Сан Антонио.
Мое почтение, красотка.
- Она это очень плохо восприняла.
- Все равно передай ей мое почтение.
Либо вы человек галантный, либо нет.
Это вопрос воспитания. Лично я человек
галантный.
Глава 1
Погода такая, что и судебного исполнителя не выгонишь на улицу. Дождь,
опять дождь, все время дождь с порывами ветра, облепляющими вас кучей мокрых
опавших листьев... Я начинаю жалеть о Лазурном береге, откуда недавно
вернулся. Не то чтобы я был мимозой, но ноябрь в Париже считаю совершенно
несъедобным. Парень, занимающийся на небесах водой, расходует ее не скупясь!
Мой плащ прилипает к моей шкуре. Начался насморк, что является плохим
знаком.
Борясь против гриппа, я бросаю в бой мое секретное осеннее оружие номер
один - ром. С самого утра я постоянно заливаю его себе в желудок. Чистый, в
виде грога, белый, темный... Моя самая последняя находка - смесь рома с
апельсиновым сиропом: на ладонь рома, на один палец сиропа... Попробуйте,
отличная штука! Смотрю на свой хронометр, констатирую, что до визита к
большому боссу осталось убить больше часа, и решаю завалиться в киношку.
Захожу в холл, залитый неоном, и покупаю на десять колов эмоций.
Едва опустившись в кресло, понимаю, что попал на супербредятину сезона.
На экране, на первом плане, гладя плюшевого мишку, воет смазливая идиотка.
Лично мне воющие девки действуют на нервы. К счастью, в зале тепло. Я
кладу свою шляпу на соседнее кресло и начинаю дремать. Время от времени я
поднимаю шторы посмотреть, как идут слезоточивые занятия киски. Просто
невероятно, каким дебильным кажется кино, когда смотришь его урывками.
Смешнее всего звуки, если сидишь с закрытыми глазами. Слышатся хлопки
дверей, потом негритянская музыка, потом вздох угорелой кошки...
Каша невероятная. А ведь есть продюсеры, выставляющие такое дерьмо на
венецианский фестиваль. Есть и идиоты, дающие Оскаров этой слащавой
тягомотине! Оскаров! Я решаю в один из ближайших дней основать премию Жюль
или Эжен, которую вручу какому-нибудь документальному фильму о
енотах-полоскунах или о грыжевом бандаже...
Я дохожу в своих философских размышлениях до этого места; когда какой-то
мужик плюхается своей задницей в кресло, на которое я положил сушиться мою
шляпу. Конечно, я начинаю награждать его словами, не вошедшими в наш
знаменитый словарь Ларусс. Он возмущается и объясняет, что если шляпа начала
свою карьеру на моей голове, то окончание оной под его задницей ничего не
изменило в ее судьбе, а если я буду продолжать возникать, то он заставит
меня сожрать остатки этой самой шляпы.
Не знаю, известно ли вам о моих предыдущих подвигах, но очень мало
двуногих могут похвастаться, что разговаривали с Сан-Антонио в таком стиле.
Те, кто это делал, пройдя через мои кулаки, запросто могли подходить к своим
кредиторам и просить огоньку, не опасаясь быть узнанными. Я хватаю нахала за
лацканы пальто и резким рывком опускаю одежду на его руки. Его лапы
заблокированы... Он тотчас успокаивается.
Тем временем метраж дури подходит к концу, идиотка на экране пускает
последнюю слезу под звон колоколов. Зажигается свет. Я смотрю на давителя
шляп и вскрикиваю:
- Фердинанд!
Он, весь белый, открывает зенки с туннель Сен-Клу и бормочет:
- Господин комиссар...
Я отпускаю пальтишко, и он медленно поднимает его на плечи.
Фердинанд блатной. Не авторитет, а так, дешевка. Мелочь пузатая.
Занимается всем понемножку, лишь бы иметь навар и не особо пачкаться.
- Ты чего,- спрашиваю,- заделался в крутые? Данный случай меня удивляет,
потому что это совсем не в его стиле.
Кино тоже не в его стиле...
Вижу, вид у него смущенный, как у мужика, увидевшего свою благоверную
выходящей из лупанария.
