- Чокнулся!- замечает Берюрье, с которым такое никогда не случится.
Я смотрю на парня и соглашаюсь с ним.
- Пожалуй.
Я в нерешительности.
- Дмитрий,- зову я, тряся его за руку.
Он не реагирует. Точно свихнулся. Одиночное заключение, любовный вихрь,
удар ботинком по чайнику и вид мертвой возлюбленной подействовали на его
рассудок.
- Слушай, парень,- говорю я,- я сделаю тебе подарок... в память одной
девушки, которую мы оба знали. Ее звали Рашель. Я оставлю тебя здесь, из
первого же бистро позвоню патрону и скажу, где ты. Это займет минут
двадцать. Если захочешь-смоешься. Нет-пеняй на себя, вернешься туда, откуда
вышел. Уходим,- говорю я Берюрье.
Он стоит, уставившись на меня.
- Ты это серьезно?
- Серьезней некуда... Тебе не понять...
Минут пять мы ищем тошниловку, наконец находим ее на главной улице.
Патрон поднимает полотняный навес рычажком... Погода хорошая, жизнь
прекрасна...
- Два рома, хозяин! Он послушно повторяет:
- Два рома.
- У вас есть телефон?
- В глубине зала, справа...
Полчаса спустя, когда мы садимся в тачку Берюрье, мимо проезжает черная
машина, в которой сидят четверо мужчин.
Красный свет заставляет ее остановиться рядом с нами.
На заднем сиденье я узнаю два знакомых лица: Дмитрий и Анастасьев.
Дмитрий по-прежнему мрачен и потерян. Анастасьев замечает меня и машет
рукой...
Заключение
Эта история, полная недоразумений, неверных шагов, неизвестности и
трупов, вконец расшатала мои нервы.
Меня так все достало, что я попросил у Старика отпуск, а у него не
хватило смелости отказать мне.
Я решил отдохнуть на природе. У Фелиси как раз есть родня, живущая в
департаменте Йонны. Йонна - река, полная рыбы, а я не знаю лучшего лекарства
от нервов, чем рыбалка...
И вот неделю спустя я сижу на складном стульчике, в соломенной шляпе на
кумполе, с удочкой в руке, и смотрю на ярко-красный поплавок.
Время от времени поплавок вздрагивает, словно не решаясь нырнуть, потом
замирает... Если червяка обхаживает не карп, то я - архиепископ
Кентерберийский. Я этого гада не упущу...
Все мое внимание сосредоточено на красном поплавке, который в моих глазах
сухопутного млекопитающего представляет волнение глубин.
- Это карп,- шепчет голос за моей спиной. Я бросаю быстрый взгляд через
плечо. Позади меня стоит рыбак в брезентовой куртке, с ведерком в руке и
удочкой в другой.
- Точно!-соглашаюсь я.
И высоко подскакиваю, потому что узнал этого типа. Я вмиг забываю про
своего карпа.
- Не может быть, месье Бразин! Разве советские дипломаты ловят рыбу?
Он смеется.
- Месье Сан-Антонио, а разве комиссары Секретной службы ловят рыбу?
Он садится рядом со мной.
- Я прихожу в себя после волнений, милейший месье Бразин... Вы с вашими
комбинациями вымотали мне все нервы.
Он пожимает плечами.
- Не говорите так, мой дорогой друг. Мы оба занимаемся работой, при
которой надо подчиняться, не пытаясь понять. Вы, французы, слишком много
думаете... Это плохо.
- Ну знаете!- взрываюсь я.- Вы что, не могли свести свои счеты с Бунксами
напрямую? И вообще, как такой капиталист, как Бункс, стал сотрудничать с
коммунистической страной? Из-за денег?
- Да, и из-за любви...
- Ну рассказывайте, разве не видно, что я подыхаю от любопытства. Он
улыбается.
- Красивые девушки - идеальные шпионки. Они умеют оказывать влияние на
мужчин, даже на самых богатых. Я все понял.
- Кристия не была дочерью Бункса, да?
- Если бы вы провели в Германии более тщательное расследование, то узнали
бы, что Бункс совсем недавно купил имение во Фрейденштадте. Еще вы узнали
бы, что у него никогда не было дочери... Но он человек с принципами...
стыдливый человек... Он выдавал Кристию за свою дочь, чтобы сохранить
внешние приличия.
- А сын?
- Ах, сын... Его было необходимо... нейтрализовать, потому что он осуждал
связь отца и его отношения с нами!
- А что с ним стало? Бразин улыбается.
- Он покоится в фамильном склепе.
- Не понял.
- Все очень просто: вы вернули его семье... они его похоронили, что
обычно делают с мертвыми...
- Все равно не понимаю,- говорю я.
- Тогда зачем вы столько думаете? Послушайте, комиссар, это нашими
стараниями вы узнали, что в Орлеане есть труп, подходящий под ваши
требования. Это был труп Карла Бункса.
От изумления я чуть не начинаю пускать пузыри, как новорожденный.
Так, значит, я притащил к старику Бунксу его сына, которого мы так
старались сделать похожим на Дмитрия!
- Ну вы сильны!- говорю.- А я - идиот, юродивый...
- Не надо самокритики... Вы действовали хорошо, комиссар. Доказательство
тому то, что вы единственный, кто понял, что происходит.
- Зачем столько сложностей, если Кристия играла на вашей стороне?
- Она начала свою игру. Она была слишком честолюбивой.
- Если бы я знал...
- Мы тоже, комиссар, если бы мы знали- Если бы мы знали, что Кристия и
Дмитрий любовники; что Дмитрий ведет двойную игру, выдавая себя за Бункса в
немецком посольстве... Если бы мы знали, что он у вас... что... Но мы всего
этого не знали. И вы, и я - люди, ищущие правду... Частичку правды.
Он берет меня за руку.
- Где ваш поплавок?
Я смотрю на гладкую поверхность Йонны... Тяну удочку. Она Не поддается.
- Должно быть, отличный экземпляр,- шепчет Бразин, у которого горят
глаза.
Я вытягиваю леску. На крючке висит грязный сапог. Мы разражаемся хохотом.
- Вот видите, Бразин, если день несчастливый, то как ни старайся, а все
равно ничего не получится.
