усовершенствовали. Значит, в вас были не только пороки, но и много доб-
ра. Значит, вам должны быть свойственны и любовь, и благородство.
- Ваше Святейшество, наши философы многие годы бились над решением
вопросов, которые вы задаете, - сказал Теннисон. - Они не новы для нас.
- Значит, вам должна быть знакома и проблема, которая теперь стоит
перед Ватиканом. Я, производное от робота, производного от человека,
спрашиваю вас об этом. Не обещаю, что воспользуюсь вашим советом, - мне
нужно рассмотреть много фактов, но сейчас я позвал вас для того, чтобы
выслушать, что вы, лично вы, думаете об этом. Вот почему я позвал вас
одних и удалил кардинала. Ну, говорите же. Прошу вас, как близких дру-
зей, говорите откровенно, без стеснения.
- Да, но... - запнулся Теннисон, - Видите ли, Ваше Святейшество, мы
прибыли сюда вовсе не как друзья Ватикана. Я бежал от людского самосуда
и стал здесь врачом Ватикана, поскольку ваш врач погиб. Джилл прибыла
сюда как писательница. Она хотела написать о вас, но вы оказались кате-
горически против этого.
- Но с тех пор прошло время, и вы оба доказали нам свою преданность.
Вы породнились с Ватиканом. Знаю, сначала вы были напуганы угрозой, что
мы не дадим вам улететь отсюда, но теперь, как я понимаю, и нам трудно с
вами расстаться, да и вы сами не склонны возвращаться к этому вопросу.
Могу я поинтересоваться, что послужило причиной изменения ваших намере-
ний?
- Трудно сказать, - задумался Теннисон. - Вопрос непростой. Хотя...
нет, Ваше Святейшество, причин так много, что я устал бы перечислять и
вас бы замучил.
- Для меня причина в том, - сказала Джилл, - что тут очень спокойно.
Жаль, если этот покой кончится. Я так полюбила маленький садик за клини-
кой, вид на пшеничные поля, на горы...
- Горы? - удивился Теннисон. - Тебе нравится смотреть на горы? Ты
ведь была к ним равнодушна как будто?
- Я успела полюбить их, Джейсон. Да, я столько времени на них смотре-
ла, а увидела только вчера. Увидела так, как видишь их ты.
- Ваше Святейшество, - обратился Теннисон к Папе, - давным-давно, в
средние века, на Земле было много монастырей. Люди уходили туда, жили
там христианской жизнью, по христианским канонам. Если бы вы спросили
их, зачем им это, они бы ответили, что поступили так из любви к Христу,
что для них это путь служения Богу. Но я склонен думать, что они уходили
в монастыри, чтобы укрыться от жестокости мира, чтобы переждать там тя-
желые времена. Там они находили тишину и покой. Мне кажется, они не ста-
новились более верующими оттого, что жили в монастырях, но они сами, на-
верное, думали, что все обстоит именно так. Что касается меня, то здесь,
у вас, я обрел как раз то, что искал всю жизнь, - спасение от жестокости
и суеты мира.
- Понимаю, - сказал Папа. - Именно это нам и хотелось бы сохранить.
Покой, тихое место, где мы могли бы без помех продолжать свою работу. Но
весь вопрос в том, над чем нам следует работать!
Теннисон пожал плечами.
- Ваше Святейшество, если вы хотите спросить, следовать ли вам по пу-
ти веры или по пути знания, то я бы выбрал знание, поскольку мне предс-
тавляется, что вера должна рождаться из знания, а не наоборот. Спросите
дюжину, сотню людей, исключая, конечно, ватиканских доктринеров, и вы
получите совершенно разные ответы. Кто-то ответит так же, как я, а дру-
гие изберут веру. Думаю, вероятность правильного ответа такая же, как
существование единственно истинной веры.
- А истинное знание?
- Думаю, такое может существовать. Но мне этого не узнать никогда.
Простите, Ваше Святейшество, думаю, и вам тоже.
- Наверное,- задумчиво проговорил Папа, - наши милые роботы допустили
какой-то просчет в моей конструкции. Нагрузили меня тем самым пиететом,
которым сами были переполнены. Вообще-то, я склонен согласиться с вами.
Однако стоит мне принять такое решение, как Ватикан треснет по швам.
