- Вы много путешествовали с того дня, как впервые пришли ко мне, -
сказал Корнуэлл.
Гоблин негромко рассмеялся.
- Мы начали длинную цепь событий, и она еще не кончилась. Вы,
конечно, знаете, что я иду с вами в Дикие Земли.
- Я ожидал этого. Добро пожаловать со мной, малыш.
- Страх медленно покидает меня, - сказал Оливер. - Небо больше не
пугает, как было вначале. Боюсь, что я даже привыкну к открытому
пространству. Это было бы ужасно для гоблина.
Они брели, а Хола все не было видно.
В лесу начала сгущаться тьма, "Неужели нам придется идти всю ночь? -
думал Корнуэлл. - Будет ли этому конец?" Буря не прекращалась. Косой дождь
бил ему в лицо. Ветер становился холоднее и резче.
Впереди, как привидение, появился Хол. Все остановились и ждали,
когда он подойдет.
- Я почуял дым, - сказал Хол, - и пошел к нему. Там могли
остановиться на ночь Беккет и его люди, мог быть отряд фермеров. Когда
почуешь дым, нужно установить, откуда он.
- Теперь, когда вы на нас произвели впечатление, скажите, что это за
дым, - сказал Джиб.
- Это гостиница.
- Для нас тут нет ничего хорошего, - заметил Джиб. - Нас не впустят,
ни болотника, ни жителя Холмов, ни гоблина.
- Но впустят Марка, - сказал Хол. - До рассвета можно переждать там.
Никто не узнает.
- Другого убежища нет? - спросил Корнуэлл с надеждой. - Нет ли
пещеры?
- Ничего. Придется идти к конюшне.
12
В конюшне была только одна лошадь. Она негромко заржала при их
появлении.
- Это лошадь хозяина, - пояснил Хол. - Старый мешок с костями.
- Значит, посетителей нет, - пояснил Корнуэлл.
- Нет, - подтвердил Хол. - Я заглядывал в окно. Хозяин пьян, швыряет
стулья и посуду. У него злобный характер. Никого нет, а он вымещает зло на
мебели и посуде.
- В таком случае, вероятно, нам все-таки лучше устроиться в конюшне,
- сказал Джиб.
- Я тоже так думаю, - сказал Корнуэлл. - Сеновал. Может, там есть
сено. Зароемся в него от холода.
Он протянул руку и коснулся лестницы, ведущей на сеновал.
- Она кажется прочной.
Енот уже начал взбираться.
- Он знает, куда идти, - обрадованно заметил Хол.
- Я иду за ним, - сказал Корнуэлл.
Он поднимался, пока его голова не просунулась в отверстие сеновала.
Помещение оказалось небольшим. Тут и там лежали охапки сена. Впереди через
одну из груд пробирался Енот. Вдруг сено перед ним взметнулось в воздух и
раздался резкий крик.
Корнуэлл одним прыжком оказался на сеновале, ощутив, как грубые доски
ходят у него под ногами. Перед ним стояла обсыпанная сеном фигура,
размахивала руками и продолжала кричать.
Он бросился к кричавшей. Ведь мог выбежать хозяин и добавить свой
голос к общему шуму, так что поднимется вся округа. Если конечно, есть,
кого поднимать.
Кричавшая попыталась улыбнуться, но Корнуэлл схватил ее и крепко
сжал. Подняв свободную руку, он зажал рот незнакомки. Крики прекратились.
Зубы впились в его палец, он вырвал руку, шлепнул пленницу и снова зажал
ей рот. Больше она не кусалась.
- Тихо, - сказал он. - Я уберу руку. Я не собираюсь вас обижать.
Она была такой маленькой.
- Будете молчать? - снова спросил он.
Она кивнула. Корнуэлл услышал, как остальные поднимаются по лестнице.
- Тут есть и другие, - заметил он. - Они вас тоже не обидят. Не
кричите.
Он отнял руку.
- В чем дело, Марк? - спросил Оливер.
- Женщина. Она здесь пряталась. Правильно, мисс?
- Да, я пряталась.
На сеновале было совсем темно. На улице еще были сумерки, и сквозь
окно с жалюзи пробивалось немного света.
Женщина отошла от Корнуэлла, но увидев Оливера, снова бросилась к
нему. От испуга у нее перехватило горло.
