- ЧТО ЭТО БЫЛО?
Он раздался из темноты, ясный, но слабый, призрачное эхо звука,
казалось, погребенного в самих камнях, окружавших нас, - неожиданное
звяканье цепей и короткий вскрик, полузадушенное рыдание, полукрик.
После танца теней это было уже слишком. Руки торопливо потянулись
назад к лестнице, почти в панике - а я? Я тоже был там с ними. Я бы
почувствовал себя более пристыженным, если бы Джип не отреагировал точно
так же, торопливо переступив через веверов и попятившись. Только Молл
продолжала стоять на том же месте, прямая и сияющая во мраке. Она громко
крикнула:
- КТО ЭТО ГОВОРИТ?
Какие-то невероятные энергии подняли вокруг нее вихри пыли, но ответа
не последовало. Но при самом звуке этого звонкого голоса, сочного и
бесстрашного, прилив страха, угрожавший затопить наш разум, отхлынул. А
мне он принес неожиданное сознание того, чем мог быть этот звук.
- КЛЭР! - закричал я. - КЛЭР! ЭТО ТЫ?
И в этот раз прозвучал ответ - одно слово, но оно заставило меня
ринуться мимо Молл, выхватив у нее фонарь, прямо в вихрь пыли. Это было
мое имя.
- СТИВ!
Оно прозвучало из последнего алькова на правой стене. Такого похожего
на те, другие, куда мы не заглядывали, - а там, в темноте, на коленях, со
свисающими на запачканное лицо скользкими от грязи волосами стояла Клэр.
Вытянув вперед руки, она пыталась освободить запястья от сковавших их
ржавых наручников, изо всех сил натягивая массивную цепь, протянутую между
ними сквозь толстые кольца в стене. Но при виде меня она отшатнулась,
потом медленно повторила мое имя, словно не веря своим глазам.
- Стив... СТИВ! Я... эти выстрелы... Я не видела... только эту
ужасную великаншу... а потом я услышала... услышала... СТИВ! - Но к этому
времени она уже заговаривалась, покачиваясь на коленях, и я бросился к ней
как раз вовремя, чтобы подхватить ее, когда она упала лицом вперед; после
Молл она казалась легкой и хрупкой, как пушинка.
Не то чтобы это был классический обморок, но что-то близкое к нему.
Ее глаза были открыты, но смотрели дико, и она стала извиваться в
неожиданном приступе паники, когда Молл подошла к ней следом за мной.
Ничего удивительного: я немного побаивался, что Молл слышала, как Клэр
назвала ее великаншей, что, разумеется, было не так. Но тогда, возвышаясь
над фонарем, как статуя - воплощение ярости, Молл действительно казалась
гигантшей. На ее лице мерцал свет лампы, когда оно сначала вспыхнуло, а
потом смертельно побледнело, словно сам гнев живым светом струился под ее
чистой кожей. Впрочем, она не оставила сомнений в том, почему это
произошло, когда схватила цепь и потянула за нее.
Глаза Клэр распахнулись и расширились с внезапным ужасом. Она
отшатнулась:
- СТИВ! ОСТОРОЖНО!
Молл ободряюще покачала головой, протягивая руку к запястьям Клэр:
- Тихо, тихо, моя мистрис. Я не Волк. Мы теперь же снимем оковы с
этих твоих белых запястий...
По подвалу прокатился хриплый, скрежещущий хохот:
- ДЛЯ ТОГО ЛИШЬ, ЧТОБЫ ОБВИТЬ ИХ ВОКРУГ ТВОИХ СОБСТВЕННЫХ, БЕСПЛОДНАЯ
СУКА! ОСТАВЬ ДЕВКУ ИЛИ ЗАЙМИ ЕЕ МЕСТО, ПОКА НЕ СДОХНЕШЬ ОТ ГОЛОДА!
Мы как один развернулись и увидели то, что раньше увидела только
Клэр. Голос Джипа разорвал молчание: "А... Ч-ЧЕРТ!" - и это как бы подвело
черту.
