возможное, чтобы я стал сверхчеловеком, но в глазах их было сожаление, что
они все равно не узнают - как там, внутри Банки. Они тоже не верят,
что я вернусь. А знать - что там? - хочется всем, любопытство, свойство,
присущее как детям, так и взрослым.
И вот я на острове. Завтра меня отправят в шахту. Вернусь ли я?
Никто не верит в это. Зачем же они вбухали в эту затею такую огромную
кучу денег? Ради рекламы? Реклама двигатель прогресса...
Вернусь ли я? Должен вернуться. Я же сильный. Вот только боюсь, что
попав внутрь, я окажусь в другой Вселенной - даже на поверхности острова
чувствуется, какое зло исходит из его глубин. Не случайно ведь персонал
Бункера столь часто меняется и уходит на пенсию. Не случайно многим здесь
снятся кошмары каждую ночь. Смогу ли я выдержать это излучение и не
трансформироваться в какого-либо мутанта? Представьте себе, что в одно
место на планете свалили все термоядерное оружие всех государств, и некто
приблизился к этой огромной куче без защитного костюма. Что станет с ним?
Если немного постоять и уйти, то скорее всего ничего. Разве что волосы
выпадут, ха-ха. А если надолго? Сколько красных телец останется в крови?
По-моему я делаю то же самое - никогда еще на планете Земля не создавалось
таких огромных залежей зла, столь мощного источника уродства, как здесь,
никогда еще нормальный человек не окунался в это поле. Что станет со
мной? Почему я подумал об этом только сейчас? Неужели же я умею, как все,
думать только в самый последний момент. Где раньше был мой рассудок? Кто
очистит меня от той черни, что войдет в меня за время пребывания внизу.
Хватит ли у меня сил противостоять?
Каролина! Может потому ты так печальна, что все поняла раньше меня?
Если даже я вернусь - это буду уже не я, это будет другой, чужой и
равнодушный к тебе человек. Так?!
Прости меня, девочка. Я все равно уже не могу сказать "нет". Ты ведь
это знаешь не хуже меня, поэтому и молчишь. Жаль только, что все это я
понял лишь в последнюю ночь. Может мы с тобой и поговорили бы как ЛЮДИ.
Уже поздно. Я был болен до встречи с тобой и ты старалась понимать меня,
хотя тебе было тяжело, я знаю. Когда кричал во сне и когда сидел, глядя
в стену и не видел ничего вокруг, кроме зеленого болота и крови. И ты
наверное, тогда, той ночью, когда предложила мне это, хотела мне
добра, хотела, как могла, помочь мне, и только потом поняла, что это не
спасение от самого себя - это только новый виток спирали, новый "укол",
новое зло, новая болезнь во мне...
Вот и первые лучи восходящего Солнца коснулись моего лица... Как
незаметно прошла ночь... Кто знает, может это последний рассвет в моей
жизни, который я встречаю так...
Может я не дотяну даже до следующего утра...
Я поднялся со стула и потащил его за собой вглубь комнаты. Вчера
вечером я собирался не забивать себе голову разными глупостями, а просто
лечь и спать, и ни о чем не думать.
Утром зарядка, бассейн, душ, завтрак, пресс-конференция, медицинский
контроль, последние наставления главного оператора Бункера - и привет!
Но из этой затеи ничего не вышло. Вместо розовых снов мне приснился
пожирающий меня паук-убийца, и я полночи просидел у окна. Да в общем-то
я и не спал, получается. Хорошо ли это? Перед началом моего "путешествия"
лучше было бы иметь свежую голову... Ясную. А к финишу просто иметь ее.
Ну ничего, за свою жизнь, в конце концов, я привык недосыпать.
Я сделал зарядку и снова вернулся к окну. Солнце встало. Часы
показывают 6.15. Я немножко выбиваюсь из графика после раннего подЦема,
пойти поплавать подольше в бассейне?
Вернувшись к телекому, я нажал вызов. Ночная сиделка возникла на
экране. Как будто и не спала. Все так же около монитора. Она не произнесла
ни слова, терпеливо глядя на меня. И в ее глазах, как ни странно, не
было ненависти, не было обиды, а только... Я не знаю, как описать это
словами. Не знаю, понимаете? Иногда не хватает понятий, чтобы сказать...
