- Да! - ответил я.
По залу пронеслась легкая буря. Потом из нее, как новый архипелаг,
возник еще один "страждущий знание":
- Почему вашей жены нет сейчас в зале?
Я улыбнулся. "Как же нет, милый. Вот она, сидит рядом с тобой". Я
незаметно перевел взгляд с него на Кэрол - теперь она смотрела на меня
с испугом. Я помолчал секунду, глядя в ее расширившиеся от ужаса зрачки.
Каролина до сих пор не ответила ни на один вопрос журналистов. Отдать ее
им на растерзание сейчас?! Ах, девочка, как бы я хотел знать, о чем же ты
думаешь! Мне это важно, поверь. Я ведь, как и все мужчины, не способен
постичь женскую логику, для этого нужно, как минимум, стать на некоторое
время женщиной, в идеале - той, которую хочешь понять. Страх в глазах
моей жены...
Я поднял глаза к потолку и ответил:
- Видите ли, она не совсем одобряет мою затею. Да и вообще, ей это было бы
слишком тяжело. Мы так договорились, - неожиданно язык во рту стал очень
тяжелым и неудобным, как если бы это была шершавая бетонная плита. - Мы
так договорились, - с трудом повторил я. - Что она не приедет на остров.
- Значит она смотрит пресс-конференцию по телевизору?
- Не думаю, - я криво усмехнулся, невольно опуская глаза в пол. "Пошел ты
к черту".
Тут на своем месте зашевелился Майкл, который сам провел Каролину
в зал - конечно это его работа! Почувствовав мое состояние, он попытался
вставить что-то свое и на некоторое время отвлек действие от меня,
репортеры дружно набросились на моего менеджера и стали добросовестно
терзать его... Я почти не слушал все их бормотание.
Каролина! Если я вернусь, мы с тобой будем иметь десять миллионов,
если же я лягу там - ты все равно получишь миллион. Я хотел отблагодарить
тебя за годы, что ты мучилась со мной... Если ты согласна принять такую
благодарность. Если можно считать ЭТО благодарностью. Каролина, девочка
моя. Ты меня любишь?
Потом я отвечал еще на какие-то вопросы, в моей голове образовался
живой резиновый сгусток из обрывков электрических сигналов, изломанных
слезящихся световых лучей, искаженных любопытством лиц, каверзных и глупых
колючих вопросов, среди всего этого хаоса огромным столбом выделялся
золотой паркер. Вокруг него бушевало и билось море, а он стоял посередине,
как исполинский маяк. Временами трепещущий сгусток распухал настолько, что
моя голова взрывалась дикой болью, и тогда только золотое сияние помогало
мне найти дорогу.
Несколько раз особенно "остроумные" вопросы задавал тот, что сидел
рядом с Каролиной, что интересовался - почему ее нет в зале. Он явно
пыжился, стараясь добиться расположения своей очаровательной соседки. Но
моя жена оставалась совершенно равнодушна к нему. В конце концов он утих.
Девочка моя, любишь ли ты меня?!
Потом были еще вопросы, море вскипало, темнело и пенилось все выше и
выше, и вот уже спасительный маяк паркера исчез в белых бурунах. Я почти
захлебнулся, кажется шел ко дну. И тут все закончилось. Полтора часа,
отведенные на вопросы, истекли.
Я поднялся со стула мокрый. Каролина, Кэрол, Кэрри, ласточка моя,
ну посмотри же на меня. Мне это очень нужно. Скажи: "Да". Скажи. Может
быть еще не поздно все повернуть. Она тяжело вздохнула и ее глаза
встретились с моими. Что же это такое?! Люди! Я никуда не иду! Моя
жена...
По-моему, импульсы из мозга уже прошли в мое тело, и я опускался на
колени, чтобы попросить у нее прощения за все, когда она отвела глаза
и повернулась ко мне спиной. Первая. Я стоял. И Каролина уплывала.