Мы не были круглыми дураками. Джип поставил караульного у двери и на
лестнице. И откуда мог появиться огромный Волк, стоявший теперь посередине
лестницы, я не мог представить - разве что прошел сквозь стену. Но тем не
менее он был тут, во всем своем тошнотворном великолепии - в алом сюртуке
с грязными рюшами, наставив на нас огромный пистолет. Очевидно, это был
какой-то капитан или командир. Он был выше и тоньше, чем обычные Волки,
волосы он не убирал - они длинными черными прядями падали ему на плечи, но
были припудрены чем-то наподобие золотой пыли; его борода была подстрижена
на вандейковский манер, и кроме того, у него были насмешливо топорщащиеся
усы. И хотя он стоял один, у него был вид непобедимой уверенности. А потом
я понял почему, а также почему нам бесполезны были любые часовые - разве
что из команды Ле Стрижа. Вокруг его голых ног копошились крысы, и целый
поток их с топотом мчался вниз по ступенькам. Собравшись вокруг него, они
быстро сели на задние лапы и стали вытягиваться, вырастая и раздуваясь,
как языки пламени, до человеческого роста и выше - превращаясь в Волков,
взбивавших свои франтоватые плюмажи и сладко потягивавшихся с облегчением.
Их могла быть целая сотня или даже больше, толпившихся на ступеньках.
В течение долгой минуты все молчали. Потом Джип печально покачал
головой:
- От крысы до Волка - экий негодящий прогресс, вот что я вам скажу.
По мне, так вы мне нравились больше такими, какими были.
Молл издала легкий холодный смешок. И это был тот же смех, что я
слышал у нее на пляже, тот же странный звук: глубокий, темный, отдающийся
эхом чуть ли не раньше, чем он вышел из ее горла. Она легко подняла свой
меч, все еще посмеиваясь. Волк в тревоге застыл и навел пистолет. Молл
пожала плечами, раскрыла ладонь и позволила мечу упасть; Волк расслабился.
Но едва меч ударился о пол, она круто развернулась, повернувшись спиной к
Волкам, схватила цепь Клэр обеими руками и одним резким движением ударила
цепью о кольца. По плитам разлетелись обломки металла, а из треснувших
камней в тех местах, где крепились кольца, появился дымок.
Тогда Молл подхватила свой меч и, повернулась спиной к нам, изумленно
глазевшим на нее, она глубоко и удовлетворенно вздохнула, по ее лицу
разлилась неземная улыбка, и я с легким содроганием понял, что она и
вправду стала казаться выше. Затем она посмотрела на ошеломленных Волков,
откинула голову и снова рассмеялась, более громко, звуком, каким мог бы
звучать обычный смех в бронзовом колоколе либо в целом перезвоне
колоколов, выбивавших странные резонансы и гармоники друг из друга. Для
меня это был жуткий звук, но для Волка он прозвучал еще более ужасно, ибо
он вскинул вверх руки, словно его атаковали, и выстрелил. Меч Молл взмыл
вверх с быстротой, в которую трудно было поверить, раздался удар более
громкий, чем выстрел, и сгрудившиеся на ступенях Волки в панике попятились
от пронизывающей песни рикошета. Молл отразила пулю, перехватив в середине
ее полета.
Забытый Молл фонарь упал к ее ногам, но свет не погас, он
разрастался, разбухал, ибо свет в действительности шел от нее, излучая
сияние ее чистой кожи, поблескивая в ее волосах, словно струился из
какого-то бессмертного ветра. И я, стоя на коленях у ее ног рядом с Клэр,
чувствуя, как этот свет пронизывал меня, словно я был пузырем из тонкого
стекла, наконец, понял, что именно так сильно притягивало меня к ней. А
затем она громко крикнула и простерла меч. Из него вспыхнул свет, чистый и
свирепый, как взгляд ее глаз, беспощадный к преследуемым ею теням. Меч со
свистом разрезал воздух. Волки залаяли и заморгали - и, смеясь, с криком:
"В атаку, Непокорные!" она бросилась к ним. Мы больше не могли
сопротивляться вихрю; ошеломленные и ослепленные, мы были подхвачены, и
нас понесло за ней, как хвост за кометой. Даже Клэр, стоявшая рядом со
мной, кричала вместе с Молл и дико хохотала над вспышками и грохотом моих
пистолетов, когда я выстрелил из них в толпу на ступеньках, а затем бросил
их вслед за выстрелом. А потом почти так, словно мы сошлись стена к стене,
мы бросились на них, и битва началась.