Как если бы я был маленьким шаловливым ребенком, которого предупреждали:
не бегай по лужам, не бегай, а он бегал, да еще без резиновых сапожек и
шарфика, и простудился, и сильно заболел, и его надо было бы лечить...
В этом взгляде было и страдание, и сочувствие, и забота, и мудрость, и
любовь?! Или я ошибаюсь?
- Привет! - автоматически сказал я . Она совсем выбила меня из колеи. Все,
что казалось простым и очевидным, вдруг расплылось и трансформировалось
в моей голове, и я неожиданно потерял уверенность в себе и тут осознал
ненужность своей затеи. Глупость.
- Доброе утро, - спокойно ответила она. И опять молчит. Как будто и не
было вообще всего того, что произошло ночью. Она ждала.
- Ты сердишься? - ничего более глупого придумать я не мог.
- Нет.
- Прости, - выдавил я. И тут осознал, что через полчаса, или чуть
больше, выйду из бассейна и что это - мой последний разговор с другим
человеком вот так, с глазу на глаз, далее я буду только отвечать на
вопросы, задавать их мне уже не придется.
- Все в порядке, Карл.
- Знаешь, я сам не понимаю, что со мной, - неожиданно мне захотелось
рассказать ей все. О моем изломанном детстве, о ласково-беспощадных волнах
океана, о дельфинах, что несли меня на своих спинах к берегу. И что я
совсем не хотел в армию, а хотел научиться понимать их язык, о седом
капрале, и о бейсболе, в который я неплохо играл в юности, и о Каролине.
И вдруг я понял, что делал все не то. Я осекся. Вокруг ее рта появилась
скорбная складка, совсем такая же, как у Каролины, а в глазах, нет-нет...
Я не хочу видеть в ее глазах ту же безнадежность. Не надо! Но я должен
увидеть... Я медленно посмотрел в ее глаза. Боль. Боль?
- Ты не веришь, что я вернусь?
Ее вопросительные брови скорбно переломились, и она посмотрела
куда-то вбок. Я понял. Все наши разговоры записывались. Все, что я делаю
сейчас, и все, что было ночью.
- Я буду молиться за тебя, Карл.
Я потряс головой. Все должно быть наоборот. Она должна ненавидеть
меня. Я чего-то не понимаю. А если я чего-то не понимаю, то может я не
понимаю вообще ничего? Я ударил ребром ладони по спинке стула. Мне нельзя
так колебаться - иначе они все окажутся правы, я не вернусь. Я должен
взять себя в руки. Я сжался в комок. Все! Солнце встало. Ночь прошла.
Все!
- Как тебя зовут, Малыш?
- Аманда.
- Аманда, - повторил я. - Красивое имя. Вот что, Мэнди, - твердо сказал
я. - Я обязательно вернусь. Слышишь? Я сильный. Мы еще сходим с тобой
в какой-нибудь ресторан, поужинаем, славно потанцуем и отдохнем, да?
Она покачала головой. Я не понял, что это значит - нет в смысле да,
или нет в смысле нет. Во мне словно открылось параллельное зрение. В этой
Вселенной она молча смотрела на меня и качала головой, а в той,
параллельной, из ее прекрасных глаз струились слезы. Нет, просто бежали,
и даже не ручьем, а рекой.
- Мэнди, - я не знал, что сказать. Я растерялся. Я был уверен, что она
плачет, но глаза ее оставались сухими. Так ведь не бывает, правда?
- Не надо, Карл. Не придумывай слов, их очень много и поэтому их все равно
нет. Ты будешь только обманывать себя. Ты болен и тебя нужно лечить.
Но ты поймешь это лишь внизу. Здесь - никогда. Это знала твоя женщина,
но ты не поверил ей. Ночью не захотел поверить и мне. Мужчины все
постигают через свою боль. Иди.
- Мэнди... - в который раз повторил я. Кроме этого слова я не мог выдавить
из себя ничего. Может она права?
