- Я был там.
- В тылу лизали попку у какой-нибудь смазливенькой штабистки? И по
уик-эндам вместе с ней в постели получали новые звания?!
- Мистер Линке...
- Идите к черту! Я не желаю вас знать.
- У вас все равно были только три возможности: или вы не идете, или вы
идете и не возвращаетесь, или вы идете и возвращаетесь. Первая возможность
полностью устранена - вы идете и мы не препятствуем вам в этом. Остается
второе или третье.
- Третье.
- У нас уже мало времени. Еще немного и мы не уложимся... Наш разговор
станет бессмысленным. Вы будете меня слушать по существу?
- Да!
Он быстро открыл второй ящик стола и вытащил на полированную
поверхность какую-то маленькую серебристую капельку с двумя тонкими
проводками и утолщениями на концах.
- Что это? - недоуменно спросил я.
- Это оружие. Разрядник. Специально разработан Министерством Обороны для
вас. Пока вы проходили полигоны, он проходил свои испытания.
- Как это действует? - такой штуки, миниатюрной и безобидной, я не видел
ни разу в жизни.
- Вот эта букашка, - он указал пальцем на капельку, - сверхмощный
аккумулятор. По двум изолированным проводам разряд подается на эти
клеммы, - палец скользнул вдоль серебристых ниточек к оконечным
утолщениям. - Аккумулятор устанавливается вам под кожу ладони, провода
протягиваются вдоль указательного и среднего пальцев, а клеммы - на самых
подушечках пальцев. Когда вы касаетесь противника двумя этими пальцами,
одновременно нажимая свободным безымянным пальцем на верхушку
большого - разряд убивает врага. И все.
- И вы установите ее мне?
- Да, если вы выразите согласие.
- Мистер Клаудерсфорс, а вы знаете об условиях моего контракта? Там ведь
сказано, что я должен провести внизу десять дней, не используя никакого
оружия, принесенного из мира людей. И только в этом случае я получу
свои деньги.
- Насколько я изучил вашу психологию, а я, поверьте, уделил этому немало
времени - дело не только и не столько в деньгах, не так ли? Для вас ведь
не это главное. А кроме того, прошу обратить внимание еще на несколько
моментов. В контракте сказано - "НЕ ИСПОЛЬЗУЯ", вы можете носить разрядник
на себе и не включить его ни разу. И условия контракта будут соблюдены.
Здесь, на нем, есть счетчик разрядов, сейчас их одиннадцать, когда вы
вернетесь - легко проверить и убедиться, что вы его НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ. А
кроме того, никого с кем вы подписывали контракт здесь нет, они не знают
о нашей встрече и ставить их в известность - не в ваших, но и не в моих
интересах. Вы понимаете?
- Да, как я вижу, вы все неплохо просчитали и нашли чем меня зацепить...
Возьми машинку, козлик, а дальше твое дело... Ну а если я все-таки
использую ее?
- На моральную сторону мне плевать. А материально... Тогда еще остается
шанс, что вам удастся это скрыть, я не собираюсь доводить до кого-либо
условия нашего соглашения.
- А если правда все же выйдет на свет?
- Как вы понимаете, мы не можем вам дать столько же, сколько рекламируемые
вами фирмы. Вы можете рассчитывать на некоторую компенсацию со стороны
аппарата президента. Разумеется, неофициально.
- Что значит "на некоторую"? Вы дадите мне десять миллионов или несколько
пуль в затылок? Ведь вы доверили мне новое секретнейшее оружие, посвятили
в кое-какие тайны политической кухни. Когда я вернусь и сделаю заявление
для прессы, угодное вам, я стану не нужен. Знаете, я ведь тоже играю
в шахматы, там в своих целях жертвуют любой фигурой, кроме короля, да вот
беда - пешка, идущая со второй линии на восьмую, не может стать
королем...
- Решать вам, Мистер Линке. У нас осталось 17 минут, из которых 15
необходимо на проведение операции в случае вашего согласия. У вас есть
еще две минуты, чтобы сказать "да" или "нет". Я сделал для моей страны
все, что мог...
