глухоманов. Может быть, он наблюдал за Декером.
№Но зачем глухоману понадобилось наблюдать за Декером? - подумал кар-
динал и не нашел ответа. - Пожалуй, - решил он наконец, - следует отдать
дань вежливости и сделать ответный визит. Да, нужно будет сходить и по-
говорить с этим глухоманом¤.
Глава 49.
- И все это время, - спросила Джилл у Шептуна, - ты был в математи-
ческом мире?
- Да. Я остался там и разговаривал с ними.
- А ты умеешь с ними разговаривать? Когда я была там, мне показа-
лось...
- Умею. Теперь умею, - ответил Шептун.
- И можешь сказать нам, кто они такие?
- Они - старички-философы.
- Ничего удивительного, - вступил в разговор Теннисон. - Насколько я
помню, все философы на Земле были почтенного возраста. Они говорили мед-
ленно, тщательно взвешивая каждое слово, сознавали собственную мудрость
и не позволяли другим забывать о ней.
- Они - философы, вышедшие из употребления, - уточнил Шептун.
- Как это - №вышедшие из употребления¤?
- Они уже слишком старые, чтобы приносить какую-то пользу. Они никому
не нужны. Наверное, они очень отстали от времени. Если бы они были
людьми, у них, наверное, выросли бы длинные-предлинные бороды и они бы
сидели, прикрыв глаза, и бормотали что-то в эти длинные бороды... Они
отделены от своих более молодых собратьев и живут на ограниченном прост-
ранстве. А время проводят в играх.
- В №крестики-нолики¤? Или в шашки?
- Нет, не в такие игры. Они ставят вопросы и решают их. Порой на это
у них уходит много времени, потому что вопросы непростые.
- Ставят вопросы? Перед ними стоят вопросы? Но ведь ты сказал, что
они уже никуда не годятся и никому не нужны!
- Я сказал, что они сами себе ставят вопросы. Те проблемы, которые
они решают, - гипотетические проблемы. Такие, на решение которых никто
другой не стал бы тратить время. Может быть, это этические проблемы, а
может быть - моральные, а может, еще какие-то. Они пытались объяснить
мне, но...
- Значит, все эти графики и уравнения - действительно задачи? - спро-
сил Теннисон. - Не просто старческая болтовня?
- Настоящие задачи, - подтвердил Шептун. - Они могут и просто гово-
рить, но чаще всего решают задачи. Большой нужды разговаривать между со-
бой попусту у них нет. Они слишком хорошо друг дружку знают.
- Значит, они пенсионеры, так что ли? В отставке. Ты понимаешь, что
значит №в отставке¤?
- Не уверен.
- Ну, видишь ли... когда человек проработал большую часть отпущенного
ему на жизнь времени, он уходит в отставку, на пенсию. Он не должен
больше работать. Все время у него свободно. И он может заниматься, чем
захочет.
- Похоже, это так, - сказал Шептун.
- Значит, мы угодили в дом престарелых! - воскликнула Джилл. - Кучка
старичков, которым некуда девать свободное время! Вот это да!
- Нет, не так, - возразил Шептун. - Они думают, что у них все еще
есть работа. И потому так упорно трудятся. Но их очень огорчает, что те
задачи, которые они решают, не насущны, не злободневны - что это не нас-
тоящая работа. Они очень хотят настоящей работы, но им не разрешают.
- А остальные где? Те, кто не на пенсии?
- Где-то. Близко или далеко - не могу сказать. Они делают настоящую
работу.
- Ну, а наши знакомые, пенсионеры? Они-то способны хоть на что-ни-
будь?
- Они отправили меня, - сказал Шептун, - не знаю куда. Не в какое-то
определенное место. Я не понял, где я был. Но я катался по магнитному
потоку, и танцевал с ионами, и грелся в лучах красного карлика...
- Что, по-настоящему отправили? - спросит Теннисон. - Не просто пока-
зали тебе все это? Переместили атомы?
- Да. Переместили мои атомы, - подтвердил Шептун.
- А зачем? - поинтересовалась Джилл.
- Потому что они поняли, что я этого хочу. Они угадали мои желания. А
может быть, они хотели показать мне, что они умеют. Но я так не думаю.
По-моему, то, что они для меня сделали - для них сущие пустяки. Просто
они проявили доброту, милосердие, узнав, чего я хочу. А я говорил с ними
про Рай.
- Про Рай?!
