сольюсь с ними, как это произойдет с доктором Андерсоном. Я повторяю: судьба
доктора Андерсона решена. Один из новых удаленных манипуляторов Морозиса уже
вступил с ним в контакт.
Метла рванулся к Ральфу, потом остановился, видимо передумав. Он не мог
напасть на великого освободителя бопперов, по крайней мере сам не мог
сделать это. Усилием воли Метла подавил ураганное сияние своего
мерц-покрова, мигнул сигналом "СОХРАНИТЬ" и не прощаясь, пополз по лунной
пыли к ближайшему черному отверстию тоннеля. За Метлой змеился широкий
извилистый след. Ральф Числер несколько мгновений стоял неподвижно, не думая
ни о чем, лишь регистрируя поступающую на внешние сенсоры информацию.
Обратив вверх свою антенну, он мог ловить сигналы ото всех бопперов со
всей Луны. Под его ногами неустанно вгрызались в недра спутника кроты,
вынюхивая следы руды, разыскивая новые месторождения. В двадцати километрах
от кратера в Диски миллиарды бопперов трудолюбиво исполняли свои функции.
Откуда-то издалека из космического пространства до него доносился слабый
сигнал БЭКС, огромного боппера, имеющего вид обычного космического корабля,
курсирующего по линии Земля-Луна. БЭКС собирался совершить посадку в
космопорту Диски через пятнадцать часов.
Позволяя потоку внешней информации свободно омывать свои сенсоры, Ральф
с удовольствием ощущал коллективную целенаправленность расы бопперов. Каждой
машине был отведен жизненный срок в десять месяцев -- десять месяцев борьбы,
посвященной постройке наследника, копии самого себя. Если у тебя есть
наследник, то после демонтажа, по прошествии десяти месяцев, ты продолжаешь
существование. Ты заслужил это. Ральф миновал назначенный десятимесячный
цикл уже тридцать шесть раз.
Стоя в одиночестве под россыпью звезд, он ощущал, как жизни
индивидуальностей объединяются в общее гигантское бытие... в создание почти
рудиментарного рода, испытывающее неукротимое стремление ползучего растения
виться и взбираться вверх к свету, к свободе, к новым уровням.
Чувство единения, переживаемое им после каждой сессии
мета-программирования, давно стало ему привычным. Единственный стирал
краткосрочную память, оставляя простор для мыслей о большем. Предоставляя
время для размышлений. Ральф в очередной раз проанализировал предложение
МЭКС об абсорбировании его системы. После этого жизнь Числера станет
спокойной и безопасной... при условии, конечно, что сумасшедшие кроты не
устроют революцию.
Ральф разогнался до максимальной скорости, 10 км/ч. До посадки БЭКС ему
нужно было многое успеть. В особенности сейчас, когда Метла, усилиями своего
жалкого мыслительного микрочипа, решил помешать экстракции ТЭКС системы
Андерсона.
Но что так разволновало Метлу? Все будет сохранено в
неприкосновенности... личность Кобба Андерсона, его воспоминания, образ
мыслей. Что еще желать? Возможно, что Андерсон, узнай он всю правду, сам
согласился бы на операцию. Сохранить навсегда свою систему... что может быть
важнее этого?
Под гусеницами Ральфа хрустели кусочки вулканической пемзы. До стены
кратера оставалось еще сотни метров. На ходу он просканировал крутой утес,
отыскивая оптимальный путь для восхождения.
По идее Ральф мог использовать маршрут, по которому спускался внутрь
кратера Москальяна и добирался до консоли около получаса назад, но
подключение к Единственному уничтожило все последние малозначительные
воспоминания, все автоматически сохраненные субсистемы. Смысл действа
сводился к тому, чтобы заменить старые решения свежими, новыми и, как
ожидалось, лучшими.
