наполненная кусками чего-то неузнаваемого.
Корин, утирая с лица зеленые пятна, помог Висенне встать.
Ее трясло.
Микула склонился над Кехлом. Глаза у Коротыша были
открыты. Кафтан из грубой лошадиной шкуры рассечен клешнями, и
видны страшные раны. Кузнец хотел сказать что-то, но не сумел.
Подошел, поддерживая Висенну, Корин. Коротыш посмотрел на них.
УЬидев его раны, Корин замер.
-- Это ты, принц, -- сказал Кехл тихо, но спокойно и
выразительно. -- Ты знал, что говорил. Без оружия я -- барахло.
А без руки? Вообще дерьмо, да?
Спокойствие Коротыша поразило Корина больше, чем торчащие
из страшных ран обтюмки костей. Непонятно было, почему карлик
до сих пор жив.
-- Висенна, -- шепнул Корин, умоляюще глядя на чародейку.
-- Ничего я не могу сделать, Корин, -- голос ее дрожал. --
Его организм, его тело... Все законы, которые ими управляют,
абсолютно не похожи на человеческие. Микула, не трогай его...
-- Ты вернулся, Коротыш, -- сказал Микула. -- Почему?
-- Потому что законы, которые мной управляют, не похожи на
человеческие, -- сказал Кехл задумчиво, уже с усилием. Струйка
крови поползла из его рта, пачкая шерсть на лице. Он
повернулся, глянул Висенне в глаза.
-- Ну, рыжая ведьма! Твое пророчество исполнилось... Так
помоги же мне!
-- Нет! -- крикнула Висенна.
-- Помоги, -- сказал Кехл. -- Так нужно. Пришла пора.
-- Висенна. -- Лицо Корина было безмерно удивленным. -- Ты
что, собираешься...
-- Отойдите! -- крикнула друидесса, едва сдерживая
рыдания. -- Отойдите оба! .
Микула потянул Корина за руку. Корин подчинился. Он успел
еще увидеть, как Висенна наклонилась над Коротышом, осторожно
погладила его по голове, коснулась виска. Кехл вздрогнул,
вытянулся и застыл неподвижно.
Висенна плакала.
Пестрокрыпая птица, сидящая на плече Висенны, склонила
плоскую гояовку и глянула на чародейку круглым неподвижным
глазом. Конь шагал по ухабистой дороге, небо было голубое и
чистое.
-- Тьютт тюттчиррк, -- сказала Пестрокрылая Птица.
-- Возможно, -- согласилась Висенна. -- Но не о том речь.
Ты меня не так понял. У меня нет к тебе претензий. Досадно, что
обо всем я узнала от самого Фрегенала, а не от тебя -- что
есть, то есть. Но я давно тебя знаю, и знаю, что ты не любишь
много говорить. Чтобы дождаться от тебя ответа, нужно спросить
прямо.
-- Чиррк, тьюююк?
-- Это-то ясно, и давно. Но ты сам знаешь, как у нас
обстоят дела. Сплошные тайны и секреты, одна огромная тайна. А
впрочем, как посмотреть. Я тоже не отказываюсь от платы за
лечение, если мне настойчиво предлагают, я беру. И я знаю, что
за серьезную услугу Круг требует и высокой платы. И правильно
-- все дорожает, а жить нужно. Не о том я думаю.
Пестрокрылая Птица переступила с ноги на ногу:
-- Тьюювиттт! Корринин!
-- Догадался, наконец,- грустно усмехнулась Висенна,
повернула голову и позволила Птице дотронуться клювом до своей
щеки. -- Вот этим-то я и огорчена. Я видела, как он на меня
смотрел, и знаю, что он при этом думал: это не только ведьма,
это еще и лицемерная авантюристка, корыстолюбивая и
расчетливая.
-- Тюиттт чик чик тьюююттт?
Висенна отвернулась.
-- Ну, не так уж все скверно,- буркнула она, щурясь. -- Я
не девчонка, так легко голову не теряю. Хотя нужно признать...
Я слишком долго странствую в одиночестве по... Но это не твое
дело. Прикрой-ка клювик.
