справедливость! Мания какая-то! Не понимают, что ли - без перегибов таких
дел не бывает... Но почему все эти ушаты выливаются на мою голову?
- Впрочем, мы отвлеклись. - Седой замолк.
Я ждал.
- Так вот, - сказал он наконец. - Сами понимаете: как агент ЮНДО вы
для нас весьма опасны. А как агент ЮНДО, выданный нам самой ЮНДО, вы для
нас опасны вдвойне!.. Объяснять, я полагаю, не надо?
Я снова пожал плечами. Разговор получался обыкновенный, вокруг да
около. В таком духе можно беседовать и неделю, буде оппоненты дали бы
такую возможность. И если бы эта неделя у меня имелась!.. Увы, ее не было.
Как не было и оружия, и таблеток активатора. И коли продолжать разговор в
том же духе, то в ближайшее время ни того ни другого и не появится.
Поэтому я решился.
- У меня было еще одно задание. - Я сделал паузу. - Передатчик!
Они переглянулись.
- Какой передатчик? - спросил седой.
- Который периодически посылает сигналы в космос.
Они снова переглянулись. Потом лысый встал и вышел из комнаты. Седой
и Санчес некоторое время пристально смотрели на меня и молчали. Кажется,
новость показалась им сногсшибательной. Кажется, они даже испугались.
Потом седой спросил:
- И каким же образом вы намерены были его отыскать?
- У меня был пеленгатор, замаскированный под обычный приемник.
- Точно! - сказал Санчес. - Он таскал с собой "Фаулер". Этакий
поклонник "Голоса Америки" и "Радио Москва"...
Седой пожевал губами, по-прежнему разглядывая меня как некий музейный
экспонат.
- И что вы должны были сделать при обнаружении передатчика?
- Навести на него спецподразделение. А дальше - сами понимаете!..
Седой кивнул, встал и стремительно вышел из помещения. Санчес
последовал за ним. Дверь беззвучно затворилась, и я остался, как всякий
победитель, в гордом одиночестве.
Уф, сказал я себе, кажется, клюнули. Если это змеиное гнездо
зашевелится, может появиться шанс под шумок исчезнуть. Этак, знаете,
потихонечку, без стрельбы и трупов. Может, правда, и не появиться, но тут
уж как судьба положит... В любом случае, вскоре сюда явится Алкиной со
своими волкодавами и перевернет поселок вверх дном. Так что моя задача -
продержаться до того времени. А в том, что Алкиной явится, я не
сомневался: не зря же речь пошла об индексе "А". Об Ультиматуме я старался
не думать, о таких вещах пусть думает руководство. На то оно и
руководство, чтобы думать о таких вещах, как Ультиматум.
Я вспомнил, как был поражен Грэм, когда я прочел его мысли. Это
произошло через несколько дней после операции, которая, как сказали,
вытащила меня из лап смерти и подарила новые возможности. Грэм пришел ко
мне в палату без сопровождающих, солидный и приветливо улыбающийся.
Поинтересовался самочувствием своего лучшего агента. Агент лежал,
полуприкрыв глаза, и слушал, как от принятого активатора расходятся по
телу теплые волны всесилия. По-видимому, Грэм тогда еще не до конца верил,
что его старый приятель может теперь читать мысли других людей. А может
быть, шлем, глубоко надвинутый на лоб, просто мешал ему. Во всяком случае,
Грэм снял его и вытер носовым платком лысину. Мы успели переброситься
несколькими фразами, когда я _в_к_л_ю_ч_и_л_с_я_.
Хороший будет ответ на их Ультиматум, подумал Грэм.
- На какой ультиматум? - спросил я.
Как он испугался!.. У него даже мысли пропали. Я успел услышать
только "Дьявол! Шлем!", а потом словно пропасть разверзлась под ногами.
Впрочем, с точки зрения моего начальника мир действительно рухнул -
представьте себе ощущения человека, у которого только что прочли думу,
предназначенную исключительно для личного пользования. Тем не менее надо
отдать должное его самообладанию: шлем он тут же надел, и лишь легкая
бледность коснулась его лица.