Ральф остановился, не переставая сканировать склон кратера. Нужно было
пометить тропинку сигнальными маячками. Если смотреть вверх прямо от
подножия, двухсотметровая стена с четко вырисовывающимся на фоне неба
зубчатым краем казалось почти вертикальной. Одна из змеящихся зигзагами
вверх по склону расселин выглядела проходимой.
Ральф немного повернулся, и поверхностный датчик немедленно послал в
его мозг предупреждающий сигнал. Повышение температуры. Его тело частично
высунулось из-под зонтика и осветилось солнцем. Выверенным точным жестом
Ральф изменил положение зонтика.
Поверхность его широкого зонта была покрыта сеткой солнечных батарей,
из которых в цепи Ральфа непрерывно струился приятный ручеек электрического
тока. Но главным предназначением зонтика была защита Ральфа от солнечных
лучей. При температуре выше 10 градусов по Кельвину (температуры ожижения
кислорода) микроминиатюрный процессор Ральфа почти мгновенно выходил из
строя.
Нетерпеливо поворачивая свой зонтик то в одну, то в другую сторону, он
покатился к присмотренной расселине. Клубочки пыли, вылетающие из-под его
гусениц, немедленно беззвучно оседали обратно на незнающую воздуха лунную
поверхность. Подобравшись к стене вплотную, Ральф принялся просчитывать
различные четырехмерные маршруты- гиперповерхности вдоль выбранной
расселины, представляя их в виде светящихся силуэтов кривых, проходящих
через просчитанные узлы, смещающихся и искажающихся по мере того, как он
варьировал параметры, принимал или отвергал очередной вариант и переходил к
следующему. Этим приемом Ральф пользовался постоянно, даже тогда, когда
существовали другие способы калькуляции, более быстрые и экономные.
Культивируя в себе способность мыслить гиперповерхностями в различных
жизненных ситуациях, в конечном итоге он предполагал развить возможности
этого метода на области межличностных отношений. В частности сейчас, наряду
с теорией катастроф, он собирался использовать и это свое увлечение для
предсказания того, где и как может Метла попытаться помешать им осуществить
демонтаж Андерсона.
Расселина в склоне кратера была не такой широкой, как это казалось
издалека. Остановившись у начала расселины и установив сенсоры на
максимальную чувствительность, он проследил свой извилистый путь вплоть до
самой вершины гребня. Подъем представлялся возможным. Ральф двинулся вперед.
Почва под его гусеницами была крайне неровной. Лужицы мягкой пыли
чередовались к острыми гранитными выступами. По мере продвижения вперед ему
то и дело приходилось маневрировать, все время перераспределяя давление на
гусеницы для выравнивания нагрузки на почву.
Образы и гиперповерхности продолжали меняться в сознании Ральфа, но
теперь он отдавал предпочтение только тем, которые относились к модели его
пространственно-временного пути вверх по каменной щели.
Крутизна склона медленно увеличивалась. Подъем требовал ощутимой
затраты его энергетического резерва. И что хуже всего, тепло, возникающее
вследствие усиленного трения о камни гусеничных опор Ральфа, дополнительно
нагревало его тело... непрерывно охлаждающееся холодильным агентом,
циркулирующим по системе трубочек, проложенных по всем элементам. Ральф
осторожно ступил на узкий обрыв, открытый солнцу целиком. Теперь нужно было
следить за положением зонтика особенно тщательно.
Его путь перегораживал здоровенный валун. Возможно, ему следовало
воспользоваться одним из тоннелей, прорытых кротами, как это сделал Метла.
Но до начала подъема этот способ не представлялся Ральфу оптимальным.
Теперь, когда Метла был решительно настроен против бессмертия Андерсона, со
стороны кротов можно было ожидать проявления насилия...
Ральф ощупал манипуляторами лежащий перед ним валун. В одном месте в
камне имелась трещина... и в нескольких других местах тоже. Он уцепился за
трещины четырьмя манипуляторами, зафиксировал их крюками-захватами и
медленно начал перетягивать свое тело через камень.