Я думал, глядя ему в глаза ровно столько, чтобы на его лбу выступил
пот. Клаудерсфорс неплохо умеет скрывать внутреннее напряжение, но и я
не первый день родился. Они действительно нуждаются во мне...
- Да!
Его взгляд метнулся на циферблат часов, и он уже стрелой летел к
дверям. Через десяток секунд Клаудерсфорс вернулся вместе с врачом и молча
отошел в сторону.
Спустя 11 минут я осмотрел кисть своей правой руки и ничего
особенного в ней не нашел, только на кончиках пальцев под кожей
отсвечивали маленькие бугорки клемм.
- Все? - недоверчиво спросил я, внимательно изучая свою переднюю
конечность. Клаудерсфорс посмотрел на врача и тот кивнул. Потом он быстро
собрал инструменты и сказал:
- Вы надежно защищены от разряда, Карл, пострадает только жертва.
Попробуйте.
Он протянул мне кусок стальной проволоки. Я осторожно приложил к ней
средний и указательный пальцы и, как было сказано, нажал безымянным на
подушечку большого. По проволочке проскочила мощная голубая искра, и я
автоматически отдернул руку. Сталь приобрела вишнево-красный оттенок и
таяла на глазах - от огромной температуры разряда металл испарялся.
- Вы что-нибудь почувствовали? - спросил врач.
- Ничего особенного, только тепло на самых кончиках пальцев.
- О'к, машинка действует так, как и должна, - он повернулся к советнику
президента. - Ребята на полигоне во время испытаний говорили то же самое.
Клаудерсфорс посмотрел на часы:
- У нас осталось 42 секунды. Итак, Карл, у вас теперь десять зарядов на
крайний случай. По одному в день, на самый крайний случай.
Он пожал мою руку, правую, все-таки он не был трусом.
Врач внимательно посмотрел на меня и произнес, заканчивая инструктаж:
- Вы можете свободно пользоваться рукой, разряд произойдет только тогда,
когда вы коснетесь безымянным пальцем правой руки правого большого пальца.
При любых других касаниях машинка безобидна. Берегите кисть - если вам
отгрызут, отпилят или сломают пальцы - возможен пробой изоляции...
- Не боитесь, доктор, что сегодня же попадете под машину? Уж больно много
вы знаете...
- Я не доктор, я - генерал. Удачи, Карл!
- Минус три секунды, - Клаудерсфорс открывал дверь.
"Доктор" и я следом за ним покинули спецпомещение "лечебный кабинет".
Ричард Клаудерсфорс на прощание поднял вверх два растопыренных пальца.
Совсем как Джеки - вспомнил я. Шутить по этому поводу мне уже не
хотелось.
Мы молча шли по коридору. Точнее, "врач" бодро шагал, задавая темп,
а я плелся позади, стараясь не очень отставать. Настроение было неважное.
В который уже раз за прошедшие сутки все перемешалось в моей несчастной
голове. Я вспомнил свои ночные рассуждения и усмехнулся. Тяжело в этом
мире убежать из своей колеи. Если лезешь вбок - за тебя заботливо
углубляют ее и делают стенки более крутыми. Да и надо ли лезть на
гребень - все равно за ним другая колея... Может быть хуже этой... В конце
концов я махнул на все это рукой. Правой. Выбора у меня как не было,
так и нет: нужно идти и вернуться. Потом разберемся с остальным. А
разрядник - что разрядник - можно ведь и не пользоваться им.
- Надо ли говорить, что мы углубленно тестировали ваш организм перед
"выездом"? - спросил "врач".
- Не надо.
- Мужайтесь! Родина не забудет ваш...
- Ах, отстаньте, - вяло выдавил я, наблюдая радостно летящего мне
навстречу по коридору Майкла со сворой репортеров на хвосте. Ослепляя,
защелкали вспышки, мой менеджер открыл рот, но мой сопровождающий опередил
его:
- Он полностью здоров и готов к спуску. Углубленное тестирование показало,
что Карл подошел к моменту начала операции в оптимальной форме. Официально
заявляю это, как председатель медицинского комитета...