Начнется смута, пойдут бесконечные споры, они затянутся на долгие годы,
и вдобавок это мало чего хорошего добавит к моему образу, - образу Папы.
Что бы вы по этому поводу ни думали, образ Папы многое значит для каждо-
го из нас.
Джилл и Джейсон молчали.
- Вы, люди, - продолжал Папа, - способны испытывать любовь и нена-
висть. Нам не дано ни то ни другое. Вы можете мечтать - это мне доступ-
но, но я мечтаю совсем не так, как вы. У вас есть искусство - музыка,
живопись, я знаю об их существовании, осознаю цель, которой они служат,
догадываюсь о том, какую радость, какое наслаждение они могут приносить,
но, увы, я не способен на них реагировать.
- Ваше Святейшество, - сказала Джилл, - но ведь сама вера может быть
если не искусством, то источником величайшего наслаждения.
- Не сомневаюсь, - согласился Папа. - Вы затронули очень важную тему.
Но не будете же вы утверждать, что жажда веры у роботов недостаточно
сильна? Именно эта жажда и создала Ватикан, именно поиски истинной веры
и вели нас тысячу лет по нашему пути. Но не может ли быть, что существу-
ет много истинных вер?
- Почему же не может быть? - ответил Теннисон вопросом на вопрос. -
Только мне кажется, что все же должна существовать некая универсальная
вера, такая, какую бы приняли все до единого разумные существа. Такая
вера должна существовать обязательно, как должна существовать единствен-
ная истина - непререкаемая, неделимая. Не удивлюсь, если окажется, что
это - одно и то же.
- Именно поэтому вы считаете, что нам следует устремиться по пути по-
исков истины, что это будет более верный путь, чем поиски веры самой по
себе?
- Да, я так думаю, - кивнул Теннисон. - Поиски истины обеспечат вам
кое-какие точки опоры. В поисках веры вы таких точек опоры лишены.
- Внутри меня накоплен колоссальный запас знаний, - сказал Папа. - Их
так много, этих знаний, добытых для меня нашими Слушателями, что порой
мне самому трудно выбрать. Мне приходится отчаянно рыться в кладовой
собственных знаний, чтобы отыскать один-единственный бит информации, ко-
торый мог бы послужить ответом на заданный вопрос. Загадок такое коли-
чество, и мне приходится одновременно оценивать множество ответов, кото-
рые влекут за собой все новые и новые загадки. Я упорно этим занимаюсь,
но порой задаюсь вопросом: а вдруг необходимые мне для ответа биты ин-
формации еще не найдены Слушателями? Они, конечно, много где побывали,
но все равно лишь слегка прикоснулись к громаде вселенского Знания...
- Это означает, Ваше Святейшество, - прервал Папу Теннисон, - что
Слушателям должна быть предоставлена возможность продолжать работу. Мо-
жет быть, один из них завтра отыщет тот самый недостающий бит информа-
ции, а может быть, на его поиски уйдут годы - сотни, тысячи лет, но, ес-
ли Слушатели прекратят работу, ответ не будет найден никогда.
- Знаю, - сказал Папа. - Знаю. А ведь находятся такие, кто утверждает
- и знаете, прямо-таки гордость написана на их всезнающих металлических
физиономиях, - будто бы я утратил чувство реальности, будучи замурован-
ным в камне здешних гор. Я знаю, что они не правы, но не представляю се-
бе, как их переубедить. Я думаю, что тот реальный мир, о котором они бе-
рутся судить - это и не мир вовсе, а провинциальный мирок, ограниченный
рамками знакомой им территории и привычных понятий и условий. Они ни на
йоту не задумываются о том, что реальный мир за пределами Харизмы, на
другой планете, может оказаться вовсе не таким, как здесь. А ведь такая
планета может быть совсем близко отсюда. Реальность Вселенной закрыта
для них, заслонена их собственным ограниченным пониманием вещей. Нет,
все-таки я склонен верить, что я существую в более реальном мире, чем
они. - Папа на мгновение умолк, потом заговорил вновь: - Я перерос их.
Вот что произошло. Я перерос их. Но ведь они сами этого хотели. Они хо-
тели, чтобы я был непогрешим, как Папа на Земле. Но когда я перерос их,
я их разочаровал. Непогрешимость на одной планете и во всей Вселенной -
разные вещи.
