инструмент магии. Эндрю назвал его адской машиной.
Если это машина, то должен быть какой-то способ заставить ее
действовать. Если же это магия, а похоже, что так оно и есть, то заводить
ее не надо. Видимо, она действует сама, когда этого требуют
обстоятельства. Он сунул вещицу в мешочек с рукописью и почти забыл о ней,
но вполне возможно, что эта магия защищает их от полной злобы
разрушителей.
Но разве разрушителей нет? Разве Безволосые не разрушители или, по
крайней мере, не оружие разрушителей? Ривер говорил, что Безволосые тоже
участвовали в нападении на замок. Может, это отряды для защиты настоящих
разрушителей, пока те собираются на свои таинственные ритуалы омоложения,
если, конечно, они и в самом деле это делают. Кто знает?
Это ведь только теория, о которой упоминал его преосвященство.
"Господи, - думал Дункан, - если бы я знал только одну вещь с
определенностью! Если бы я был уверен хотя бы в одном аспекте всей этой
неразберихи!"
Он даже в Вольферте не был уверен. Деревня, где тот поселился,
считала его святым, и он не спорил. А не спорил, потому, что такое
положение давало ему безопасность. Колдун скрывался здесь. А зачем колдуну
скрываться? И как насчет Дианы?
Она знала, что Вольферт был колдуном, и искала сведения о нем, но
улетела, не завершив дела. Если бы он мог поговорить с ней, она, наверное,
объяснила бы кое-что из того, что произошло.
Луна была уже низко над западным горизонтом, но утреннего света не
было и в помине. Дойдут ли они когда-нибудь до остановки? Какое расстояние
между ними и часовней должно быть, чтобы спасти их от ревнивого зла,
покровительствовавшего этой часовне?
Дункан посмотрел вверх и увидел Нэн, черную летучую мышь в образе
женщины, летящую в небе.
Ветер стих. Это был признак скорой зари. Повсюду царила тяжелая
тишина, только изредка подкованные копыта Дэниела и Бьюти звенели, задев о
камень.
С освещенного луной неба снова пришел звук, который Дункан слышал
прошлой ночью: стук копыт, далекий человеческий крик и лай собак.
Конрад остановился. Дункан увидел, что и остальные впереди
остановились тоже. Снупи стоял на скалистом выступе и смотрел в небо. Мэг
села и уставилась туда же.
Эндрю спал, согнувшись в седле.
Голос стал глубже, лай громче и отчетливее, копыта стучали, как гром,
прокатывающийся по небу. Над вершинами деревьев с севера появилось что-то
темное. Приглядевшись, Дункан увидел всадника, ехавшего по небу: он
выпрямился в седле, размахивая охотничьим рогом и криком погоняя собак,
бежавших перед ним - злых охотничьих собак, вынюхивающих след невидимой
добычи.
Большая черная лошадь скакала прямо по воздуху.
Лошадь, всадник и собаки пронеслись над группой, стоявшей на вершине
холма. Рассмотреть их детально не удавалось, все они были лишь черными
силуэтами в небе. Стук копыт эхом отдавался в холмах, лай казался
громовым. Всадник поднял рог к губам. Звук, казалось, заполнил все небо.
Затем всадник и свора исчезли на юге. Звук постепенно замер.
Нэн скатилась с неба и встала перед Дунканом, дрожа от возбуждения.
- Вы знаете, кто это? - спросила она.
- Нет. А ты?
- Это дикий охотник. Я видела его однажды много лет назад в Германии.
Мэг соскользнула с Бьюти и приковыляла к ним.
- Он всегда был в Германии и нигде больше. Я говорила вам насчет
всякой нечисти, собирающейся вокруг разрушителей.
- Значит он ищет их? - спросил Конрад.
- Сомневаюсь. Он, в сущности, ни на кого не охотится, просто ездит по
небу, а его собаки поднимают такой шум, что человек может напугаться до
смерти. Но он не думает ни о чем плохом.
- Но кто он? - спросил Дункан.
- Никто не знает. Имя его давно забыто. Он очень давно ездит по небу.
Снупи торопливо сбежал с холма.
- Давайте пойдем, - сказал он, - уже недалеко. С первыми лучами
солнца мы будем там.
