Спасите. До конца жизни помнить буду... Не оставляйте... Что
захотите дам, чего только захотите... Спасите, господин!
Незнакомец резко повернул голову, обеими руками опершись о
луку.
- Как ты сказал?
Йурга молчал, раскрыв рот.
- Дашь, чего захочу? А ну повтори.
Йурга хлюпнул носом, закрыл рот и пожалел, что у него нет
бороды, в которую можно бы наплевать. В голове кипело от
фантастических предположений касательно награды, которую мог
потребовать странный пришелец. Однако все, включая и право
ежедневных любовных игр с его молодой женой Златулиной,
казалось не столь страшным, как перспектива потерять воз, и, уж
конечно, не таким ужасным, как возможность оказаться на дне
поймы в качестве еще одного побелевшего скелета. Купеческая
привычка заставила его мгновенно произвести расчеты. Верховой,
хоть и не походил на привычного оборванца, бродягу или
мародера, каких после войны расплодилось на дорогах
тьма-тьмущая, не мог все же ни в коем разе быть и вельможей,
комесом или одним из зазнавшихся рыцарьков, слишком много
мнящих о себе и находивших удовольствие в том, чтобы сдирать
три шкуры с ближних. Йурга решил, что больше чем на двадцать
штук золота он не потянет. Однако натура торгаша удержала его
от того, чтобы назвать цену самому, и он ограничился лишь
бормотанием о благодарности до конца дней своих.
- Я спросил, - спокойно напомнил незнакомец, переждав, пока
купец замолкнет, - дашь ли ты мне то, что я пожелаю?
Выхода не было. Йурга сглотнул, наклонил голову и несколько
раз утвердительно кивнул. Незнакомец, вопреки его ожиданиям, не
рассмеялся зловеще, а совсем даже наоборот, казалось, его вовсе
не обрадовала победа в переговорах. Наклонившись в седле, он
плюнул вниз и угрюмо проворчал:
- Что я делаю? Зачем все это? Ну ладно, хорошо. Попробую
тебя вытащить, хотя, как знать, не кончится ли все это скверно
для нас обоих. А если удастся, то взамен...
Йурга съежился, готовый зареветь.
- Дашь мне то, - неожиданно быстро договорил наездник в
черном плаще, - что, вернувшись, застанешь дома, но чего
застать не ожидал. Обещаешь?
Йурга застонал и быстро кивнул.
- Хорошо, - проговорил незнакомец. - А теперь отойди. А еще
лучше - лезь снова под телегу. Солнце вот-вот сядет.
Он соскочил с седла, скинул плащ, и Йурга увидел, что
незнакомец носит за спиной на ремне, наискось пересекающем
грудь, меч. У него было туманное ощущение, что когда-то он уже
слышал о людях, именно так носящих оружие. Черная кожаная,
доходящая до бедер куртка с длинными манжетами, искрящимися от
серебристых набивок, могла указывать на жителя Новиграда или
его окрестностей, впрочем, мода на такую одежду в последнее
время вообще широко распространилась, особенно среди молодежи.
Однако молодым незнакомец не был наверняка.
Наездник стащил с лошади вьюки, повернулся. На груди у него
покачивался на серебряной цепочке медальон. Под мышкой он
держал небольшой окованный сундучок и продолговатый сверток,
окутанный кожей и перехваченный ремнем.
- Ты все еще не подлез? - спросил он, подходя. Йурга
увидел, что медальон изображает оскаленную клыкастую волчью
морду.
- Вы... ведьмак? - вспомнил он тут же.
- Угадал, - пожал плечами незнакомец. - Ведьмак. А теперь
отойди. На другую сторону телеги. Не высовывайся оттуда и сиди
смирно. Мне надо недолго побыть одному.
Йурга послушался. Присел у колеса, накрывшись епанчой. Он
не хотел смотреть, что делает незнакомец по другую сторону
телеги, а тем более глядеть на кости, валяющиеся на дне
высохшего русла. Поэтому рассматривал собственные башмаки и
зеленые звездочки мха, покрывающего прогнившие доски моста.
Ведьмак.
Солнце заходило.
Он услышал шаги.
