спасти их по удалось В тот день я впервые в жизни видела, как Дима плакал --
Дима, про которого Дед говорил, что "из этого хохмача слезу выжать труднее,
чем воду из булыжника".
Так что главная радость пока что -- благополучно спустили детишек на
крышу, а оттуда по автолестнице вниз, на землю, где их приняла в объятья
зареванная мама. Но этого Юрий и Николай не видели спустили детей -- и
эмоции побоку, нужно успеть к другим, которые тоже хотят жить.
4. ГОЛОВИН И БАУЛИН
На отвоеванные у высотки лоджии с крыши кинотеатра поднимались по
штурмовкам газодымозащитники. Они рассыпались по этажам, доставали из
пожарных ящиков в коридорах рукава и стволы, подсоединяли к внутреннему
водопроводу и, обретя оружие, тушили огонь и спасаля оставшихся в помещениях
людей.
Таким образом, с цепочки штурмовок отвоевывались плацдармы, те самые
"пяди земли", без обладания которыми так трудно вести наступление. Это и
была вторая составная часть идеи полковника Кожухова: расчистить дорогу
идущим снизу, о десятого этажа главного здания подразделениям под
командованием Головина и Баулина.
В бой вступали основные силы,
Пришло время познакомить вас еще с двумя представителями "старой
гвардии" гарнизона.
Высокий, худощавый и подтянутый подполковник Головин в свои пятьдесят
лет -- совершенно седой. Любопытно, что молодая поросль его другим и не
видела: он поседел в тридцать лег, когда погибал в одном тяжелом пожаре, о
котором не любил вспоминать, а если спрашивали -- отшучивался: "Другие,
Колобок, например" седеют по частям, а я сразу отделался".
Колобок, он же командир второго отряда майор Баулин -- старый друг
Головина и его постоянный оппонент. Среднего роста, круглый, румяный, с
постоянной улыбкой до ушей, Баулин одним своим видом вызывает веселое
оживление. Если Головин внешне хладнокровен и флегматичен, то Баулин --
полная ему противоположность. В гарнизоне над Баулиным подшучивают, но
опасаются попасть ему на язык: такое про тебя сочинит, что год смеяться
будут, не слушая никаких оправданий. "Им бы с Уленшпигелем на пару в цирке
работать", -- негодует Дед, которого Баулин аккуратно разыгрывает каждое 1
апреля. В последний раз он позвонил, старушечьим голосом прошамкал, что
является подругой его отрочества по имени Фекла, и пока озадаченный Дед
что-то лепетал, припоминал и никак не мог припомнить эту, самую Феклу, голос
из старушечьего превратился в бас и рявкнул: "От алиментов скрываешься,
старый черт?"
Все знают, что неразлучных друзей в гости можно приглашать только
вместе, иначе иайдут какой-нибудь предлог, извинятся и откажутся. Но,
эаполучив их обоих, не пожалеете -- любую компанию расшевелят своими
пререканиями.
Головина, фанатичного собачника, всегда сопровождает жизнерадостный
спаниель во кличке Фрукт. Вот картинки с натуры:
-- Ваня, -- вкрадчиво спрашивает Баулин, -- запамятовал, Фрукт -- он
какой породы?
Головин делает вид, что не слышит.
-- Кажись, дворниэль? -- деланно морща лоб, припоминает Баулин. -- А
какую пищу он предпочитает?
На этот, казалось бы, элементарный вопрос Головину настолько не хочется
отвечать, что все смеются, ибо знают, что за Фруктом числятся два выдающихся
подвига. Еще щенком он сожрал служебное удостоверение своего хозяина,
обеспечив ему колоссальные неприятности, хотя в доказательство, что
удостоверение не потеряно, тот предъявил жеванные обрывки. А не так давно,
будучи уже взрослым, Фрукт отличимся снова. Головии уезжал в командировку,
жена и пес его провожали.
-- Без слез невозможно было смотреть, -- рассказывает Баулии. -- Уже в
купе Фрукт сообразил, что хозяин уезжает, с жалобным воем бросился его
облизывать и в один миг проглотил билет, который Ваня протягивал проводнику!
