удивится отсутствию крови.
Я толкаю Одеревенелого на траву... Еще секунду прислушиваюсь. Вокруг
полная тишина. Все хорошо...
Проделываю тот же путь в обратном направлении, перелезаю через забор в
том же месте и медленно иду к "опелю". Он спокойно стоит, прикрытый ветками.
Я их снимаю, влезаю в тачку и тихо уезжаю.
Десять минут спустя я еду в сторону деревни...
Проезжая мимо французского поста, замечаю картежников и любителя вина.
Все занимаются тем же.
Если бы не стойкий запах дохлятины, я мог бы подумать, что ничего не
было...
Ночь безмятежная, как на Рождество. Затягивавшие небо облака разлетелись,
и поблескивают звезды.
Я останавливаюсь перед постом. Тот, кто не играет в карты, подходит к
машине. У него на рукаве сержантские нашивки.
Принимаю свой самый сладкий вид.
- Видите ли,- объясняю я,- я еду из Штутгарта во Фрайбург. Между
Фрейденштадтом и этой деревней есть большое поместье, обнесенное толстой
решетчатой загородкой...
Сержанту хочется спать, и он часто моргает глазами.
- Ну и что?- ворчит он.
- Я остановился возле этого поместья справить малую нужду, и мне
показалось... Я...
Мое смятение сыграно превосходно, раз в глазах собеседника появляются
интерес и нетерпение.
- Да говорите!- ворчит он. Я понижаю голос:
- Я думаю, там...
- Что?
- Поту сторону решетки лежит труп...
- Труп?
- Да... Я... Там так отвратительно пахло... Запах тления! Я чиркнул
спичкой, и мне показалось, что на траве в поместье, возле одного из
деревьев, лежит труп...
Сержант скребет голову.
- Вам это показалось?- настаивает он.
- Я просто неудачно выразился. Я в этом уверен... Высокий мужчина...
часть головы у него снесена. Сержант начинает свистеть
- Эй, вы!- кричит он оставшимся в караульном помещении.- Слышали, что
случилось? Тут один тип утверждает, что видел труп в поместье Бунксов.
Он возвращается в домик, кивком приглашая меня следовать за ним. Я
прищуриваю глаза от света. В помещении сильно пахнет табаком, а еще сильнее
- красным вином, запах которого является как бы символом Франции.
Четыре солдата смотрят на меня, сжимая в руках карты, колеблясь между
интересом и беспокойством, которое им доставляет мое появление.
- Надо известить лейтенанта,- говорит из них. Сержант соглашается и
приказывает:
- Жиру, сбегай за ним!
Потом смотрит на меня с осуждающим видом.
- Если вы ошиблись, я вам не завидую. Лейтенант не любит, когда его
беспокоят из-за ерунды.
- Я не ошибся.
Приходит лейтенант. Это вовсе не тот молодой элегантный офицер, какого вы
себе представляете при слове "лейтенант". Нет, этот уже не юноша. Низенький,
толстый, из ушей торчат пучки волос.
- Что тут случилось?- рявкает он.
У сержанта от волнения перехватывает дыхание.
- Этот человек утверждает, что нашел труп...
- Ну да,-фыркает лейтенант. Он меряет меня придирчивым взглядом, чтобы
понять, не бухой ли я. Еще немного, и попросит дохнуть. -
- Чей труп?- спрашивает он.
- Мужчины,-отвечаю.
- Француза или немца?
Мною овладевает злость, но я с ней справляюсь... Нельзя забывать, что я
должен играть роль, а для этого надо не поддаваться эмоциям.
- Мне это неизвестно,- говорю.- Если у убитого снесено полчерепа, то
определить его национальность очень трудно, если только он не негр и не
китаец.
- Вы немец?- спрашивает офицер.
- Нет, чему очень рад.
Кажется, мои слова доставили ему невыразимое удовольствие. Он улыбается,
что, должно быть, происходит с ним не очень часто.
- Француз?
- Нет, швейцарец.
Он немного насупливается.
- Но у меня много друзей во Франции,- торопливо добавляю я.
- Как вас зовут?
- Жан Нико.
- У вас есть документы?
- Разумеется.