- Ну да. Вы же хотите попасть в Рай? Я не ошибаюсь?
- Нет, ты не ошибаешься, - ответил Теннисон. - Не ошибаешься. Но нет
координат, нет никаких данных...
- Вам нужно поговорить со мной про этот Рай, чтобы я мог прочитать
все в вашем сознании. Расскажите мне все-все, что вы знаете про это мес-
то - Рай.
- А потом?
- А потом я еще раз поговорю с ними. Скажу, что вы очень хотите туда
попасть. И что вы этого достойны. А они постараются, я знаю. Для них это
будет настоящая работа, о которой они мечтают. Ох, как они будут рады! У
них сразу засверкают уравнения, замелькают графики, и они начнут вспоми-
нать все, что они знают...
- Но послушай, даже если они найдут Рай, определят, где это находит-
ся, смогут ли они нас отправить, перенести туда?
- Меня же отправили, - сказал Шептун. - И не только туда!
Глава 50.
Мэри умерла утром. Мертвая она казалась еще более истощенной, чем жи-
вая. Теннисон глядел на тело, укрытое простыней, и видел только складку
на белой ткани. Когда у него умирал пациент, он чувствовал себя винова-
тым в том, что случилось. Так было и на этот раз. Он думал, что, навер-
ное, мог бы лучше выполнить свое долг, был недоволен собой.
№Неудача, провал, - твердил он, глядя на жалкие, бестелесные останки
Мэри. - Но ведь поначалу мне повезло, мне удалось ее вытащить. Тут не я
виноват, а этот черный человек, что указал на нее пальцем и смертельно
унизил на золотой лестнице Рая. После этого случая она больше не хотела
жить, не боролась за жизнь, и смерть ответила на ее выбор и холодно,
спокойно вошла в нее¤.
- Мне очень жаль, доктор, - прошептала сестра, тронув его за локоть.
№Она все понимает¤, - подумал Теннисон.
- Мне токе, - кивнул он и добавил: - Я восхищался ею.
- Вы ничего не смогли бы поделать. Никто ничего не мог бы поделать,
доктор.
Она повернулась и ушла. Теннисон еще немного постоял у постели умер-
шей и последовал за сестрой.
Выйдя в вестибюль, Теннисон увидел Экайера. Тот встал со стула для
посетителей и застыл на месте в ожидании.
- Все кончено, - сказал Теннисон.
Экайер сделал несколько шагов ему навстречу, и они остановились, гля-
дя друг другу в глаза.
- Она была самая лучшая... - проговорил наконец Экайер. - Самая луч-
шая из всех Слушателей... Джейсон, там, на улице, собрался народ. Нужно
пойти сказать им. Я пойду.
- Я с тобой, - кивнул Теннисон.
- Вот ведь как получается в жизни, - вздохнул Экайер. - Мэри была не
просто прекрасной Слушательницей. Это было делом всей ее жизни. И именно
она, Мэри, провозгласила конец этого дела.
- Ты что, уже что-нибудь слышал определенное? Тебе прямо сказали?
- А разве обязательно, чтобы сказали прямо? Все могут тихо и посте-
пенно спустить на тормозах. Будут отдавать новые распоряжения, потом не-
навязчиво вмешаются в сам процесс работы и потихоньку все прикроют. И в
один прекрасный день, даже не понимая, как это вышло, мы узнаем, что на-
шей работе конец.
- Что же ты будешь делать, Пол?
- Я? Останусь здесь. Деваться мне некуда. Обо мне позаботятся. Вати-
кан за этим присмотрит, будь уверен. Уж мне-то они, по крайней мере,
должны. Позаботятся и о Слушателях. Здесь мы проживем остаток дней сво-
их, а когда уйдет последний из них, все будет кончено навек.
- А я на твоем месте не стал бы так сразу все хоронить, - возразил
Теннисон.
На мгновение он задумался, не рассказать ли Экайеру о том, о чем ему
и Джилл рассказывал Шептун. Ему так хотелось подарить Экайеру хоть ка-
пельку надежды!
- Что-нибудь знаешь? - спросил Экайер.
- Да нет, пожалуй, ничего.
