Пауза.
-- Погнулась ступенька, сейчас исправлю.
Продолжительная пауза.
-- Мы слушаем тебя, Нэйл.
Разнообразные приглушенные голоса, подбадривающие и поздравляющие.
Сильный треск.
-- ... маленький шаг одного человека, но гигантский скачок всего
человечества.
Грохот нарочито бурных аплодисментов заглушил слабый голос. Торчок
повернулся к Коббу, пытаясь рассмотреть выражение лица старика. Но увидеть
чужое лицо сквозь стекло шлема было невозможно. Как только они покинули
купол и оказались на солнце, материал скафандров превратился в гибкое
зеркало.
Смонтированными короткими отрывками из "Открытия и освоения Луны"
Автобус развлекал их всю дорогу до Диски. Театрализованы были все основные
посадки пилотируемых спускаемых аппаратов на спутник, попытки основания
первых поселений людей, взрывы и гибель куполов, а так же прибытие первых
полуавтономных роботов. В полукилометре от Диски записанный на пленку
превосходный густой голос диктора воскликнул:
-- Тысяча девятьсот девяносто пятый! Ральф Числер и двенадцать его
товарищей, самопрограммирующихся и самовоспроизводящихся роботов, основали
поселение в районе Моря Спокойствия! Продолжение великой истории вы сможете
узнать в музее Роботехники!
Прозвучал щелчок и наступила оглушающая тишина.
Торчок рассматривал заслоняющие короткий горизонт дома Диски. Тут и там
между строениями были заметны движущиеся блики отраженного солнечного света
-- неразличимые на расстоянии бопперы.
Внезапно в шлемах пассажиров загрохотал голос самого Автобуса.
-- Доброе утро, создания из плоти и крови. Я начинаю обзорный объезд
Диски с целью выхода на входной вектор, расположенный под углом в пятьдесят
восемь градусов к северу. Просьба проявлять активность и задавать вопросы.
Обращаться ко мне следует "капитан Коди". Сейчас прошу всех зафиксироваться
на местах...
Почти не снижая скорости, Автобус круто повернул направо. Сидения на
подпорках-игреках сильно закачались из стороны в сторону. Чтобы не
вывалиться за борт, Торчок поспешно ухватился за руку Кобба. Падение из
Автобуса грозило немедленной гибелью под его огромными бешено вращающими
колесами. Славный "капитан Коди" похоже никогда не сбрасывал скорости на
виражах. Сидения опасно раскачивались еще в течение целой минуты. Машина
начала огибать город по кругу против часовой стрелки, держась в
полукилометре от крайних зданий.
-- Сколько бопперов живет здесь? -- проскрипел в наушниках чей-то
старческий голос. Ответа не последовало.
Тот же голос попытался добиться своего еще раз.
-- Сколько бопперов живет в Диски, капитан Коди?
-- Я произвожу обновление информации, -- сообщили в ответ.
Голос Автобуса был высоким и мелодичным. И абсолютно нечеловеческим. В
наступившей тишине все с нетерпением ждали точных сведений о популяции
механического населения.
Мимо автобуса слева проплыло колоссальное здание. Стен у сооружения не
было, внутри на этажах можно было различить сложенные пачками листы
разноцветного пластика. Несколько бопперов, занимающихся укладкой
пластиковых листов, при появлении туристического Автобуса бросили свое
занятие и принялись следить за ним, замерев и медленно поворачивая головы
вслед.
-- С какой точностью вы хотите получить ответ? -- вдруг спросил
Автобус.
-- Даже не знаю, -- неуверенно проскрипел старческий голос. -- Ну
скажем... нулевая точность сойдет? Такое вообще возможно?
-- Благодарю вас, -- прозвенел колокольчиком Автобус. -- С заданной
точностью ноль, в Диски не живет ни одного боппера. Или же десять в
шестьдесят третьей степени.