- Куда ты ведешь нас? - спросил Дункан. - Должны же мы знать.
- Туда, где вы должны были бы быть. Обратно на дорогу.
- Туда, где мы попали в чары? Они же будут ждать нас там.
- Нет, - возразил Снупи, - сейчас там нет никого. Они не думают, что
вы вернетесь.
Дух плясал над их головами.
- Правильно! Нет и признака их. Я бы сказал - путь чистый.
- Нам надо отдохнуть, - сказал Дункан. - Мы все буквально умираем от
усталости.
- Эндрю спит, - заметил Конрад.
- Только он один. Он за это заплатит: когда мы будем отдыхать, он
будет на страже.
14
Скользкое чудовище выбросилось из болота. Чешуйчатая треугольная
рогатая голова с зубастыми челюстями и острым языком поднялась над
Дунканом, в то время как он стоял по бедра в воде, а болотная тина
засасывала его ноги. Он яростно орал на чудовище, нависшее над ним и
неторопливо раскачивающееся, и ждал гибели. В руке его был меч, но слишком
мало было это оружие, чтобы нанести хотя бы царапину этому чешуйчатому
монстру.
Голова опустилась, тело выгнулось, свернулось кольцами и бросилось на
Дункана. Оно откинуло его руку с мечом, связало колени, обвилось вокруг
тела, сдавив ребра и плечи, и голос сказал громко:
- Будь осторожен с собакой. Свяжи ее покрепче, но чтобы ни одной
царапины! Она стоит дороже вас всех, вместе взятых. Если кто-нибудь
вздумает ее ударить, я повешу его за большие пальцы!
Во рту Дункана песок, а вовсе не вода, и держат его руки, а не
змеиное тело. Он борется, пытается отбиваться, но ничего не может сделать.
В его поясницу уперлось чье-то колено, руки давят на плечи. Его лицо
прижато к земле. Он открывает глаза и видит опавшие листья.
- Свяжи большого покрепче, - сказал голос, - и следи за лошадью. Она
может выбить тебе кишки.
Где-то яростно рычал Тайни, где-то сражался или пытался сражаться
Дэниел, и повсюду топот и хрюканье толпившихся людей.
Дункан почувствовал, как толстая веревка больно врезалась в его
запястья, затем кто-то рывком перевернул его на спину. Он смотрел в небо,
а углом глаза видел неуклюжих людей, маячивших над ним.
Кто-то дернул вверх его связанные за спиной руки так, что он сел. В
нескольких шагах от него лежал Конрад, увязанный, как рождественский гусь,
но все еще пытавшийся освободиться.
- Если я когда-нибудь доберусь до вас, - ревел он, обращаясь к людям,
стоявшим поодаль, - я вырву ваши печенки!
- Дружище Конрад, - ответил один из людей, - я премного сомневаюсь,
что тебе представится такой случай.
В этом человеке было что-то знакомое, но лица его Дункан не видел.
Человек повернулся, и Дункан узнал Гарольда Ривера.
Мозг Дункана силился понять реальность, но это было трудным делом,
поскольку переход от сна к пробуждению произошел слишком резко. Он спал,
это ясно, видел во сне столкновение со змееподобным чудовищем из болота, и
внезапно оказалось, что он уже не спит, а захвачен и связан злобной шайкой
оборванцев.
Дункан огляделся, оценивая ситуацию.
Эндрю был привязан к дереву. Мэг не было видно, Дэниела тоже, но
маленькая терпеливая Бьюти также была привязана к дереву петлей-удавкой за
шею.
Скосив глаза, он увидел Тайни со связанными лапами и челюстями. Тайни
яростно извивался, но освободиться, конечно, не мог.
Они лежали на опушке небольшой рощицы у начала дороги, там, где они
остановились ранним утром, не думая ни о завтраке, ни о костре, желая
только нескольких часов сна, оставив Эндрю на страже.
Не было ни Снупи, ни Нэн, ни духа.
Так и должно было быть: Снупи вывел их на дорогу и ушел вместе с Нэн
собирать свой Маленький Народ. Дух, скорее всего, сбежал, встревоженный
какой-нибудь опасностью. В прошлую ночь он говорил, что в течении всего
дня никого не видел, и Дункан удивлялся, где же, к дьяволу, прятались
Ривер и его банда.