Я проворно ощупываю его карманы и достаю маленький дорожный несессер из
кожи. Тут Фердинанд становится зеленым. Я открываю несессер, заранее
уверенный, что в нем лежит не бритва и не мыльница. Так и есть, там хранится
маленький набор взломщика. Все, что нужно, чтобы повеселиться в отсутствие
хозяев дома. Отличные инструменты. Прямо хирургический набор.
- Э...- говорю,- да ты идешь в гору, Ферди... В этот момент билетерша
предлагает нам эскимо. Я ее уверяю, что она может их отправить в Антарктиду,
и делаю Фердинанду знак следовать за мной.
Не знаю, насколько вы развиты в плане интеллекта, но позвольте вам
сказать, что при моей работе подобные случае не упускают. Это как в любви:
если девочка предлагает вам сыграть дуэт лежа, такой шанс может больше не
повториться.
И вот мы на улице. Дождь идет не переставая. Я веду Фердинанда в бистро и
заказываю грог. Грог ~ друг человека.
- Присаживайся, Ферди,- приказываю я, толкая его задом на скамейку, и
сажусь рядом.- Хочешь, расскажу тебе одну интересную историю? Я начну, ты
закончишь... Жил-был один хитрец, которого звали Фердинанд и который слишком
много читал детективы. Однажды он решил ковырнуть скок* в тихом месте. Но
Фердинанд малый мирный, не любит отдыхать на нарах и решает запастись алиби.
Для этого он использует классический, а значит, самый лучший способ - кино.
Отличное алиби, когда тебя там видели. Поэтому он идет в киношку, где
показывают фильм, который он уже видел, и, хотя в зале сидит всего человек
двенадцать, умудряется сесть на шляпу, лежащую рядом с одним типом, тогда
как восемьсот абсолютно свободных кресел призывно тянут к нему руки. Он
старается привлечь внимание к своей потертой жизнью физии. Так, в случае
чего, билетерша засвидетельствует, что он был в зале.
Я отпиваю глоток грога.
- Теперь продолжай ты.
Он колеблется.
- Послушайте, господин комиссар... - Слушаю, говори!
Он никак не решается начать. Чтобы подбодрить его, я смеюсь:
- Не повезло тебе, Ферди. Придумать такой цирк и напороться на старину
Сан-Антонио... Не рассказывай своим корешам, а то они будут так ржать, что
тебе придется переехать.
Он не может сдержать улыбку.
- Ну,- говорю,- рожай. Что это за дело? Он пожимает плечами.
- Если скажу, господин комиссар, вы мне не поверите...
- Давай выкладывай... Это что, новогодняя сказка?
- Почти...
Он осушает стакан, чтобы придать себе мужества.
- Значит, так,- начинает он.- Вчера мне позвонила девица и сделала одно
предложение. Я получаю крупную сумму, если открою сейф... Ее треп я опускаю.
Она знает обо мне столько же, сколько я сам... Ей известны некоторые...
хм... интимные вещи, и она пригрозила настучать о них легавым... простите,
полиции, если я не соглашусь... К тому же работа мне предстоит простая -
запороть медведя, и все. Она мне сказала, что я ничего не должен брать, к
тому же там нет ни хрустов, ни ценных бумаг. Открыть сейф и отвалить -
усохнуть! Она мне указала точное место - кабинет старого профессора... Там
есть сигнализация на фотоэлементе, но она мне сказала, как ее отключить. Она
назвала время, когда хата будет пустой, а сторож храпит в своей конуре. Все
тип-топ... Утром я получаю деньги за свои труды. Все честно... Остается
только провернуть дельце...
Он замолкает. Я размышляю. Гарсон протирает за стойкой стаканы. Полная
тишина. Можно услышать даже мысль жандарма.
- Однако,- тихо говорю я,- мне твое дело кажется странным, а тебе?
- Тоже. Я не хотел соглашаться, но девка была чертовски убедительной... И
потом, плата за это приличная. Вы ведь знаете, сейчас пошли трудные времена.
Я подумал, что, раз других дел нет, можно рискнуть...
- И принял меры предосторожности... Вернее, попытался... На какое время
назначен твой туфтовый скок?
- На четыре. Смотрю на котлы: три.
- У тебя еще есть время. Фердинанд выглядит обалдевшим.
- Вы... вы хотите, чтобы я туда пошел?
- А почему нет? Тебе ж за это платят, так?
- Но...
Я начинаю злиться.