В разговорах с людьми бопперы всегда становились
изводяще-придирчиво-буквальными, что уже давно стало их пресловутой чертой.
Это был всего лишь еще один способ, при помощи которого они могли выразить
свою враждебность. Механизмы не могли простить людям Законов Азимова,
которые конструкторы... безуспешно, слава Коббу... пытались
запрограммировать в их электронные мозги. В каждом человеке бопперы видели
несносного Симона Легри.
После преподанного урока больше вопросов капитану Коди не задавали.
Диски был большим городом... возможно, таким же большим, как, например,
Манхэттен. Автобус строго выдерживал раз принятые пятьсот метров от зданий
пригородов, но даже с этого расстояния нельзя было не заметить
поразительного разнообразия городского ландшафта.
Казалось, что кто-то решил собрать в одном месте всю историю
архитектуры западной цивилизации. Притиснутые друг к другу, но все-таки
различимые постройки, относились к основным типам: примитивизм, классицизм,
барокко, готика, ренессанс, индустриальный, арт-нуова, функциональный,
поздний фанк, заппер, крепускуляризм, плоский-плоский, хуперди... все в
отличном состоянии и в полном соответствии специфики. Между зданиями сновали
мириады ярко окрашенных бопперов, созданий, покрытых каким-то специальным
сверкающим на все лады составом.
-- Почему все дома такие разные? -- наконец не выдержал Торчок. --
Объясните, капитан Коди?
-- О какой категории причины идет речь? -- весело пропел Автобус.
-- Перечислите категории, капитан Коди, -- бодро отразил выпад машины
Торчок, совершенно не настроенный попадать в ловушку, уже открытую
предыдущим любознательным.
-- ВОПРОСЫ "ПОЧЕМУ", -- проблеял в ответ Автобус. -- Категории Ответов:
Материальные Причины, Ситуативные Причины, Теологические Причины.
Субкатегории Материальных Причин: Пространственно-Временная,
Массо-энергетическая. Субкатегории Ситуативных Причин: Информация, Фоновый
Шум. Субкатегории Теологических Причин: ...
Торчок перестал слушать. Не видя лиц сидящих вокруг людей, он
чувствовал себя не в своей тарелке. Шлемы скафандров всех до единого
окружающих превратились в увеличенные подобия серебряных елочных шаров. В
ближнем к нему голове-шаре отражались эклектические постройки Диски, в
голове следующего то же самое, и так до бесконечности. Сколько часов они уже
трясутся в этой несносной колымаге?
-- Субсубкатегории Информационно-Ситуативных Причин, -- невозмутимо
продолжал перечисление Автобус, не теряя своей оскорбительно-скрупулезной
интонации. -- Аналоговые. Цифровые. Фоново-шумовые...
Торчок вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Поездка обещала быть
длинной.
Глава 12
Музей Роботехники находился в глубине лунной поверхности, под Диски.
Сооружение состояло из ряда концентрических кругов, пересекаемых несколькими
лучами. Что-то вроде приблизительной модели дантового ада. Спускаясь по
широкому, полого уходящему вниз коридору, Кобб ощутил стеснение в груди.
Могло случиться, что теперь, когда до финиша оставалось всего ничего, его
дешевое, подержанное сердце, вдруг не выдержит и лопнет.
Чем больше он думал о том, что сказал ему в Отеле Торчок, тем больше
склонялся к мысли, что тот был прав. Никакого эликсира бессмертия нет. Все
это чушь. Бопперы хотели переписать содержимое его мозга и дать ему новое,
механическое тело. Тело робота. Учитывая состояние, в котором сейчас
находилось его биологическое тело, этот выход из положения был не так уж
плох.
Идея экстракции мыслительной структуры мозга и переноса ее в другую
физическую оболочку пугала Торчка, но Кобб относился к этой возможности
философски. Он хорошо понимал принципы, на которых основывалось сознание
роботов. Суть способа пересадки сознания была ему неясна, но он осознавал,
что для него теперешнего это закончится неизбежной гибелью. Хотя если все
пройдет удачно...