Глава 47.
- К чему это все было, как ты думаешь? - спросила Джилл, когда они
вернулись к Теннисону.
- В Ватикане - раскол, - ответил Теннисон. - И Папа - единственный,
кто об этом знает.
- Не слишком-то мы ему помогли.
- Да что ты... - махнул рукой Теннисон. - Совсем не помогли. Мы его,
скорее, разочаровали. Понимаешь, роботы до сих пор, как дети малые, ве-
рят в людей, считают нас какими-то волшебниками, чародеями, думают, что
мы можем нырнуть в глубину и вынырнуть с готовым ответом. Они увязнут в
трясине по уши - мы протянем руку и вытянем их. Отцовский образ - ну, ты
понимаешь, №папочка все может, он большой и умный¤. Папа в этом смысле
недалеко ушел. Он понимал, наверное, умом, что помочь мы ему вряд ли
сможем, но надежда такая у него была. Теперь он в нас полностью разоча-
ровался.
Теннисон встал, подбросил в огонь пару поленьев, вернулся и сел рядом
с Джилл на кушетке.
- Поисковая Программа - вот тот цемент, который не дает зданию Вати-
кана рухнуть и развалиться. Экайер говорил мне об этом еще тогда, когда
мы только-только появились здесь. Он говорил, что Ватикан - всего-навсе-
го прикрытие для работы в рамках Поисковой Программы. Я тогда, честно
говоря, думал, что он попросту бравирует, пытается убедить меня в своей
важности. Но я успел убедиться, что в этом есть большая доля истины. При
наличии Поисковой Программы Ватикан - это динамичный проект с прогнози-
руемым исходом работы. Без нее - оголтелый поиск неизвестно чего. Без
нее будут пустые споры, множество занудных философских диспутов, родятся
еретические течения и начнут борьбу за истину в последней инстанции с
нынешней линией. Но без Слушателей Ватикан в его теперешнем состоянии не
продержится следующую тысячу лет. А если и продержится - толку будет ма-
ло.
- Но Его Святейшество сказал, - возразила Джилл, - что располагает
колоссальным объемом информации за счет тех данных, которые сообщены ему
Слушателями. На сегодняшний день он уже во многом разобрался, но все
равно работы у него полно. Разве он не может продолжать, имея то, что у
него есть сегодня? Мне показалось, что именно этим он и хочет зани-
маться. Располагая таким банком данных...
- Да как ты не понимаешь? - всплеснул руками Теннисон. - Все зайдет в
тупик. Никому дела не будет до этого банка данных! Сам он, ради бога,
может продолжать копаться в нем, как в бабушкиной шкатулке с драгоцен-
ностями, но чтобы банк данных работал по-настоящему, он обязательно дол-
жен пополняться. Все равно что в костер дрова подбрасывать - иначе по-
гаснет. Победят богословы - и всему конец. Они закроют Программу Экайе-
ра, Слушатели прекратят работу - и конец.
- Умерев однажды, Ватикан не возродится.
- Вот именно, - кивнул Теннисон. - А мы, Джилл, сидим тут и спокойно
смотрим, как погибает одна из самых величайших исследовательских прог-
рамм, когда-либо существовавших в Галактике. Одному Господу Богу ведомо,
как много Галактика потеряет. Никто не в силах оценить последствий про-
вала этой работы для людей и для самих роботов, ибо, по моему теперешне-
му мнению, люди и роботы - одна раса. Они принадлежат нам так же, как мы
- им.
- Джейсон, нужно что-то делать. Ты и я - мы должны что-то делать.
Только мы и можем сделать что-то.
- Есть еще Экайер.
- Да, есть еще Экайер, но... он чересчур ватиканец.
- Наверное, ты права. Он не настолько заморочен, как люди на Харизме,
но не до конца свободен от тенденциозности. Ты совершенно правильно ска-
зала - он чересчур ватиканец.
- Джейсон, но что мы можем сделать?
- Милая моя, если бы я знал! Ни единой мысли в голове. Хотя нет, одна
есть. Если бы могли попасть в этот Рай...
- И добыть доказательства. Обязательно нужно добыть доказательства.
- Это обязательно. Не будет доказательств - нас никто и слушать не
