желаем красного дерева, тиса на луки и мачтовых сосен, потому
что Брокилон у нас под самым боком, а мы вынуждены тащить
деревья из-за гор. Мы желаем железа и меди, которые под землей.
Желаем золота, которое лежит на Крааг Ане. Желаем рубить и
пилить, и рыть землю, не опасаясь свиста стрел. И, самое
главное, жаждем наконец стать королем, которому в королевстве
принадлежит все. Мы не желаем терпеть в своих пределах какой-то
Брокилон - лес, в который не можем войти. Такой лес раздражает
нас, злит и сгоняет сон с вежд, потому что мы - люди, мы
распоряжаемся этим миром. Мы можем, ежели захотим, допустить в
наш мир нескольких эльфов, дриад или русалок. Если они не будут
слишком нахальны. Подчинись нашей воле, Ведьма Брокилона. Или
сгинь".
- Ты, Эитнэ, сама признала, что Вензлав не дурак и не
фанатик. Ты наверняка знаешь, что он - король справедливый и
стремящийся к миру. Его ужасает льющаяся здесь кровь...
- Пусть держится подальше от Брокилона, и тогда не
прольется ни капли крови...
- Ты хорошо знаешь... - Геральт поднял голову, - хорошо
знаешь, что все не так. Убивали людей в Выжигах, на Восьмой
Версте, на Соловьих Холмах. Людей убивали в Бругге, на левом
берегу Ленточки. За пределами Брокилона.
- Названные места, - спокойно ответила дриада, - это
Брокилон. Я не признаю ваших карт и границ.
- Но там вырубили лес сто лет назад!
- Что значат для Брокилона сто лет? И сто зим?
Геральт замолчал.
Дриада отложила гребень, погладила Цири по пепельным
волосам.
- Согласись на предложение Вензлава, Эитнэ.
Дриада холодно взглянула на него.
- Что это нам даст? Нам, детям Брокилона?
- Возможность выжить. Нет, Эитнэ, не прерывай. Знаю, что ты
хочешь сказать. Я понимаю, как гордишься ты тем, что Брокилон
независим. Однако мир меняется. Что-то кончается. Хочешь ты
того или нет, но человек овладевает миром. Выдерживают те, кто
сживается с людьми. Другие погибают. Эитнэ, есть леса, где
дриады, русалки и эльфы живут спокойно, в мире с людьми. Ведь
мы так близки. Ведь люди могут быть отцами ваших детей. Что
дает тебе твоя война? Потенциальные отцы ваших детей падают под
вашими стрелами. А результат? У скольких дриад Брокилона чистая
кровь? Сколько из них - похищенные, переделанные человеческие
девочки? Даже Фрейксенетом ты вынуждена воспользоваться, потому
что у тебя нет выбора. Что-то маловато я вижу здесь маленьких
дриад, Эитнэ. Вижу только ее - человеческую девочку, испуганную
и отупевшую от наркотиков, парализованную страхом...
- И вовсе я не боюсь! - вдруг крикнула Цири, на мгновение
снова превращаясь в маленького дьяволенка. - И не отупела я
нисколечко! И не думай! Со мной тут ничего не может случиться!
Вот еще! Я не боюсь! Моя бабушка говорит, что дриады не злые, а
моя бабушка - самая умная бабушка в мире! Моя бабушка... Моя
бабушка говорит, что должно быть больше таких лесов, как
этот...
Она замолчала и опустила голову. Эитнэ засмеялась.
- Дитя Старшей Крови, - сказала она. - Да, Геральт. Все еще
рождаются в мире Дети Старшей Крови, о которых говорят
пророчества. А ты утверждаешь, будто что-то кончается...
Сомневаешься в том, что мы выживем...
- Девчонка должна была выйти за Кистрина из Вердэна, -
прервал Геральт. - Жаль, что не выйдет. Кистрин когда-нибудь
унаследует правление после Эрвилла и под влиянием жены с такими
взглядами, может, прекратил бы рейды против Брокилона?
- Не хочу я твоего Кистрина! - тонко взвизгнула девочка, и
в ее зеленых глазах что-то сверкнуло. - Пусть твой Кистрин
найдет себе красивый и глупый материал! Я никакой не материал!
И не буду я никакой княгиней!
- Тише, Дитя Старшей Крови, - дриада прижала к себе Цири. -
Не кричи. Ну конечно, ты не станешь княгиней...
- Конечно, - кисло вставил ведьмак. - И ты, Эитнэ, и я
отлично знаем, кем она будет. Я вижу, это уже решено. Что
делать. Так какой ответ я должен отнести королю Вензлаву,
Повелительница Брокилона?