Я протягиваю ему липовые бумаги, которые мне дали в Страсбуре, и он их
внимательно изучает. ~ Вы торговый агент?- спрашивает он.
- Да.
- И где вы нашли тот труп?
- В поместье Бунксов,- отвечает за меня сержант.
- Что вы делали в это время в поместье Бунксов?
- Я был не в, а перед поместьем! Справлял нужду, потому что дольше
терпеть не мог.
Повторяю то, что рассказал сержанту. Лейтенант слушает и ерошит волосы.
- Странно, странно,- бормочет он.- Что труп может делать у Бунксов?
- Этого я не знаю,- уверяю я.- И кто такие Бунксы - тоже не знаю.
- Вы не знаете, кто такие Бунксы91
- Понятия не имею.
Он смотрит на меня с недоверчивым видом.
- Бунксы,- объясняет он сочувствующим тоном,- крупные промышленники в
угледобывающей области... Неужели не слышали?
Поскольку врать мне не привыкать, я совершенно серьезно отвечаю:
- Нет!
Глава 3
После нескольких новых глупых вопросов и таких же глупых замечаний
лейтенант решает связаться с капитаном, который без колебаний звонит майору.
Поскольку майор собирается поставить в известность полковника, я говорю
себе, что успею хорошенько выспаться, пока дойдут до генерала, и прощаюсь с
военными, заверив, что отправляюсь в местную гостиницу, куда они могут
прийти утром и взять у меня свидетельские показания.
Хозяин собирается закрывать свою лавочку, когда являюсь я.
Это толстяк с тройным подбородком и взглядом, выразительным, как дюжина
устриц.
- Комнату,- прошу я,- но сначала плотный ужин с надлежащим орошением.
Он суетится. Прямо трактирщик из оперетты. Не хватает только вязаного
колпака в полосочку.
Он открывает дверь на кухню и начинает орать:
- Фрида!.. Фрида!
Появляется служанка. Симпатичная фарфоровая куколка, пухленькая, как
перина, с пышными грудями, светлыми глазками, белобрысая и глупая как
огурец.
Я заигрывающе подмигиваю ей, и она отвечает мне коровьей улыбкой.
Хорошее начало. Я никогда не упускаю мимолетную любовь. Я горячий
сторонник сближения с массами и сейчас только и хочу сблизить свою массу с
ее.
Вы слышали об усталости бойца? Тип, придумавший этот термин, знал
психологию отдыхающего воина как свои пять пальцев.
Мои похождения вызвали у меня голод и натянули нервы, как струны. А ничто
так не снимает нервное напряжение, как хорошенькая куколка. Не верите -
обратитесь к своему врачу.
Фрида приносит мне тарелку ветчины шириной с щит гладиатора.
Я глажу ее по крупу, потому что это обычное обхождение с кобылами и
служанками. Хотя оно не совсем соответствует правилам хорошего тона, зато
всегда дает хорошие результаты
Фрида награждает меня новой улыбкой, еще шире, чем первая.
- Францюз?- спрашивает она.
- Да,- отвечаю я по-немецки. Все гретхен питают к нашим парням особую
склонность, а наши парни, даже исповедующие интернационализм, имеют в трусах
достаточно патриотизма, чтобы быть на высоте своей репутации.
Назначить этой куколке свидание в моей комнате - детская игра для
человека, завалившего в жизни столько девок, что надо нанимать бухгалтера и
дюжину секретарш, чтобы их всех пересчитать!
Я проглатываю ветчину, осушаю бутылку и дружески прощаюсь с хозяином.
Через пять минут Фрида скребется в мою дверь. У нее явно свербит. Когда у
девчонки свербит, она всегда чешет дверь. Причем дверь мужчины...
Я не заставляю ее ждать.
Сказать, что дело идет успешно,- значит сильно преувеличить. Фрида
напоминает телку даже в любви. Пока вы ведете с ней большую игру, она
остается статичной, как увесистый брикет масла.
Я просыпаюсь около десяти часов утра. Между шторами пробивается луч
солнца, с первого этажа поднимаются вкусные запахи.
Моя дверь приоткрывается, и появляется пухленькая мордашка Фриды,
блестящая, как кусок туалетного мыла.
- Господа францюзски официрен спрашивают вас!- сообщает мне она.