Незнакомец медленно, очень медленно вышел из-за телеги на
середину моста. Он стоял к Йурге спиной, и на спине у него был
уже не тот меч, который Йурга видел недавно. Теперь это было
красивое оружие - головка и эфес меча и оковка ножен горели,
как звезды, блестели даже в наступающих сумерках, хотя света
уже почти не было - погасло даже пурпурно-золотистое мерцание,
еще совсем недавно висевшее над лесом.
- Господин...
Незнакомец обернулся. Йурга с трудом сдержал крик.
Лицо чужака было белым - белым и пористым, как отжатый,
только что вынутый из тряпки творог. А глаза... О боги, взвыло
что-то в Йурге. Глаза...
- За телегу, быстро, - прохрипел незнакомец. Это был не тот
голос, который Йурга слышал раньше. Купец вдруг почувствовал,
как сильно докучает ему переполненный мочевой пузырь.
Незнакомец повернулся и прошел дальше на мост.
Ведьмак.
Конь, привязанный к обрешетке телеги, фыркнул, заржал,
глухо забил копытами по доскам.
Над ухом Йурги зазвенел комар. Купец даже не пошевелил
рукой, чтобы его отогнать. Зазвенел второй. Целые тучи комаров
звенели а зарослях на противоположной стороне яра. Бренчали.
И выли.
Йурга, до боли стиснув зубы, сообразил, что это вовсе не
комары.
Из мрака, густеющего на покрытом кустами склоне, появились
маленькие уродливые фигурки - не больше четырех локтей, худые,
словно скелеты. Они вышли на мост странной походкой, словно
цапли, резкими быстрыми движениями высоко поднимая шишковатые
колени. Глаза под плоскими складчатыми лбами светились желтым,
в широких лягушачьих пастях блестели белые конские зубы.
Уродцы, шипя, приближались.
Незнакомец, словно статуя, неподвижно стоявший посреди
моста, вдруг поднял правую руку, странно сложив пальцы.
Отвратительные карлики попятились, зашипели громче, но тут же
снова двинулись вперед, все быстрее, поднимая длинные, тонкие,
как прутики, когтистые лапы.
По доскам слева заскребли когти, из-под моста выскочил
вдруг очередной уродец, остальные, странно подпрыгивая,
ринулись вперед. Незнакомец закружился на месте, сверкнул меч,
выхваченный неведомо когда. Голова забирающегося на мост
существа отлетела на сажень вверх, волоча за собой косу крови.
Белоголовый прыжком налетел на группу других, завертелся,
быстро рубя налево и направо. Уродцы, размахивая лапами и воя,
кинулись на него со всех сторон, не обращая внимания на
сверкающий, режущий, как бритва, клинок. Йурга скорчился,
прижавшись к телеге.
Что-то упало ему под ноги, обрызгало кровью. Это была
длинная, костлявая, чешуйчатая, как куриная нога, лапа с
четырьмя когтями.
Купец вскрикнул. И тут же почувствовал, как что-то
пробегает рядом. Он скрючился еще больше, хотел нырнуть под
телегу, в этот самый момент что-то свалилось ему на шею, а
когтистые лапы впились в висок и щеку. Он заслонил глаза, рыча
и дергая головой, вскочил и нетвердыми шагами выбежал на
середину моста, спотыкаясь о валяющиеся на досках трупы. На
мосту кипел бой - Йурга не видел ничего, кроме яростной борьбы,
кучи, из которой то и дело высверкивал луч серебристого острия.
- Спа-а-асите! - завопил он, чувствуя, как острые клыки,
пробив войлочную шапку, впиваются в затылок.
- Голову вниз!
Он втиснул подбородок в грудь, ловя глазом блеск меча.
Клинок засвистел в воздухе, скользнул по шапке. Послышался
отвратительный мокрый хруст, и Йурге на спину, словно из ведра,
хлынула горячая жидкость. Он упал на колени, пригнетаемый
мертвым уже грузом, висящим на шее.
На его глазах еще три чудища выскочили из-под моста.
Подпрыгивая наподобие странных кузнечиков, они вцепились в
бедра незнакомца. Один, получив короткий удар по жабьей морде,
дернулся и упал на доски. Второй, пораженный самым концом меча,
повалился, дергаясь в судорогах. Остальные облепили
белоголового, словно муравьи, оттеснили к краю моста. Один из
них вылетел из клубка, выгнувшись назад, брызжа кровью,
дергаясь и воя. И тут весь спутавшийся клубок перевалил через
край моста и рухнул вниз. Йурга упал, закрывая голову руками.