Когда Грэм пришел в себя окончательно, мне было рассказано об
Ультиматуме. Рассказано без особого желания, просто для того, чтобы
показать - между нами все осталось по-старому: парень читает мысли,
подумаешь!.. Впрочем, я был тут же предупрежден, что информация об
Ультиматуме настолько конфиденциальна, что ее распространение карается
исключительно смертью. Сам понимаешь, Жюль, если такое просочится в
прессу!.. Потом меня дружески потрепали по плечу и доверительно сообщили,
что в настоящее время только во мне ЮНДО видит возможность восстановления
контроля над ситуацией.
Я был на высоте. Я ел начальство глазами. Я понимал всю серьезность
момента и свою бесконечную ответственность перед планетой. Я даже пытался
(насколько это возможно в лежачем положении) встать по стойке "смирно",
выпятив колесом грудь и подняв плечи.
Мои усилия оценили. Я тут же был обласкан. Персонал санатория после
этого смотрел на меня как на Бога (или, если хотите, как на дьявола) и
стремительно исполнял все мои желания. Только за ограду меня не выпускали.
И шлемов не снимали. Более того, через пару дней после разговора с Грэмом
я заметил, что шлемы снабдили замочками, которые, по-видимому, замыкались
в начале рабочего дня и размыкались лишь после его окончания, когда
столкнуться со мной было уже невозможно. И инструкции по предстоящему
заданию Алкиной давал мне, украшенный таким шлемом. Грэм же и вообще
отечески напутствовал меня через тейлор, не прибегая к личному контакту.
Здорово они меня боялись, даже неактивированного!.. Впрочем, с другой
стороны, это обыкновенная предосторожность, не более...
Мысли мои вернулись к настоящему, и я без грусти отметил, что кригеры
меня так не боятся. Все-таки отсутствие информации не всегда и не для всех
оперативный недостаток. Иначе Санчес давно бы уже меня кончил. И глазом не
моргнул. Я почему-то был совершенно уверен в том, что это сделал бы именно
он. Нет ничего хуже, чем иметь дело с напуганным, ненавидящим тебя
дилетантом!.. Можно подумать, я сам послал к себе в постель эту его
Арабеллу...
Стоп, сказал я себе. А с чего это ты взял, что Анхель Санчес -
дилетант? Дилетантов Ассоциация, как известно, не держит. Скорее, это тебя
взяли в ресторане как дилетанта. Мог бы и предусмотреть ловушку, не первый
день на этой работе!.. И вообще нынешняя операция тебе не удалась, не
всегда ты был на высоте. Зачем-то метался по Лонгвиллю, зачем-то слишком
быстро пошел навстречу желаниям Арабеллы. Ведь и дураку было понятно, что
ты интересуешь ее не только как мужчина. Раньше бы так опрометчиво не
поступил!.. Досталось-таки моей головушке в той переделке, что привела
меня на больничную койку. А тут еще Лина!.. Хороша девчонка, ничего не
скажешь, но чтобы в мои годы трястись от присутствия этакой пигалицы!..
Нет, во всем этом необходимо разобраться: никогда я не был таким идиотом,
как в Гринкоусте!
Мысль была весьма умная. Но лишь один умник из ста сможет
разобраться, сидя под замком, в том, что требует свободы. Я входил в число
остальных девяноста девяти, и потому ломать голову, рассчитывая варианты,
не стал, а устроился поудобнее и попытался задремать. Что и удалось
сделать на удивление быстро.
4
Классный диггер всегда начеку. У него ушки на макушке, даже когда он
спит. Поэтому я проснулся сразу, как только щелкнул замок и дверь начала
открываться. Открывалась она медленно, осторожно, словно за ней стоял
подосланный наемный убийца. От кригеров ожидать можно всего. Я подобрался,
но остался в кресле, притворившись спящим.
Дверь, наконец, отворилась, и в помещение проскользнула Лина. Я
старательно сопел, глядя на нее сквозь ресницы. Лина на цыпочках подошла
ко мне, постояла и вдруг быстро коснулась губами моей щеки. Меня так и
подмывало схватить ее и прижаться к юному крепкому телу, но я даже не
шевельнулся. Лина несколько мгновений смотрела в мое лицо, и взгляд ее был
полон любви и нежности. Потом она сильно толкнула меня в плечо. Я
пошевелился, шумно вздохнул и открыл глаза.