- Не бойтесь, - сказал Корнуэлл. - Оливер - добрый гоблин. Он со
стропил. Вы знаете, что такое гоблин со стропил?
Она покачала головой.
- Тут было животное.
- Это Енот. Он тоже хороший.
- Он не обидит и мухи, - заметил Хол. - Такой ласковый, что даже
противно.
- Мы беженцы, - сказал Корнуэлл. - Или почти беженцы. Но мы не
опасные. Это Хол, а там Джиб. Джиб - болотник, а Хол - с Холмов.
Она, все еще дрожа от страха, отступила он него.
- А вы? - спросила она. - Кто вы такой?
- Можете звать меня Марком. Я студент.
- Ученый, - вмешался Оливер. - Не студент, а ученый. Шесть лет в
Вайлусинге.
- Мы ищем убежища от бури, - сказал Корнуэлл. - Мы бы пошли в
гостиницу, но нас туда не пустят. К тому же у нас нет денег.
- Он пьян, - сказала девушка, - и ломает мебель. Хозяйка прячется в
погребе, а я убежала. Я боюсь его, я всегда его боялась.
- Вы служите в гостинице?
- Да, - с горечью ответила она. - Я посудомойка, уборщица, девушка
для побоев.
Неожиданно она села на сено.
- Мне безразлично, что будет. Я не вернусь, я убегу. Не знаю, что со
мной будет, но я больше не останусь в гостинице. Он всегда пьян, а
хозяйка, чуть что, хватается за полено. Не хочу больше.
- Можете идти с нами, - сказал Оливер. - Какая разница, если нас
станет больше на одного?
- Мы идем далеко, - сказал Хол, - и путь наш будет труден.
- Не труднее, чем в гостинице, - возразила она.
- Кто-нибудь еще есть в гостинице? - поинтересовался Корнуэлл.
- Никого. Здесь никогда не бывает многолюдно. Время от времени
несколько путешественников. Дровосеки и углежоги заходят выпить, да и то
не часто, так как у них редко бывают деньги.
- Тогда мы спокойно можем спать до утра, - констатировал Джиб.
Енот, обследовавший дальние углы сеновала, вернулся и сел, обернув
хвост вокруг лап.
- Один из нас будет дежурить, - сказал Корнуэлл, потом разбудит
другого. Если остальные согласны, то я буду дежурить первым.
Джиб спросил у девушки:
- Вы пойдете с нами?
- Не думаю, чтобы это было разумно, - сказал Корнуэлл.
- Разумно или нет, - сказала она, - но я уйду, как только рассветет.
С вами или без вас. Для меня это безразлично. Здесь я не останусь.
- Лучше, если она пойдет с нами, - сказал Хол. - Лес - не место для
одинокой девушки.
- Если вы пойдете с нами, - сказал Оливер, - то мы должны знать ваше
имя.
- Меня зовут Мери.
- Кто-нибудь хочет есть? - спросил Джиб. - У меня в мешке холодное
мясо и орехи. Немного, но пожевать можно.
Хол тихо зашипел.
- Что такое?
- Мне показалось, что я что-то слышу.
Они прислушались. Но слышался лишь звук дождя и ветра.
- Я ничего не слышу, - признался Марк.
- Подождите, вот опять.
Все прислушались. На этот раз был ясно слышен странный звон.
- Подкованная лошадь, - сказал Хол. - Металл ударяется о камень.
Звук повторился, послышались отдаленные голоса. Скрипнула дверь
конюшни, топот лошадей и звуки голосов раздались отчетливо.
- Здесь грязно.
- Лучше, чем снаружи.
- Хозяин пьян.
- Мы сами найдем еду и постели.
Ввели еще несколько лошадей. Заскрипела кожа - это снимали седла.
Лошади переступали ногами. Одна из них заржала.
- Найди вилы и поднимись по лестнице, - сказал кто-то. - Там должно
быть сено.
Корнуэлл быстро огляделся. Спрятаться было негде. Конечно можно было
зарыться в сене, но только, чтобы сено не ворошили вилами.
- Все сразу, - прошептал он. - Нужно прорваться. Как только он
покажется на лестнице.
Он повернулся к девушке.
- Поняли? Как можно быстрее. И бегите.
Она кивнула.