Она подходит к моей кровати и подставляет губы. Я ее чмокаю и встаю.
Через несколько минут в обеденном зале гостиницы я нахожу целый штаб. Мой
вчерашний лейтенант, полковник и офицер немецкой жандармерии потягивают из
большой бутылки "Трамье".
Заметив меня, лейтенант встает.
- Вот Нико, который заметил убитого,- сообщает он полковнику.
У полковника седеющие волосы и маленькие усики. Он приветствует меня
кивком.
- Очень запутанное дело,- говорит он.
- Правда?- переспрашиваю я.
- Да... Мы навестили Бунксов вместе с представителями немецкой полиции.
Труп принадлежит сыну хозяина дома, Карлу.
- Вы поймали убийцу? Он пожимает плечами.
- Я офицер, а не легавый,- ворчит он. По слову "легавый" и тону, каким
оно произнесено, сразу становится понятно, что представители данной
профессии не пользуются его уважением. Он продолжает:
- По всей очевидности, это месть. Бунксы являются активными сторонниками
франко-германского сближения... Карл Бункс был атташе германского посольства
в Париже. Примерно две недели назад он исчез... Сегодня утром я разговаривал
по телефону с Парижем. Очевидно, он приехал домой. Кто-то из местных
жителей, не приемлющих сотрудничество между нашими странами, встретил его,
узнал и свел счеты... Случаев такого рода масса... По заключению экспертизы,
смерть этого парня действительно наступила около двух недель назад.
Я слушаю его объяснения с вниманием глухого, старающегося не пропустить
ни одного движения губ собеседника.
- Наверное, семья потрясена,- шепчу я. Он опять пожимает плечами.
- Немцы всегда готовы к катастрофам, поэтому всегда нормально
воспринимают, когда им на голову падает крыша.
Я с беспокойством смотрю на сопровождающего его жандарма. Полковник
перехватывает мой взгляд и сообщает:
- Он не понимает по-французски. Мне хочется задать один вопрос, но я не
решаюсь из боязни показаться слишком любопытным.
- Как так вышло, что никто не обнаружил его раньше?- все-таки спрашиваю
я.- Странно, да?
Полковник как будто только и ждал эту фразу. Углы его губ кривятся в
гримасе.
- Это даже очень странно...- шепчет он. Неожиданно повернувшись, он
хватает меня за лацканы пиджака.
- Но еще более странно, месье... э-э... хм... Нико... то что вы смогли
заметить его с дороги.
Мой чайник окутывает теплый туман.
- Как так?- бормочу я.
- Да,- повторяет офицер,- как? Как вы смогли его заметить с дороги, в то
время как он лежал в сотне метров от нее и между ним и дорогой находится
теннисный корт?
Я чувствую укол в мозгах. А еще лег с чувством выполненного долга!
Кретин! Надо же было принять ограду теннисного корта за забор, идущий вдоль
дороги.
Бесконечная минута полного молчания, в котором слышно, как булькает серое
вещество каждого присутствующего.
- Забавно,- выговариваю я.
- Нет,- поправляет полковник,- странно, не более... Он наливает себе
стаканчик белого, выпивает, ставит его и говорит:
- Хоть я и не полицейский, все же хочу раскрыть эту тайну. Человек,
способный увидеть среди ночи труп, находящийся в ста метрах от него, за
препятствием, должен обладать даром ясновидения, месье... э-э... Нико. Или
иметь особые способности к нахождению трупов... В обоих случаях он вызывает
к себе интерес.
Я понимаю, что попал в жуткий тупик. Придется раскрывать карты.
- Господин полковник, я могу поговорить с вами без свидетелей?
Он колеблется, но, мой настойчивый взгляд заставляет его решиться.
Я увожу его в глубь зала, в амбразуру окна. Здесь по крайней мере можно
быть уверенным, что находишься вне досягаемости для любопытных глаз и ушей.
Я расстегиваю пиджак, разрываю в одном месте шов, который здесь
специально сделан не очень крепким, достаю мой специальный жетон и показываю
его полковнику.
Он широко раскрывает глаза и возвращает жетон мне.
- Вам следовало сказать мне это сразу.
- Моя миссия должна остаться в секрете,- говорю.- Я буду вам признателен,