- Никакого.
- Что значит "никакого"?
- Никакого. Он поймет. Давно, уже очень давно, когда
Вензлава еще не было на свете, к Брокилону подъезжали гарольды,
трубили рога и трубы, сверкали латы, развевались знамена и
хоругви. "Покорись, Брокилон! - кричали гарольды. - Король
Козизуб, Владыка Лысой Горки и Мокрого Луга, требует, чтобы ты
покорился, Брокилон!" А ответ Брокилона был всегда одинаков.
Когда ты покинешь мой лес, Гвинблейдд, обернись и послушай. В
шуме листвы ты услышишь ответ Брокилона. Передай его Вензлаву и
добавь, что другого не будет, пока стоят дубы в Дуэн Канэлли.
Пока здесь растет хоть одно дерево и живет хоть одна дриада.
Геральт молчал.
- Ты говоришь - что-то кончается, - медленно продолжала
Эитнэ. - Неправда. Есть вещи, которые никогда не кончаются. Ты
говоришь о выживании? Я борюсь за выживание. Потому что
Брокилон жив благодаря моей борьбе, ибо деревья живут дольше
людей, только надо защищать их от ваших топоров. Ты говоришь
мне о королях и князьях. Кто они? Те, которых я знаю, это белые
скелеты в некрополях Крааг Ана, там, в глубине леса. В
мраморных саркофагах, на кучах золотого металла и блестящих
камушков. А Брокилон жив, деревья шумят над руинами дворцов,
корни разрывают мрамор. А Брокилон жив. Помнит ли твой Вензлав,
кем были те короли? Помнишь ли ты, Гвинблейдд? А если нет, то
как можешь утверждать, будто что-то кончается? Откуда знаешь,
кому предназначена гибель, а кому вечность? Что дает тебе право
говорить о Предназначении? Ты хотя бы знаешь, что такое
Предназначение?
- Нет, - согласился он. - Не знаю. Но...
- Если не знаешь, - прервала она, - то никакое "но" уже не
поможет. Ты не знаешь. Просто: не знаешь.
Она замолчала, коснулась рукой лба, отвернулась.
- Когда много лет назад ты был здесь впервые, - снова
заговорила она, - ты тоже не знал. А Моренн... Моя дочь...
Геральт, Моренн мертва. Она погибла на Ленточке, защищая
Брокилон. Я не узнала ее, когда ее принесли. Лицо было
размозжено копытами ваших лошадей. Предназначение? И сегодня
ты, ведьмак, который не мог дать Моренн ребенка, приводишь ее
ко мне, Дитя Старшей Крови. Девочку, которая знает, что такое
Предназначение. Нет, это не то знание, которое нравилось бы
тебе, которое ты мог бы принять. Она попросту верит. Повтори,
Цири, повтори то, что ты сказала мне, прежде чем вошел этот
ведьмак, Геральт из Ривии, Белый Волк. Ведьмак, который не
знает. Повтори, Дитя Старшей Крови.
- Уважаем... Благородная госпожа, - проговорила Цири
ломающимся голосом. - Не задерживай меня здесь. Я не могу... Я
хочу... домой. Я хочу вернуться домой с Геральтом. Я должна...
С ним...
- Почему с ним?
- Потому что он... Он - мое Предназначение.
Эитнэ повернулась. Она была очень бледна.
- И что ты скажешь, Геральт?
Он не ответил. Эитнэ хлопнула в ладоши. В дупло дуба,
словно дух из царящей снаружи ночи, вошла Браэнн, неся обеими
руками огромный серебряный кубок. Медальон на шее ведьмака
начал быстро и ритмично дрожать.
- И что ты скажешь, Геральт? - повторила сереброволосая
дриада, вставая. - Она не хочет оставаться в Брокилоне! Она не
желает быть дриадой! Она не хочет заменить мне Моренн, хочет
уйти, уйти за своим Предназначением! Так, Дитя Старшей Крови?
Ты именно этого хочешь?
Цири, не поднимая головы, кивнула. Ее плечи задрожали.
Ведьмак не выдержал.
- Зачем ты издеваешься над ребенком, Эитнэ? Ведь через
минуту ты дашь ей отпить Воды Брокилона, и ее желание
перестанет что-либо значить. Зачем ты это делаешь? В моем
присутствии?
- Хочу показать, что такое Предназначение. Доказать тебе,
что ничто не кончается, а только еще начинается.