Лестница заскрипела, и Корнуэлл потянулся к рукоятке меча. Вихрь сена
пронесся мимо. Краем глаза он увидел, как Енот с выпущенными когтями
прыгнул на голову, показавшуюся в отверстии сеновала. Енот опустился на
эту голову, и послышался приглушенный крик. Корнуэлл прыгнул к лестнице и
начал быстро спускаться. На полпути он уловил блеск вил, но увернулся. У
основания лестницы человек, поднимавшийся по ней, пытался освободиться от
Енота, который вцепился в голову и лицо своей жертвы. Свободной левой
рукой Корнуэлл вырвал вилы у этого человека.
Три кричащие фигуры устремились на него, и одна из них выхватила меч.
Корнуэлл отвел назад левую руку с вилами, а потом с силой бросил их
вперед. Держа перед собой меч, он побежал навстречу врагам. Щит все еще
висел у него за спиной, ему некогда было взять его в руки.
"Это хорошо, - подумал он. - С рукой, занятой щитом, я не сумел бы
выхватить вилы и кого-нибудь спускавшегося по лестнице они обязательно
пронзили бы".
Одна из фигур перед ним с криком удивления и боли упала, схватившись
за вилы, торчавшие из его груди. Корнуэлл увидел блеск направленного на
него меча и инстинктивно увернулся, подняв над головой свой меч. Он
почувствовал сильный удар по плечу. Одновременно его меч попал в чье-то
тело. Он рывком вывернул меч, и повернувшись, прижался к лошади.
Лошадь лягнула его в живот. Согнувшись, он опустился на четвереньки,
не в силах вздохнуть. Кто-то подхватил его под руки и поднял. Он с
удивлением увидел, что меч все еще в руке.
- Прочь отсюда! - крикнул кто-то еще. - Они все сейчас набросятся на
нас.
Все еще сгибаясь от удара в живот, он заставил свои ноги двигаться в
направлении к двери. Дождь ударил ему в лицо, и он понял, что выбрался из
конюшни. На фоне освещенных окон гостиницы он увидел бежавших к нему
людей, а немного справа опустившуюся на колени фигуру лучника, который
спокойно выпускал стрелу за стрелой. Крики и проклятия звучали во тьме.
Некоторые из бежавших падали, пронзенные стрелами.
- Пошли, - послышался голос Джиба. - Мы все здесь. Хол задержит их.
Джиб схватил за руку, повернул и подтолкнул. Он снова побежал,
выпрямившись, дыша легче, лишь с тупой болью в том месте, куда ударила
лошадь.
- Достаточно, - сказал Джиб. - Надо собраться. Нам нельзя
разделяться. Вы здесь, Мери?
- Здесь, - ответил испуганный голос.
- Оливер?
- Здесь.
- Енот, где ты?
Другой голос ответил:
- Не беспокойтесь о старине Еноте. Он найдет нас.
- Это ты, Хол?
- Я. Они не погонятся за нами. С них достаточно.
Корнуэлл неожиданно сел. Он почувствовал, как сырость проникает
сквозь брюки. С трудом он попытался вложить меч в ножны.
- Вы, парни, хороши были в конюшне, - объявил Хол. - Одного Марк
уложил вилами, другого - мечом, третьего - Джиб своим топором. У меня не
было возможности, пока мы не выбрались наружу.
- Но зато там ты поработал хорошо, - сказал Джиб.
- Не забудьте Енота, - подхватил Корнуэлл. - Он первым начал
нападение.
- Не объясните ли вы мне, как это все получилось? - умоляюще спросил
Джиб. - Я ведь не борец...
- Мы все не борцы, - сказал Корнуэлл. - За всю жизнь я не разу не
сражался. Несколько ссор в университетских тавернах, но боев - никогда.
- Пойдемте отсюда, - сказал Хол. - Нужно отойти от гостиницы
подальше. Все беритесь за руки, чтобы не потеряться. Я пойду впереди.
Нельзя идти слишком быстро, иначе можно упасть в ущелье или налететь на
дерево. Если кто-то разожмет руки, то все должны остановиться.
13
Хол, съежившись, сидел в березовой роще и смотрел, как медленно
занимается рассвет. Конюшня и гостиница исчезли, на их месте лежала груда
углей, и дым наполнял воздух одной горечью, поднимаясь вверх тонкими
щупальцами. Дождь прекратился и небо прояснилось, но с ветвей берез все
еще капала вода.
"Будет еще один прекрасный осенний день", - сказал себе Хол.
Но пока было холодно. Он скрестил руки и сунул их подмышки, чтобы