Схватка была ужасной, она кружилась то в одну сторону, то в другую,
ибо Волки, хотя и устрашенные преображением Молл, не поджали хвосты, как
могли бы - как сделал бы я или любой нормальный человек. Они были огромны
и более чем вдвое превосходили нас числом; без Молл мы бы погибли. Что-то
вело их, как Молл вела нас, что-то темное, пожиравшее свет так же, как
Молл излучала его. Мы видели это в их безумных глазах, когда они бросились
на нас со всей своей ужасающей силой, хотя мы и отрезали их, прокладывая
путь вниз сквозь вонзавшееся в них оружие, чтобы добраться до нас. Но там,
куда подошла Молл, они стоять не могли, и она бросилась на выручку к
упавшим вниз людям, стоя над ними, как объятая пламенем башня. Я вцепился
в Клэр и рубил везде, где мог; во внезапном водовороте людей возник Джип,
схватил нас обоих и толкнул по направлению к лестнице, где было самое
чистое место схватки. На моем пути прыжком оказался Волк. Я ударил его,
как учила меня Молл, он упал, а я ринулся на последнего Волка,
загораживавшего мне путь. Но как только мой меч пронзил его горло, меня
отбросило в сторону алой вспышкой, и ударило о стену так, что я почти
потерял дыхание. Я услышал единственный пронзительный крик Клэр, она
помчалась прочь, изо всех стараясь не свалиться назад, в гущу схватки. Я
увидел одетого в красное капитана Волков, который, угрожая мне абордажной
саблей, тащил ее со ступеньки. Я бросился на него, мы скрестили клинки, но
тут другой Волк, размахивавший огромным испанским кинжалом, прыжком
загородил мне путь и приготовился нанести удар, который я не мог
парировать. Мое ухо ожгло вспышкой и громом, лицо Волка исказилось, и он
согнулся пополам. Посмотрев вниз, я увидел Джипа, делавшего мне жесты
своим пистолетом.
- Эй, не стой стоймя! - крикнул он. - Беги за ней!
Ударяясь о стены, как пьяный, спотыкаясь, я бросился наверх и наружу,
жадно глотая холодный воздух, чтобы прояснилось в голове. Зал был пуст, но
с одной из боковых лестниц раздался приглушенный вскрик и грохот; по
лестнице наверху, припадая на одну ногу, шел капитан Волков, таща
упирающуюся, всю в паутине Клэр за собой. Я побежал к расшатанной лестнице
и взобрался вверх по ней по оставленному ими следу, прыгая со ступеньки на
ступеньку и слыша за спиной звуки многочисленных падений. Доски лестницы
тоже прогнили, и мы оба - капитан Волков и я не раз проваливались по самые
лодыжки в крошащееся в пыль дерево и отчаянно кляли себя. В конце лестницы
оказалась еще одна, и, хотя Клэр брыкалась и била Волка, пока он тащил ее,
она не могла задержать его ни на минуту - а он двигался быстро. Он
добрался до верха гораздо раньше меня и направился прямо к широкой двери,
однако, благословение Божие, дверь застряла, и ему пришлось молотить ее
кулаками, а когда я, наконец, добрался до конца лестницы, Волк налег на
дверь всей своей огромной тяжестью. И в этот момент, когда двери
распахнулись, я бросился на него.
Он развернулся ко мне с пистолетом в руке, я лихорадочно пригнулся.
Пуля просвистела мимо, а я нацелился на него мечом, собираясь нанести
удар, который раскроил бы его от грудной клетки до паха. Волк парировал
удар с такой силой, что я снова был отброшен к лестнице. Я снова ринулся
на него. Он снова отразил мой удар и отскочил в сторону. Я поскользнулся
на промокшем от дождя полу, налетел на перила за его спиной, почувствовал,
как они затрещали, и я полетел вниз, в пустоту. Я едва сумел остановиться
на краю, видя, как обломки дерева исчезают в темноте у моих ног, - а потом
откатился в сторону, и вовремя, потому что в пол рядом со мной ударила
абордажная сабля. Если бы я тогда не слазил на ту мачту, черная пропасть
удержала бы меня на секунду дольше, и моя голова последовала бы вниз за
перилами. Я нанес бешеный удар, и Волк отшатнулся с рычанием и бранью - из
бока у него хлынула кровь. Это дало мне возможность подняться на ноги, и
тут я увидел, где мы находились: на галерее прямо под крышей, большей
частью она была открыта, и на нее лились маленькие водопады дождя. Пустота
под нами, должно быть, была большим залом. Волк почти наверняка стремился