...Так потерпевший крушение в шторм в океане, волей капризной
судьбы выброшенный на берег, уже обессилевший от жажды и палящего
Солнца, лежащий на горячем песке, не веря в чудо, смотрит на
приближающийся к острову корабль. А потом, поверив в сказку, находит в
себе силы подняться, но пересохшее горло уже не способно издать
звук - как будто тихий стон что-то мог бы изменить - и корабль медленно и
величественно, во всей красе своего белого великолепия, проходит мимо
острова, так близко, так маняще, сделай только шаг - и ты спасен. Но
какая огромная пропасть этот шаг... И лишь горячий песок остается во
рту, скрипя на зубах. И прощальная волна от винта уходящего вдаль
корабля, ласково издеваясь, касается иссохшей мертвеющей руки...
Журналисты покидали зал. Все. Они выполнили свою работу. Скоро придет
мой черед выполнить свою. Я встретился глазами с Амандой, когда ее уже
потихоньку оттеснили к самому выходу из зала. Она послала мне воздушный
поцелуй, и я нашел в себе силы улыбнуться ей. Потом двери закрылись.
- Уф! - Майкл лоснился от пота и жадно пил кока-колу. - Как ты, Карл?
- Нормально, - механически ответил я. У меня действительно все нормально.
Теперь, когда закрылись двери за той, что была моей женой и той, что не
успела стать для меня никем, только оставив в памяти странный след с
привкусом миндаля и полыни - от моей прошлой жизни не осталось ничего.
Пепел. Все. Я убийца. Я почувствовал в себе закипающее жадное пламя. Его
надо погасить - еще не время!
Я отнял бутылку у изумленного Майкла и стал пить прямо из горлышка.
Когда костер внутри зашипел - недовольный, я спросил:
- Что дальше? Медики?
- Да, ты же знаешь, ежедневный осмотр... - пробурчал обиженно мой
менеджер.
- Знаю.
Вы тоже знаете, чего тут рассказывать - каждый из нас за свою жизнь
не один раз проходил эти процедуры у врачей. Они везде одинаковы. Только
в тот день осмотр был особенно длинным и утомительным. Врачи придирчиво
изучали мое тело и недовольно морщились...
...Словно лощадь на скачках. Подходят богатые люди, похлопывают
стройные мускулистые бока и говорят: "Гут!". Оценивающе оглядывают и
решают: сколько сегодня поставить... Вы были скаковой лошадью?
Я не обращал внимания на все эти процедуры и их ужимки, механически
выполняя действия, что мне предписывались. В голове возникла звенящая
пустота, меня уже все достало и хотелось спать. Вот пойду вниз и лягу
там спать... Там...
- Карл, что с тобой?! - меня трясли за плечо.
- Ему плохо, - сказал кто-то за моей спиной.
- Мне хорошо, - ответил я, просыпаясь. - Просто вы все мне надоели.
Скоро?
- Еще около двух часов.
- Я спрашиваю - когда вы от меня отстанете?
Я опять свалился в примитивное хамство, но меня это уже нисколько не
интересовало. Я все равно человек из другого мира и привычные моральные
стереотипы на меня не распространяются.
Потом они меня отпустили, и, сидя на стуле, я клевал носом, пока они
совещались. Не понимаю - чего они канителятся, ведь даже если что-нибудь
со мной не так - все равно отправят в Банку. Да я и сам ни за что не
соглашусь пережить все это снова...
- Мистер Линке, с вами хочет побеседовать специальный советник Президента.
- Чего? - не понял я.
- Специальный советник Президента Ричард Клаудерсфорс ждет вас.
- У меня нет для него времени.
- Я в этом не уверен.
- Я просто не хочу ни с кем разговаривать.
- Мистер Линке...
Просто мне хотелось выкинуть еще какое-нибудь коленце. Конечно же это
несерьезно - отказывать во встрече Ричарду Клаудерсфорсу. Я уныло поплелся
за врачом в кабинет.
Из-за стола навстречу мне поднялся плотный седоватый человек, редко
появлявшийся на телеэкранах, в отличие от других членов правительства и,
пожав руку, взглядом приказал главному врачу покинуть помещение.
Потом он вернулся к столу, и, выдвинув ящик, вертел там какие-то
регуляторы и щелкал тумблерами. От интереса я проснулся - это было нечто
неожиданное в "будничном" течении дня. Повозившись несколько минут, он
поднял голову и улыбнулся:
- Я включил защиту от подслушивания.