- Иди, ты ведь собирался в бассейн. Так? - Она опустила глаза к пульту и
нажала какую-то кнопку. Я посмотрел на открывающийся коридор, прямой,
светлый и ясный, как мои мысли вчера на закате, длинный коридор упирался
вдалеке в глухую кирпичную стену. Прямую и ясную. Я разозлился и пошел
к двери. И только около самого проема круто обернулся:
- Мэнди, - Еще раз твердо произнес я. - Я вернусь! И обязательно тебя
найду. Слышишь?
Она молча кивнула. А в параллельной Вселенной в это время она
подбежала ко мне, и, откинув пушистые волосы с плеч, вытерла свои
глаза, а потом долго-долго поцеловала меня и быстро перекрестила. Я видел
это и знал - так оно и есть. И еще я знал, что на самом деле - я один и
она одна, и там и тут - во всех этих Вселенных, и что сейчас она
поцеловала меня.
Я повернулся и пошел в бассейн. Пока я плавал, я думал о том, что
вернувшись, мне придется разобраться со своим сердцем. Каролина...
Аманда...
Вылезая из прохладной, бодрящей воды на белые кафельные плитки, я
усмехнулся - кажется все встало на свои места в моем подсознании,
независимо от меня, ведь я говорю себе - "когда я вернусь". Значит сам
верю в это. Я верю в себя. Это главное. А все остальное - просто женские
слезы. В конце концов - у них такая природа.
После завтрака мне стало не до размышлений. Прилетел Майкл, а вслед
за ним понабились телерепортеры, мои братья журналисты, эксперты всякие,
инструкторы. Всем почему-то нужно было сказать мне что-нибудь, а то и
просто потрогать. У меня даже глаза на лоб вылезли - до пресс-конференции,
назначенной на 10.00, оставалось еще больше часа. Спасибо Майклу, с
помощью телохранителей ему удалось вытолкать из моих аппартаментов всех
лишних. Майкл - это мой распорядитель. Менеджер. Сегодня утром он выглядит
по крайней мере так, как если бы сам должен был отправиться вниз. Я даже
посочувствовал бедняге, похоже он не сомкнул глаз в эту ночь. Но Майкл
умница - четко знает свое дело: подталкиваемые охранниками, ранние гости,
ворча и чертыхаясь, оставили меня в покое. Если бы Майкл после этого
сделал то же самое! Но он был, как всегда, деятелен. После короткой
стычки, когда я не захотел слушать очередные наставления как мне дальше
жить и что говорить на пресс-конференции, Майкл, скрепя сердце, все же
отпустил меня в парк. Правда, навязал мне при этом Джеки. Джеки - один из
моих инструкторов. Следующие час-полтора мы мило гуляли среди благоухающих
тропических деревьев, одинокие как два верблюда в пустыне (и как это
журналисты проспали такую возможность взять у меня интервью ??? - я бы
обязательно перелез через стену). Джеки что-то привычно нудел про
необходимость полной мобилизации внутренних сил, про концентрацию воли и
про какие-то скрытые резервы, а я отдыхал. Я почему-то стал совершенно
спокоен, как если бы все, что должно было случиться, происходило не со
мной, а с кем-то посторонним. Я наблюдал сам за собой со стороны, и при
этом размышлял о своем глупом сердце. В некоторой степени я чувствовал
вину перед Каролиной, но Мэнди... Почему все получилось так?
Сосредоточиться до конца на своих мыслях мне не удавалось - Джеки
настойчиво убеждал меня в чем-то, и в итоге сильно мне надоел. Но я на
него не сердился - за три месяца он многому научил меня, даже тому, чему
не учат в десанте, и я был ему благодарен. Черт побери - ведь это его
работа, воспитывать меня, в конце концов, все равно теперь никто не даст
мне покоя до тех пор, пока я не окажусь в распределителе Банки. Там и
отдохну. От мыслей своих и от людей. Эта идея меня развеселила.
Джеки замер на полуслове и понял, что его присутствие и его слова
занимают меня сейчас так же, как атмосферные явления на планете Нептун.
Он не продолжил своей фразы. Дернул меня за рукав.
- Карл? - сказал он.
- Да, Джеки.
- Ты меня совсем не слушаешь?
- А ты бы стал слушать?
Он задумался. В этот момент мой инструктор представлял собой забавное