Ривер шел к нему. Дункан смотрел на него, смущенный эмоциями, которые
этот человек вызывал в нем: немного страха, наверняка ненависть, но и то,
и другое смывалось презрением. Ривер был подонком, злобным искателем
удобного случая, не имевшим никаких принципов - ничтожество, даже того
меньше.
Ривер остановился в нескольких шагах от Дункана.
- Ну, милорд, как вам это нравится? Все перевернулось. Может, теперь
вы скажете правду о себе?
- Я сказал ее тебе в ту ночь в замке. Мы идем в Оксенфорд.
- Но не сказали, зачем.
- Сказал. Несем сообщение.
- И все?
- Все.
- Сейчас посмотрим, - сказал Ривер.
Он шагнул вперед и сорвал мешочек с пояса Дункана.
Не торопясь, отстегнул он пряжки, открыл мешочек, сунул в него руку и
вытащил амулет Вольферта. Он покачал его на цепочке. Блестящие камни
отразили солнечный свет.
- Прямо скажем, хорошенькая штучка. И, возможно, ценная. Что это
такое?
- Просто безделушка. Сделано для красоты.
Про себя Дункан молился: "Боже, только бы он не взял манускрипт!"
Ривер положил амулет себе в карман, снова полез в мешочек и вынул
манускрипт.
- А это что?
- Несколько листов пергамента. Мои любимые. Взял, чтобы иногда
читать.
- Ба! - с отвращением сказал Ривер.
Он смял листы и отбросил их в сторону. Ветер подхватил их и протащил
несколько шагов по песку. Затем они зацепились за кустик и остались там, а
ветер дергал их.
Рука Ривера снова нырнула в мешочек, достала четки, крест из слоновой
кости, еще одни четки - янтарные. Он внимательно оглядел последние.
- Благословленные? - спросил он. - Освященные каким-нибудь святым?
- Его преосвященством архиепископом аббатства Стэндиша, так что они
только частично освященные.
- Главное - работа хорошая, - заметил Ривер. Он положил четки в
карман. - Уж медяк-то мне за них дадут.
- Они стоят гораздо больше, - возразил Дункан. - Дураком будешь, если
отдашь за медяк.
Ривер извлек замшевый кошелек.
- Теперь осмотрим это, - сказал он.
Оскалив острые зубы, он высыпал монеты на ладонь.
- Неплохо. Для человека в стесненных обстоятельствах, вроде меня,
большая удача найти столько.
Он ссыпал монеты обратно в кошелек, сунул его в карман куртки и еще
раз заглянул в опустевший мешочек, затем отбросил его в сторону.
- А теперь меч. Лезвие, подходящее для джентльмена, это будет получше
нашего несчастного железа.
Он вытащил меч и осмотрел его опытным взглядом.
- Хорошая сталь, прочная. Но где золото, где драгоценные камни? Я
полагал, что дворяне носят вещи получше.
- Золото и камни для церемоний, а это боевое оружие, - ответил
Дункан.
Ривер кивнул.
- В этом ты прав. Кончик острый, как игла. Действительно, очень
хороший меч.
Он опустил меч, так что острие касалось горла Дункана.
- А теперь скажи, куда ты идешь на самом деле? Где то сокровище,
которое ты ищешь? И какого рода сокровище?
Дункан не ответил. Он сидел спокойно, хотя инстинкт кричал ему, чтобы
он откинулся назад от лезвия. "Ведь меч не отклонится, - говорил он себе.
- Ривер снова приставит его к горлу."
- Я проткну тебе глотку, - пригрозил Ривер.
- Если ты это сделаешь, то ничего от меня не услышишь.
- Ты опять-таки прав. Может снять с тебя заживо кожу - лучший путь?
Ты видел когда-нибудь, как с человека сдирают кожу?
- Нет.
- Неприятное зрелище. Делается это медленно, по кусочку. Иногда
начинают с пальцев, но для мастера это скучная и утомительная работа,
потому что надо быть очень осторожным и внимательным - это деликатная
техника. Будь я мастером, я бы предпочел начинать с живота или с
промежности. Пожалуй, именно с промежности. Очень нежная область, и