№Не стоит пока ему говорить, - решил Теннисон. - Надежда маленькая,
можно сказать - почти никакой. В то, что предложил Шептун, верится с
трудом. Невозможно это, нереально, - твердил про себя Теннисон, шагая по
коридору рядом с Экайером. - Вряд ли обитатели математического мира су-
меют разыскать то место, которое Мэри называла Раем. Рая могло не быть
вовсе. И он мог оказаться где угодно. В другой галактике. В другой все-
ленной. А может быть, и не так далеко? Декер говорил, что, наверное,
знает, где это. Значит, есть вероятность, что он побывал там или непода-
леку. Но это не свидетельство. Ведь Декер точно ничего не сказал и те-
перь уж никогда не скажет¤.
Экайер распахнул дверь на улицу и ждал Теннисона на пороге. Маленькая
площадка перед калиткой была полна народу. Когда Теннисон шел в клинику,
людей было совсем немного, а сейчас... Но все молчали. Не было слышно ни
шепотка, ни вздоха.
Экайер сделал шаг вперед. Все взгляды устремились на него.
№Ведь все знают, что сейчас скажет Экайер, - подумал Теннисон. - Зна-
ют, но ждут слов Экайера о том, что Мэри обрела покой, будут терпеливо
ждать этих слов, означающих, что теперь у них есть святая¤.
Экайер заговорил, тихо, не повышая голоса.
- Мэри обрела покой, - сказал он. - Она отошла в мир иной всего нес-
колько мгновений назад. Она умерла спокойно, с улыбкой на устах. Спасти
ее было невозможно.
Раздался дружный вздох толпы. №Вздох облегчения?¤ - подумал Теннисон.
Ожиданию пришел конец.
А потом чей-то гулкий, звенящий голос - скорее робота, чем человека,
начал читать поминальную молитву, к нему стали присоединяться другие, и
вскоре пение могучего хора разнеслось по всему Ватикану. Кто стоял, кто
упал на колени; через несколько мгновений мерно и громко загудели
большие колокола базилики.
Экайер повернулся к Теннисону.
- Ты, наверное, хочешь помолиться вместе со всеми? - спросил Тенни-
сон. - Не обращай на меня, безбожника, внимания.
- Да нет... - покачал головой Экайер и заговорил совсем о другом: -
Знаешь, если бы Мэри могла это видеть, она была бы счастлива. Ведь она
верила по-настоящему. Всегда ходила на мессу, часами простаивала на ко-
ленях, вознося молитвы Господу. Не для виду, не напоказ. Вера была ее
жизнью.
№Наверное, именно поэтому она и нашла Рай¤, - подумал Теннисон, но
вслух ничего не сказал.
Они шли рядом и молчали. Потом Экайер спросил:
- Какое у тебя настроение, Джейсон?
- Грустно, - ответил Теннисон.
- Ты не виноват. И не должен чувствовать себя виновным.
- Нет, виноват, - покачал головой Теннисон. - Врач всегда чувствует
себя виноватым. Это врожденное качество, та цена, которую приходится
платить за то, что стал врачом. Но это пройдет.
- У меня куча дел. Обойдешься без меня?
- Пойду прогуляюсь, - сказал Теннисон. - Думаю, прогулка будет мне на
пользу.
№Точно, нужно прогуляться¤, - решил он. Джилл ушла в библиотеку, ска-
зала, что надеется за работой отвлечься от мрачных мыслей. Вернуться к
себе? Без Джилл там скучно и тоскливо. Оставалось одно - пойти прогу-
ляться.
Он вышел из Ватикана и побрел, сам не зная куда. Облегчения он не
чувствовал. Звон колоколов усиливал раздражение и душевное беспокойство.
Минут через пятнадцать он обнаружил, что поднимается по холму к хижи-
не Декора. Он резко остановился, повернулся и пошел обратно. Нет, к хи-
жине он идти не мог, просто не мог. Должно пройти время, прежде чем он
снова сможет туда пойти.
Он свернул на боковую тропинку. Она вела к пригорку, откуда он часто
любовался горами. Он шел, а вслед ему звонили колокола.
Дойдя до любимого пригорка, он уселся на невысокий валун и стал смот-
реть на горы. Солнце стояло высоко и ярко высвечивало бледно-голубые
предгорья, по которым взбирались вверх темно-зеленые языки лесов. Засне-
женные пики сияли, как сахарные головы.
№Как все меняется, - думал Теннисон. - Через час все будет по-друго-
му, не так, как сейчас. Горы меняются ежеминутно, и в нашем понятии они
вечны. Но когда-нибудь их тут не станет. Пройдут тысячелетия, и они