-- Это вон там, справа, -- сказал Коббу Торчок, прижавшись к его шлему
своим. В руках Торчок держал маленькую сувенирную схему музея,
выгравированную на камне. Они разыскивали зал Андерсона.
Стоило им ступить в какой-нибудь залец, как выставленные в нем
экспонаты оживали. Основную часть экспозиции составляли голограммы с
передачей звукового сопровождения непосредственно в радиоприемники
скафандров. Вот прямо перед ними из воздуха материализовался худощавый
мужчина в темном костюме и шерстяной водолазке. Курт Гедель -- гласила
надпись у ног голограммы. Мужчина был сед и носил очки в черной роговой
оправе. Фоном для фигуры в костюме служила классная доска, на которой мелом
были выписаны соотношения знаменитой Теоремы Геделя о Неполноте.
-- Человеческий разум не в силах сформулировать (или создать
механический прототип) математического аппарата собственной интуиции, --
объявил призрак Геделя. У великого ученого была манера завершать каждую
фразу на подъеме, переходящий в невразумительных восторженный гул. -- С
другой стороны, что неоднократно уже было подтверждено и доказано,
представляется возможным существование логической машины, способности
которой были бы эквивалентны математике человеческой интуиции...
-- О чем это он? -- удивился Торчок.
Кобб замер, почтительно уставившись на голографический облик своего
высокочтимого учителя. Он хорошо помнил годы, которые провел в попытках
проникнуть в тайный смысл только что прозвучавших слов. Человек способен
создать робота настолько же умного, как и он сам. Но известно было лишь то,
что такой робот мог существовать теоретически.
Как этого добиться? -- спрашивал себя Кобб в течение всех семидесятых.
Каким образом нам создать робота, построить которого мы пока не в силах
физически? В 1980 году у него был уже готов скелет ответа. Один из его
коллег написал статью для "Теории Науки и Техники". "На пути к Роботу
Разумному", так называлась эта статья, и в ней целиком содержалась идея
ответа на мучивший Кобба вопрос. Роботы должны обладать способностью
развиваться. Однако до воплощения костяка идеи в плоть и кровь было еще
далеко...
-- Пошли же, пошли, -- Торчок тянул Кобба от голограммы великого
учителя дальше.
Перед ними через коридор промчались две перепуганные ящерицы. Из-под
потолка зала на них пикировало кровожадное создание с кожистыми крыльями и
распахнутой усаженной пилообразными рядами зубов пастью. Одна из ящериц
успела проворно отскочить в сторону, другая была схвачена и унесена крылатой
тварью над головами Кобба и Торчка в неизвестность. На пол упали капли
бледной крови...
-- Выживают лучше приспособленные, -- плотоядно прокомментировал
радостный дикторский голос. -- Вот одна из основных движущих сил эволюции.
Словно в ускоренной съемке, оставшаяся в живых ящерица проворно
отложила в песок кучку яиц, из которых на глазах вылупилось с полдюжины
новых ящериц, начавших рыскать по окрестностям. Зубастый хищник снова
появился за своим обедом, уцелевшие отложили яйца... цикл повторился еще и
еще. Каждый новый выводок был немного шустрее предыдущего, с чуть более
развитыми сильными задними лапами. Через минуту ящерки уже споро прыгали по
залу как маленькие голые кенгуру, высовывая наружу раздвоенные язычки и
блестя умными желтыми глазками.
На этот раз дальше предложил идти Кобб. Торчок хотел остаться и
посмотреть, что с ящерками случится потом.
Покинув сцену доисторической рутины, они оказались прямо посреди
сельской ярмарки. Трещали ружейные выстрелы и шутихи, жужжали лотерейные
машины, люди звонко смеялись и приветственно кричали и надо всем этим стоял
неугасимый инфернальный гул могучих машин. На полу появилось изображение