Головин любит собак самозабвенно, вне зависимости от их родословной, и
те отвечают ему полной взаимностью: любая дворняга, завидев Головина, бежит
за ним, высунув язык и дружелюбно помахивая хвостом. Стала знаменитвй
история, происшедшая во время пожара на крупнейших в городе Демьяновских
складах. Там по периметру были привязаны огромные сторожевые псы, во время
пожара всех вывели, а одного не успели, он бегал туда-сюда, деваться некуда,
цепь и проволока, а когда по-настоящему прихватило, так, что шерсть горела,
забился в будку и жутко выл. Головин не выдержал, надел плащ и велел облить
себя водой, начальник охраны его уговаривал: "Да Пират тебя на части
разорвет, самый злющий пес, совсем дикий!" Головин отмахнулся, дополз до
будки, отвязал пса и вывел из огня. И вот потушили пожар, собрались уезжать
-- и вдруг Пират злобно залаял на своего спасителя!
-- Я даже расстроился, -- рассказывает Головин, -- все вокруг смеются:
"Вот как тебя отблагодарил!", подхожу к нему, ах, ты, сволочь, говорю, я
ведь тебя из огня вытащил... Мне кричат: "Отойди, рванет!", а я к нему все
ближе -- и он узнал! Лег на брюхо, пополз ко мне, скулил, руки лизал --
извинялся... Вот тебе и разорвет! Нет, ребята, что ни говорите, а у каждой
собаки большая и возвышенная душа. Единственное и неповторимое существо!
Почему? А нотому, что другого такого нет. Назовите-ка мне еще одно животное,
которое зарабатывает себе на хлеб любовью к человеку! Ну, кто назовет?
То-то!
-- Где Ваня, там собаки, -- смеется Баулин. -- Я бы на их месте
скинулся и медаль ему отлил: "Гав-гавура!" Рассказать, как Ваня из высотки
бульдога вынес?
-- Ольге нужна точность, -- возражает Головин, -- а ты такого
порасскажешь, что бульдог опровержение напишет. Дело было так. Тот бульдог
оказался в гостинице, помню, в пятом номере на 14-м атаже в порядке
исключения, поскольку в гостиницы собак не пускают -- недомыслие, давшее
повод для превосходного анекдота. Рассказать? Владелец модного отеля получил
письмо от одной леди, в котором та интересовалась, можно ли ей поселиться в
отеле с собакой. В ответ она получила такое письмо: "Уважаемая мисс
такая-то! Мы будем рады принять в своем отеле вашу собаку. За последние
пятнадцать лет мне еще ни разу не приходилось вызывать в четыре утра
полицию, чтобы утихомирить пьяную дебоширящую собаку. Ни разу собака не
засыпала с горящей сигаретой в зубах и не устраивала в номере пожара. Не
помню случая, чтобы собаки похищали пепельницы и полотенца на сувениры. Так
что, дорогая мисс, мы будем счастливы видеть вашу собаку... А дальше подпись
владельца отеля и приписка: "Если собака за вас поручится, вы тоже можете с
ней приехать". Вот так. А этого бульдога привез на гастроли его
дрессировщик, ну, помните, он выступал в цирке, фамилию забыл; и вспоминать
не буду, потому что бросил, сукин сын, своего четвероногого друга на
произвол судьбы. Я обнаружил его, когда мы протушили номер и услышали тихое
поскуливание. Будучи интеллигентным и воспитанным псом, бульдог в отличие от
своего хозяина не вопил с лоджии благим матом, а тихо прятался в шкафу, уж
не знаю, как он закрыл за собой створки. Ну, взял его на руки, а он то меня
лизнет, то себя, а в глазах такая благодарность...
-- Лучше бы он эту благодарность в книге отзывов записал, --
ухмыльнулся Баулин, -- зря, что ли, его грамоте обучали!
К тому времени, как цепочка штурмовок выросла до пятой лоджии, бойцы
Головина и Баулина протушили технический этаж и вышли на крышу главного
здания.
Из одних окон высотки хлестал дым, из других, разрывая темноту,
вырывались языки пламени. И хотя по габаритам своим высотка была намного
меньше главного здания, пожарные отдавали себе отчет в том, что бой
предстоит очень тяжелый. И потому, что нужно пройти все эти адовы этажи до
ресторана, и не просто пройти, а сделать это как можно быстрее, и потому,
что силы уже были на исходе. Пожарные, поднявшиеся на крышу, донельзя
устали, многие из них были травмированы, а заменить их уже было некем, в бой
пошли последние резервы гарнизона. Город был фактически оголен, лишь
несколько машин остались на особо важных объектах.