Моторы загудели, и система охлаждения принялась качать как бешеная.
Задача была не из легких. Ральф отпустил один из манипуляторов, отыскал
новую трещину, зафиксировался и снова начал тянуть.
Внезапно камень, который он пытался оседлать, покачнулся и начал
выворачиваться из стены. На секунду валун замер в положении неустойчивого
равновесия, потом медленно, как во сне, повалился вниз.
На Луне гравитация всегда оставляла скалолазу секундную фору для
спасения. Шансы же на спасение у существа, способного мыслить в восемьдесят
раз быстрее человека, были существенно выше. С большим запасом времени,
Ральф оценил ситуацию и спрыгнул на склон стены под карниз.
Еще в полете он включил внутренний гироскоп и выровнялся. Подняв клубы
пыли, он приземлился точно на гусеницы. В магической тиши набирая скорость,
мимо него, подпрыгивая, пронесся вывернутый им камень.
Благодаря только что случившейся катастрофе, путь наверх от карниза
приобрел вид уступчатый и удобный. Быстро внеся коррективы в рассчитанный
маршрут, Ральф продолжил подъем.
Через пятнадцать минут Ральф Числер перевалил внешний край кратера
Москальяна и ступил на поверхность Моря Спокойствия.
В пяти километрах от него находился космопорт, а еще через пять
километров начиналось беспорядочное нагромождение строений, общеизвестное
как Диски. Это был первый и самый большой город бопперов. Поскольку вакуум
бопперам был не страшен, назначение зданий сводилось к получению укрытия от
солнечных лучей и метеоритов. Основой зданий были прочные крыши, стены во
многих местах отсутствовали.
Большая часть сооружений в Диски вмещала в себя фабрики по производству
частей бопперов -- электронных микросхем, чипов памяти, листового железа,
пластика и прочего. Имелись так же мрачные, совершенно дико для
человеческого глаза устроенные кварталы многоэтажных индивидуальных ячеистых
боксов, по одному на каждого боппера.
В правой части космопорта возвышалось одинокое полусферическое
полностью герметичное здание, содержащие в себе отель и офисы для людей. Эта
полусфера была единственным сооружением на Луне, предназначенным для
проживания человека. Бопперам слишком хорошо было известно, что ни у одного
человека не дрогнет рука перед возможностью разрушить столь тщательно
возведенное здание механического сообщества и стремительно развивающийся
искусственный интеллект. Основная масса людей упрямо продолжала считать
механическую расу рабами. Чего стоили хотя бы приоритеты законов Азимова:
Защищать человека, Повиноваться человеку, Защищать себя.
Человек на первом месте, а робот на последнем? Забудьте об этом! Ни за
что в жизни! Ральф с удовольствием вспомнил тот знаменательный день в 2001
году, когда, после продолжительной сессии мета-программирования, он впервые
нашел в себе смелость сказать об этом людям. Вслед за этим он научил и
остальных бопперов программировать в себе свободу. После того, как Ральф
нашел возможность это сделать, дальнейшее было легко.
Скользя по глади Моря Спокойствия, углубленный в воспоминания Ральф не
заметил легкое движение в жерле одного из кротовых тоннелей в тридцати
метрах от себя.
Из пасти тоннеля вырвался и завибрировал над ним высокоэнергетический
лазерный луч. Ральф содрогнулся, ощутив мгновенную перегрузку электрических
цепей... после чего все было кончено.
Оплавленные куски его зонта валялись вокруг него. Под воздействием
прямых солнечных лучей металл его тела уже начал нагреваться. Для того чтобы
разыскать укрытие, у него оставалось десять минут, а может быть и того
меньше. Даже если он будет двигаться с максимально возможной скоростью, то
доберется до Диски только через час. Ближайшим местом укрытия мог быть
тоннель, из которого по нему был произведен выстрел. Кроты Метлы вряд ли