Майкл вообще расцвел и обнял меня за плечи. Так, возможно он цвел,
когда его жена принесла ему первого ребенка и ему об этом наконец
сообщили.
А я плевать хотел на все. Я видел часы в конце коридора, до того
момента, когда меня отхаркнет камера распределителя Бункера в другой мир
оставалось около полутора часов, значит до начала спуска - примерно минут
тридцать.
- Идем на инструктаж? - прекращая комедию, я обернулся к Майклу.
- Да! - он нежно и осторожно, как большую хрупкую вазу, развернул меня
в другом направлении, и мы двинулись по кишкам коридоров, оставив медицину
вместе с репортерами где-то в иной Вселенной...
- Посмотрите пожалуйста сюда, Карл, - сказал мне довольно пожилой мужчина
с нашивками командного состава Бункера. Я не разбираюсь в их званиях. Он
показа л на прозрачный стеклянный цилиндр, в боковой закругленной
поверхности которого почти у самого дна была сделана прямоугольная
дырка. - Это макет выхода-шлюза. Вот это прямоугольное отверстие - лаз,
через который вы попадете в тот мир и через который должны будете
вернуться обратно к нам спустя десять суток. Минута в минуту.
Будьте внимательны и запоминайте все в точности. В 16 часов 30 минут
ровно через десять дней мы на пятнадцать секунд поднимем плиту и откроем
вход в шахту распределителя. Если вы не успеете за эти пятнадцать секунд
войти в шлюз, то останетесь там навсегда.
- Почему такие жесткие нормативы?
- Карл, вы не совсем отчетливо себе представляете, с чем мы имеем дело.
ЭТО очень страшно. Особенно по ночам. На острове никто долго не
выдерживает. Нельзя, чтобы ЭТО вырвалось наверх...
Я посмотрел на него повнимательнее. Возможно он не так стар, как
кажется с первого взгляда... Мне вспомнился ночной сон. Конечно, у каждого
свое воображение, но, что бы там не представляли себе служащие Бункера, ни
один из них, я уверен, не захочет, чтобы эта гадость вылезла через шахту
распределителя наружу, в наш мир. Когда Банка строилась как-то никому
не приходило в голову, что шлюз придется эксплуатировать в обратном
направлении - он всегда работал только "туда". Они боятся проказы...
- Мы все предусмотрели, Карл. В 13 часов 30 минут мы начнем давать
одиночные звуковые сигналы с небольшими интервалами, с помощью сирены,
установленной над выходом. Так будет продолжаться до 14 часов 30 минут.
С половины третьего до половины четвертого, весь следующий час будут идти
двойные сигналы, а дальнейшие пятьдесят минут из завершающего часа, до
шестнадцати двадцати - строенные пачки. И только в последние десять минут
они опять сменятся на одиночные, но более длинные, протяжные. Понимаете?
Это делается для того, чтобы вы могли в течение трех последних часов
пребывания ТАМ ориентироваться - сколько осталось времени до открытия
шлюза. И только в самую последнюю минуту, перед тем, как поднимется плита
мы полностью прекратим все сигналы. У вас будет пятнадцать секунд, в
течение которых вы должны будете попасть в шлюз, как только створка
уйдет вверх. Пробираться наружу и внутрь можно только ползком - ширина
открываемого просвета сорок сантиметров. Повторите, пожалуйста, все это.
- Я не ребенок и все прекрасно запомнил.
- Мистер Линке!
- Повторяю специально для вас: я не ребенок.
Главный оператор Бункера грустно покачал головой:
- Карл, Карл! Если вы перепутаете хоть самую малость - у вас никогда не
будет шанса исправить это.
- Если я проживу десять дней, то уж как-нибудь смогу проскользнуть обратно
в ту дыру, из которой вылез.
- Ну что ж, я вас предупреждал. Продолжаем.
Он взял в руки другой цилиндр, непрозрачный, и показал мне отверстие
в его дне. Потом вставил этот второй, металлический цилиндр, в первый,
стеклянный, и опустил его почти до самого дна, оставив только небольшую