- Это непохоже на медицинский кабинет.
- Это и не медкабинет.
- Внутри лабораторного комплекса есть спецпомещения?
- Одно, это. Создано специально для вас. Никто не должен знать, что мы
встречались.
- А врач?
- Он не в счет.
- Хм-м, - неопределенно промычал я. Сейчас что-то будет.
- Мистер Линке, вы ведь помните, что ООН не давала санкции на вашу
"экскурсию"?
- Помню, конечно. Президент...
- Да-да, он вмешался и это решило дело. Как вы думаете, зачем ему это
понадобилось?
- Наверное, ему тоже интересно...
- Не только это.
- Научное значение..., - начал заученно бубнить я.
- Ах, оставьте, это для дураков, - досадливо отмахнулся он.
- Тогда престиж нации...
- У нас мало времени, поэтому я буду предельно откровенен. Время вашей
"экскурсии" выбрано совершенно определенным образом. Через 11 дней в
Верховной власти нашей страны будут производиться некоторые перестановки,
президент хочет внести свежую струю в..., ну не суть, в общем, ему нужна
поддержка, и нам крайне важно, чтобы именно в этот день вы были живы,
вылезли из Банки, отвлекли на себя внимание и невзначай напомнили всем
что ваш подвиг стал возможен, потому что наш президент - славный парень и
заботится о нас, как отец родной. Вы понимаете?
- Делаете ставку на меня?
- Нет. Общий результат - есть слагаемое множества частичек и вы - одна из
них.
- Приятно слышать. А я уж подумал - не собираетесь ли вы упрятать меня
куда-нибудь дней на десять... чтобы потом, в нужный момент, выпустить.
- Такой вариант обсуждался: усыпить вас и накачать под гипнозом ложной
памятью об этих днях. Забить в вас парочку триллеров... Вы нам очень
нужны живым.
- Вот это да... А я ведь пошутил. А вы, выходит, и об этом думали...
Да... Не знала букашка, в какие игры лезла... И что же вас остановило?
- Возник ряд технических препятствий, непреодолимых малым числом людей,
а вовлекать большое количество исполнителей в эту игру нельзя - слишком
велика ставка. От решений, что будут приниматься через одиннадцать дней,
зависят направления нашей политики на будущее в целом. В случае огласки
последствия... Пришлось отказаться...
- Знаете, какое сейчас у меня возникло желание?
- Ударить меня, разумеется.
- Вы правы. Но я не стану этого делать... Сейчас... Возможно, позже. А
пока спрошу-ка вас еще: а если я не вернусь?
- Мы сделаем все возможное, чтобы вы вернулись.
- Что, пошлете со мной вниз роту десантников?
- Нет, к сожалению, это тоже невозможно.
- Пойдете рядом, и будете всем там обЦяснять, что я специальный
уполномоченный президента? Мы составим отличную пару!
- Я ценю ваш юмор.
- Дадите мне пистолет? Нет! Лучше пулемет с длинной-длинной лентой. И еще
бронетранспортер...
- Мистер Линке...
- Да?
- Я вас очень хорошо понимаю. Но поверьте, вы думаете только о себе, а
наша встреча - не моя личная прихоть, она продиктована интересами нашего
государства...
- Да-да! Я вернусь - и вы используете это! Черт возьми, вы сделали меня
пешкой в игре и, может, если повезет, я дойду до последней линии и стану
ферзем или другой фигурой - какой пожелает сидящий за доской - НО КТО
ДВИГАЕТ ФИГУРЫ? Какой политической силе на руку я сыграю?
- Все останется по-прежнему, будьте уверены. Просто нам необходимо
некоторое укрепление позиций президента в существующем политическом
раскладе. Кроме того, вы не понимаете, престиж государства...
- Почему я должен вам верить?! Вы и вам подобные уже один раз обманули
меня, отправив выполнять долг перед Родиной. Тогда тоже твердили, что мы
ничего не понимаем и о престиже государства... Вас бы мордой в это болото!