О том, насколько ты устал, бойцов никто не спрашивал: без всяких лишних
слов все понимали, что нужно обрести второе дыхание, за тебя сейчас никто
ничего не сделает.
Теперь успех операции зависел от того, как быстро удастся проложить
рукавные линии.
Пока бойцы подтаскивали снизу и наращивали рукава, Головин и Баулин
подбежали к высотке и, не мешкая, согласовали план действий; Головин пойдет
по правой, Баулин по левой внутренним лестницам, место встречи -- лифтовые
холлы каждого этажа.
-- Глаза боятся, руки делают, -- рассказывал Головин. -- Похлопал
сапогом по рукавам -- полные, можно идти в атаку. Разбил окно на первом
этаже высотки, оттуда дым с огнем. "Ребята, не жалейте воды!" Работали из
ствола А, сбили температуру -- и внутрь. К лифтовой шахте не подойти, уши
трещат, но тут еще две линии проложили и стали работать тремя стволами.
Хорошо пролили водой, разогнали дым, обшарили помещения -- никого. "За мной
наверх!" -- побежали на следующий этаж". И так далее. Могли бы застрять на
двенадцатом этаже, но помогли бойцы, которые по штурмовкам раньше нас туда
поднялись, бельевая там сильно горела. Однако настоящая работа началась на
гостиничных этажах, они горели вовсю. Хотя в такое время приезжие обычно в
номерах не сидят, но человек пятнадцать там было, не считая тех, кто успел
на лоджии выбежать. Тактику применяли такую: часть бойцов оставалась сбивать
огонь, остальные -- наверх, по задымленным внутренним лестницам. Рискованно,
но когда знаешь, что люди могут погибнуть, когда слышишь их крики... Хотя не
только крики,-- Головин оживился, -- ты же, Ольга, любишь нестандартные
случаи, один раз мы ушам своим не поверили -- музыка! Петя, расскажи, как
помешал одной парочке культурно развлечься!
-- Каюсь, помешал, -- подхватил Баулин. -- Пожарвый -- он
запрограммирован, как автомат, по дороге во все двери стучит, а если нет
ответа, взламывает; такие, например, как Паша Говорухин или Леша Рудаков, --
плечиком, а простые смертные -- "фомичом", легким ломом. Вдруг ко мне
подбегает боец: "Товарищ майор, музыка!" Гул, треск, но подставляю ухо к
двери -- в самом деле, музыка! Значит, кому-то очень хорошо, если пожара не
замечают. Стучусь -- не открывают, бью ногой по двери -- чуточку
раскрывается, в щелочку выглядывает блондин лет сорока в трусах и в майке,
смотрит на меня, как на марсианина, а из магнитофона несется: "Арлекино,
арлекино!" Я ему; "Быстро на выход, пожар!", а он: "Пошел ты..." -- и хлоп
дверью перед моим носом. А соседний номер горит! Ничего не поделаешь, думаю,
товарищ блондин, придется тебя слегка побеспокоить. Приказываю бойцу
ковырнуть дверь "фомичом", а блондин понял, что обложили его всерьез, снова
раскрывает дверь, пиджак с лауреатским значком на майку надел -- артист! --
но к себе не пускает. "Безобразие! -- кричит.-- Генералу буду жаловаться!" И
еще что-то насчет творческой индивидуальности, к которой я, мол, не
испытываю уважения. Я сообразил, что товарищ блондин сильно навеселе и не
пускает нас по той причине, что находится в номере не один и, по всей
видимости, этот второй явно не его жена. В таких случаях рекомендуется не
обращать внимания на творческую индивидуальность и спасать силой. Я
протиснулся в дверь, взяд товарища за грудки и слегка об стенку. "Горишь,
такой-сякой! Быстренько одевайтесь оба, и на выход, солдат проводит!" Тут
дымом хорошо потянуло, он глаза вытаращил, мигом протрезвел: "Родные!