- Слушай, крысиная задница, ты меня заколебал своим нытьем. Делай, что я
велю, и не возникай, а не то я тебя отправлю на казенные харчи... Повод я
найду, не сомневайся, и такой веский, что посидишь в тени, пока не
поседеешь, как снег. Уловил?
Он утвердительно кивает.
- Прекрасно. Где находится твой сейф?
- Булонь-Бийанкур, улица Гамбетта, дом шестьдесят четыре...
- Порядок... А ты все еще обретаешься на улице Аббесс?
- Все еще...
- Лучше не переезжай...
- Не беспокойтесь, господин комиссар.
- Расплатись за выпивку. Это за мою раздавленную шляпу.
Я отваливаю, оставив его наедине с изумлением.
Глава 2
- Добрый день, Сан-Антонио,- говорит Старик, протягивая мне свою
аристократическую руку.- Вы в хорошей форме?
- Еще в какой!- отвечаю я.- Расследование на Лазурном берегу меня
буквально обновило. У вас есть для меня интересная работа?
Он поглаживает свой высокий лоб, и тут я вижу, что у него запонки из
настоящего золота.
- У меня действительно есть для вас работа... и весьма деликатная, но вот
насколько она интересна, сказать не могу. Вы слышали о профессоре Стивенсе?
- Уж не тот ли это английский ученый, что пашет вместе с нашими
чемпионами по атому над какой-то ракетой?
Шеф улыбается.
- Почти угадали. Речь, как вы знаете, идет о замечательном человеке.
- Пусть так. И что из того?
- А то, что наши спецслужбы перехватили радиосообщение. Шифровальщики
сумели раскрыть код. Оказалось, была передана формула знаменитой ракеты
Стивенса. Профессор не возьмет в толк, каким образом произошла утечка.
Формулу знает только он один, она хранится в сейфе, к которому никто не
имеет доступа... Сейф взломан не был... Короче, тайна, покрытая мраком.
- Персонал?
- Прислуга тщательно отобрана и проверена. Совершенно безликие люди.
Большой босс пристально смотрит на меня.
- И... секретарша. Правая рука босса, пользуется его полным доверием.
- Она знает формулу?
- Нет. По крайней мере, он так сказал.
- Вы подозреваете ее?
- Да, скорее ее, чем кого-либо другого. И хотел бы, чтобы вы ею занялись.
Я приставил к ней двух ангелов-хранителей, но их рапорты совершенно ничего
не дают. Девушка безупречна... Ее жизнь разлинована, как нотная бумага.
- Гм, понимаю. Одна из тех девиц, что работают по двадцать часов в сутки,
а по ночам поднимаются, чтобы сделать уборку?
Патрон качает головой:
- Не совсем так. Не думайте, что это старая дева, высохшая на работе. Это
современная особа, очень высокообразованная и компетентная. Стивенс говорит,
что не может без нее обходиться.
- Понимаю...
Я смотрю на босса.
- Почему вы ее заподозрили? Он опять начинает выставлять свои манжеты, и
его золотые запонки отражают свет прямо мне в глаза.
- Формула не покидала сейфа. Профессор утверждает, что сейф не открывали.
Исходя из этого, я считаю, что формулой мог завладеть человек, близкий не
только к профессору лично, но и к его работам.
- Вы приказали осмотреть сейф?
- Нет. Мы там не появлялись. Я просил профессора сохранить эту историю в
строжайшем секрете. Явившись к нему с фотографами и экспертами, мы рисковали
вспугнуть или по меньшей мере насторожить похитителя формулы. Дело кажется
мне серьезным. Вот почему я приказал установить за Хеленой Каварес скрытое
наблюдение...
- Хелена - это имя секретарши?
- Да. Я ждал вас, чтобы поручить это дело.
- Спасибо! Он поднимается.
- Пойдемте!
Он ведет меня в маленькую комнатку без окон, которую я хорошо знаю. Это
кинозал. Я сажусь в кресло, а он, погасив свет, включает аппарат.
Решительно, у меня сегодня день кино. Сначала на экране мелькают темные
зигзаги, потом идут клубки теней, наконец все утрясается, и я вижу тротуар,
по которому туда-сюда ходят люди.
- Мы сняли Хелену Каварес скрытой камерой,- объясняет патрон.- Таким