Из-под моста взвились торжествующие визги уродцев, которые
тут же перешли в крики боли, вопли, прерываемые свистом клинка.
Из темноты донесся грохот камней и хруст скелетов, потом снова
свист меча и мгновенно оборвавшийся, отчаянный, замораживающий
кровь в жилах скрежет.
Потом была уже только тишина, прерываемая резкими криками
испуганной птицы в глубине леса, в гуще огромных деревьев.
Вскоре замолчала и она.
Йурга сглотнул, поднял голову, с трудом встал. По-прежнему
было тихо, не шелестели даже листья, весь лес, казалось, онемел
от ужаса. Рваные тучи затянули небо.
- Эй...
Он обернулся, машинально заслоняясь поднятыми руками.
Ведьмак стоял перед ним, неподвижный, черный, с блестящим мечом
в низко опущенной руке. Йурга обратил внимание на то, что стоит
он как-то криво, клонится набок.
- Что с вами, господин?
Ведьмак не ответил. Шагнул неловко и тяжело, с трудом
двигая левую ногу. Протянул руку, ухватился за телегу. Йурга
увидел кровь, блестящую и черную, текущую по доскам.
- Вы ранены, господин!
Ведьмак не ответил. Глядя прямо в глаза купцу, он вдруг
повис на краю телеги и медленно сполз на доски моста.
2
- Осторожнее, помаленьку... Под голову... Эй, поддержите
ему голову!
- Сюда, сюда, на телегу!
- О боги, он истечет кровью... Господин Йурга, кровь
просачивается сквозь повязку...
- Не болтать! Вперед, гони, Поквит, живей! Накрой его
кожушком, Велль, не видишь - дрожит?
- Может, дать немного самогонки?
- Он же в обмороке! Ну ты и впрямь сдурел, Велль. А самогон
давай сюда, надо глотнуть... Вы, псы, стервецы, подлые трусы!
Сбежать, оставить меня одного!
- Господин Йурга! Он что-то бормочет!
- Что? Что бормочет-то?
- Э, чтой-то непонятное... Вроде имя чье-то...
- Какое?
- Йеннифэр...
3
- Где... я?
- Лежите, господин, не двигайтесь, а то снова все
разорвется и полопается. До кости бедро рассадили, паскуды,
жуть, сколь крови вытекло... Не узнаете? Йурга я! Это меня вы
на мосту спасли, помните?
- Угу...
- Пить, небось, хотите?
- Чертовски...
- Пейте, господин, пейте. Горячка вас пекет.
- Йурга... Где мы?
- На телеге едем. Молчите, господин, не шевелитесь. Надо из
лесов выбраться к людским хатам. Найти кого, кто в лечении
смыслит. Того, что мы вам намотали, мало. Кровь все едино
течет...
- Йурга...
- Да?
- В моем сундучке... Флакон... С зеленой жидкостью. Сорви
печать и дай мне... В какой-нибудь чарке. Чарку вымой как
следует и чтоб никто не прикасался к флакону... Если жизнь
дорога... Быстрее, Йурга. Черт, ну и трясет твою колымагу.
Флакон, Йурга, флакон...
- Уже готово... Пейте...
- Спасибо... Теперь слушай. Сейчас я усну. Буду метаться и
бредить, потом лежать словно мертвый. Это ничего, не бойся...
- Лежите, господин, не то рана отворится и кровь из вас
уйдет.
Он упал на шкуры, запрокинул голову, чувствовал, как купец
укрывает его кожухом и попоной, от которой сильно несло конским
потом. Телега тряслась, каждый толчок отзывался дикой болью в
бедре. Геральт стиснул зубы.
Над собой он видел
миллиарды звезд. Они были так близко,
что, казалось, достаточно протянуть руку. Над самой головой,
над самыми верхушками деревьев.
Он выбирал дорогу так, чтобы держаться в стороне от света,
от огней костров, чтобы все время находиться в укрытии из
колеблющихся теней. Это было нелегко - кругом пылали костры из
пихтовых стволов, языки пламени взвивались к небу красными
сполохами, усеянными блестками искр, метили тьму более светлыми