- Крепко же вы спите, герой! - проговорила тихо Лина. - У вас
удивительно толстая кожа.
Я смотрел на нее непонимающе. Выражение лица девчонки было уже совсем
другим: жестким и насмешливым.
- Так можно все проспать, герой!
- Я не девушка, - сказал я. - Честь не просплю!
Лина перестала улыбаться.
- Ну как? - спросила она. - Вы не жалеете о встрече с моим братом?
- Что вы! Я очень вам благодарен! Вы мне крепко помогли.
- А не хотите ли, герой, чтобы я помогла вам еще и выбраться отсюда?
- Ну что же, - сказал я, - очень любопытное предложение. И, пожалуй,
я почту за честь.
Ответа не последовало. Лина кивнула, повернулась и направилась к
двери. Я двинулся следом. За дверью никого не оказалось. Мы спокойно вышли
в коридор, поднялись по каким-то слабо освещенным лестницам, прошли через
несколько помещений, в которых царил полумрак и пустота. Перед каждой
следующей дверью Лина останавливалась и, затаив дыхание, прислушивалась. Я
тоже замирал. Все было на удивление спокойно. Честно говоря, от
спокойствия этого мне становилось не по себе, натянутые парусами нервы
требовали стрельбы в незнакомые, искаженные злобой лица, желали ударов по
бритым затылкам чужих солдат, клянчили хруста ломающихся суставов - одним
словом, борьбы, геройства и побед во славу.
Я шумно перевел дыхание. Чужих солдат не было и, похоже, не
ожидалось. Мы поднялись еще по одной узкой лестнице, упирающейся в
невзрачную пластиковую дверь, и тут Лина остановилась и посмотрела на
меня, приложив палец к губам.
- Уж здесь-то должен быть пост, - прошептала она.
Потом протянула руку к выключателю. Свет погас, мы оказались во тьме.
- Я войду первая, - прошептала Лина. - Отвлеку. А остальное - за
вами.
Я прижался к стене. Мне еще не верилось, что все это происходит
всерьез. Лина открыла дверь и шагнула в помещение. Заговорила с кем-то. Я
ждал. Лина ойкнула. Я выглянул в незакрытую дверь.
На поле боя имел место чужой солдат. Один. Высокий парень в синем
джинсовом костюме. Подходящий соперник: плечи, шея и все прочее. Но ему
было не до меня, его вниманием целиком завладела Лина. Она слабо
отталкивала верзилу, постепенно поворачивая его ко мне спиной и
приговаривая плаксиво:
- Ну, чего тебе, Макс? Чего тебе надо?.. Ты же мне ребра сломаешь!
Тебе меня не жалко?
Парень что-то неразборчиво ворчал, его шкодливые лапы были просто
неугомонны.
Я преодолел разделявшее нас расстояние в два прыжка. Надо отдать ему
должное, это был настоящий профессионал. Он успел оттолкнуть Лину и
сделать пол-оборота в мою сторону. Против кого другого он бы оказался на
высоте, но здесь ему, увы, времени не хватило. Я ударил его по затылку
кулаком, поймал оседающее тело и, вцепившись обеими руками в горло, сжал.
Он поплыл после удара, и потому шансов у него совсем не осталось. Он
медленно поднял руки, слабо поцарапал по моим пальцам, захрипел. Лина
отвернулась.
Через минуту все закончилось. Пистолет у него, как и положено, был в
кобуре под левой мышкой. Джинсовая куртка оказалась для меня маловата.
Тогда я сунул пистолет себе за пояс и прикрыл рубашкой. Тело я заволок за
стоящий в углу стол. Хотя это укрытие и выглядело откровенно смешным, но
оставить тело, еще недавно бывшее живым человеком, валяться посреди
помещения я почему-то не мог.
Анализировать свои чувства я не стал: самое время уносить ноги. Лина
все еще стояла столбом, зажав уши. Я подошел к ней, взял за плечи,
встряхнул. Она обернулась. Лицо слегка бледное, но никакой помощи ей явно