- Нет, Эитнэ, - сказал Геральт, вставая. - Прости, но я не
намерен смотреть. Ты зашла дальше, чем следовало,
Повелительница Брокилона, намереваясь подчеркнуть пропасть,
разделяющую нас. Вы, Старший Народ, любите повторять, что
вам-де чужда ненависть, что это чувство присуще исключительно
людям. Неправда. Вы знаете, что такое ненависть, и умеете
ненавидеть, только проявляете это немного иначе, мудрее и не
так бурно. Но, возможно, потому и более жестоко. Я принимаю
твою ненависть, Эитнэ, от имени всех людей. Я заслужил ее. Меня
огорчила судьба Моренн.
Дриада не ответила.
- И это - ответ Брокилона, который я должен передать
Вензлаву из Бругге, верно? Предостережение и вызов? Зримое
доказательство дремлющей меж ваших Древ Ненависти и Силы, по
воле которых через минуту человеческое дитя выпьет стирающий
память яд, приняв его из рук другого человеческого ребенка,
психику и память которого вы уже изменили? И такой ответ должен
отнести Вензлаву ведьмак, который знает и любит обоих детей?
Ведьмак виновен в смерти твоей дочери? Хорошо, Эитнэ, будь
по-твоему. Вензлав услышит твой ответ, услышит мой голос,
увидит мои глаза и все по ним прочтет. Но глядеть на то, что
здесь сейчас произойдет, я не обязан. И не желаю.
Эитнэ продолжала молчать.
- Прощай, Цири. - Геральт опустился на колени, прижал к
себе девочку. Плечи Цири задрожали еще сильнее. - Не плачь. Ты
же знаешь, что ничего дурного с тобой здесь случиться не может.
Цири хлюпнула носом. Ведьмак встал.
- Прощай, Браэнн, - бросил он младшей из дриад. - Будь
здорова и береги себя. Выживи, Браэнн, живи так же долго, как и
твое дерево. Как Брокилон. И вот еще что...
- Да, Гвинблейдд? - Браэнн подняла голову, и в ее глазах
что-то влажно блеснуло.
- Легко убивать из лука, девочка. Так легко спустить тетиву
и думать: мол, это не я, не я, а стрела. На моих руках нет
крови того мальчика. Его убила стрела, а не я. Но стреле ничего
не снится по ночам. Пусть и тебе ничего не снится по ночам,
голубоглазая дриада. Прощай, Браэнн.
- Мона... - невнятно произнесла Браэнн. Кубок, который ока
держала в руках, дрожал, по переполняющей его прозрачной
жидкости шла рябь.
- Что?
- Мона, - простонала она. - Я - Мона. Госпожа Эитнэ! Я...
- Довольно! - резко бросила Эитнэ. - Довольно! Держи себя в
руках, Браэнн.
Геральт сухо засмеялся.
- Вот оно, твое Предназначение, Лесная Госпожа. Я уважаю
твое упорство и твою борьбу. Но знаю, скоро ты будешь бороться
одна. Последняя дриада Брокилона, посылающая на смерть девочек,
которые помнят свои настоящие имена. И все-таки я желаю тебе
счастья, Эитнэ. Прощай.
- Геральт, - шепнула Цири, по-прежнему сидя неподвижно с
опущенной головой. - Не оставляй меня... одну...
- Белый Волк, - сказала Эитнэ, обнимая ссутулившиеся плечи
девочки. - Тебе обязательно надо было ждать, пока она попросит?
Попросит, чтобы ты оставался с нею до конца? Почему ты бросаешь
ее в такой момент? Оставляешь одну? Куда ты собираешься бежать,
Гвинблейдд? И от чего?
Цири еще больше наклонила голову. Но не расплакалась.
- До конца, - кивнул ведьмак. - Хорошо, Цири. Ты не будешь
одинока. Я буду с тобой. Не бойся ничего.
Эитнэ взяла кубок из дрожащих рук Браэнн, подняла его.
- Ты умеешь читать Старшие Руны, Белый Волк?
- Умею.
- Прочти, что выгравировано на кубке. Это кубок из Крааг
Ана. Из него пили короли, которых уже никто не помнит.
- Duettaeann aef cirran Caerme Glaeddyv. Yn a esseath.
- Знаешь, что это означает?
- "У Меча Предназначения два острия... Одно из них - ты".
- Встань, Дитя Старшей Крови. - В голосе дриады сталью
прозвенел приказ, который нельзя было не выполнить, воля,
которой нельзя было не подчиниться. - Пей. Это Вода Брокилона.
Геральт закусил губу, глядя в серебристые глаза Эитнэ. Он