Птица замолчала, ероша перышки. Лес приближался, дорога
уходила в чащу, под сомкнувшиеся кроны.
-- Слушай, -- сказала Висенна чуть погодя, -- как,
по-твоему, это будет выглядеть в будущем? Неужели мы
действительно окажемся ненужными людям? Даже в таких несложных
делах, как лечение? Конечно, они кое-чему научились, умеют уже
лечиться травами. Но неужели они когда-нибудь смогут сами
лечить воспаление легких? Родильную горячку? Столбняк?
-- Твик, тьюитт!
-- Тоже мне ответ -- теоретически возможно... Теоретически
возможно, что наш конь вмешается сейчас в разговор. И скажет
что-нибудь умное. А как насчет рака? Неужели они и с раком
справятся без магии?
-- Тррчк!
-- Вот и я так думаю.
Они въехали в лес, пахнуло холодом и сыростью. Вброд
преодолели неглубокий ручей. Висенна поднялась на холм, потом
спустилась вниз, в заросли, где кустарник задевал стремена. И
снова дорога, изрядно заросшая. Висенна знала ее, здесь она
проезжала три дня назад. Правда, в противоположном направлении.
Она сказала:
-- Кажется мне, и нам не помешали бы кое-какие перемены.
Мы закоснели, чересчур цепляемся за старые традиции. Как только
я вернусь...
-- Тьюитт! -- сказала Пестрокрылая Птица.
-- Что?
-- Тьюитт!
-- Что ты этим хочешь сказать? Как это я не вернусь?
-- Тррчкк!
-- Какая надпись? На каком еще столбе?
Птица взмахнула крыльями, сорвалась с ее плеча и исчезла в
ветвях. ,
Корин сидел посреди поляны, подпирая столб, нахально
ухмыляясь. Висенна спрыгнула с коня, подошла. Чувствовала, что
тоже улыбается, помимо воли, подозревала даже, что ее улыбку
никак не назвать исполненной глубокого смысла.
-- Висенна, -- сказал Корин. -- Признайся, ты меня,
случайно, не отуманила чарами? Больно уж радует меня наша
встреча, прямо-таки неестественно радует. Тьфу-тьфу-тьфу! Не
иначе, это все чары.
-- Ты ждал меня.
-- Ты необыкновенно проницательна. Я проснулся утром и
узнал, что ты уже уехала. Как мило с ее стороны, сказал я себе,
она не стала меня будить, ради мимолетного прощанья, этой
глупости, без которой превосходно, можно обойтись. Кто в наше
время приветствует и прощается? Все это крайности и чудачество.
Правда? Так что я повернулся на другой бок и заснул. И только
за завтраком вспомнил, что забыл тебе сказать что-то очень
важное. Раздобыл коня и поехал побыстрее.
-- И что же ты мне собирался сказать? -- Висенна подошла
совсем близко и запрокинула голову, чтобы взглянуть в голубые
глаза, которые этой ночью видела во сне.
-- Дело это весьма деликатное, -- сказал он. -- Нельзя его
изложить в нескольких словах. Тут нужно все растолковать
подробно. Не знаю, успею ли я все изложить до заката.
-- Начни хотя бы.
-- Вот это и есть самое трудное. Я не знаю, с чего начать.
-- У господина Корина нет слов, -- Висенна улыбалась. --
Кто бы мог подумать. Ну, начинай сначала.
-- Недурная мысль. Видишь ли, Висенна, много времени
прошло, как я странствую в одиночестве...
-- По лесам и дорогам, -- закончила чародейка, закидывая
ему руки на шею.
Высоко над ними, на ветке, Пестрокрылая Птица взмахнула
крыльями, сказала:
-- Трррчччк тьюитт тьюиттт!
Висенна оторвалась от губ Корина, глянула на Птицу,
моргнула.
-- Ты была права, -- сказала она. -- Это в самом деле
оказалась дорога, откуда не возвращаются. Лети, скажи им... --
подумала, махнула рукой. -- Да нет, ничего им не говори...
