.
Я беру ИК-картинку, телекамеру на полную мощность, и направляю все на
деревню. Там полнейший шухер: вахлаки мечутся между домами, собираются в
группки и несутся к озеру. А оттуда лезет на сушу нечто, на экране оно
выглядит вроде пятна расплывчатого. Четко выделяется несколько - пять
примерно - щупалец, они очень активно двигаются и пытаются ухватить
кого-нибудь из вахлаков, а они, не будь дурни, уворачиваются и по
щупальцам швыряют чем-то. Я хватаюсь за кнопки - лезть к рычагам времени
нет - и рву машину в сторону деревни. На ходу активностный датчик включаю
- ну и фон у этого осьминога! Восьмой порядок при ста процентах
материальности, такой коктейль не часто встретишь.
Я это мельком думаю, а сам уже включил и физический фон, и
А-колебания. Сергей в рубке очухался, и я ему кричу: "Бьем осьминога!"
Кнопками на такой скорости управлять - хуже нет, но местность гладкая, и
за минуту мы подлетаем к месту битвы. Я фары включил и гусеницами в эту
дрянь въехал - она зеленая и склизкая. К тому же упругая, как кожаный
мешок, и с налету раздавить ее не получилось. Сергей выстреливает подряд
две напалмовые гранаты, вахлаки рубят по щупальцам топорами и секирами на
длинных рукоятках, а я кручусь на одной гусенице, надеясь расчленить
противника. Он этому неожиданно легко поддается и распадается на
нескольких, зеленовато-серых, с размерами моржа и движениями слизня,
только еще и с щупальцем спереди. По одному растекается напалм, и он явно
выбыл из сюжета. Еще одно существо занято сражением с вахлаками, они его
обливают из бочонков какой-то дрянью, нимало не смущаясь нашим появлением.
Значит, надо разбираться с этими тремя, что сзади нас.
Ориентируюсь по кормовому экрану и бью с размаху кормовым понтоном
одного в бок, а затем переезжаю. Тварь лопается и заливает землю темной и,
наверное, вонючей жижей, в которой булькают пузырьки. Голос Пьеро: "Беру
управление" - наконец-то он в кокпит добрался. В принципе, на ЦП мне не
место, но Серчо под руку не суется, доверив весь ход сражения мне.
Итак, я разворачиваюсь к двоим оставшимся, но они поспешно
утягиваются в озеро, а туда я уже не сунусь. Вахлаки благодарности не
высказали - взяли да ушли, ну и я отгоняю танк в сторону от деревни и
торможу. Оборачиваюсь - сзади Серчо сидит и внимательно так на меня
смотрит. Мои надежды на похвалу несколько гаснут, а слова Серчины их
добивают.
- Ты хоть сам понимаешь, что ты дурак? Такого ты, пожалуй, с
Восточного похода не вытворял. Будет конкурс дураков - даже там ты займешь
последнее место. Пьеро, отведи еще дальше от деревни, и там стоп. Сергей,
в башне до утра, не спать.
Я убираюсь с ЦП и тихонько лезу в отсек, там народ от коек не
