по футболу, и мы переобозвали всех порнушников именами футболеров - Хес-
лер, Клинсманн и т.д. И если кто отлучался в сортир погадить, мы по воз-
вращению его спрашивали, не забыл ли спустить (воду, ха-ха!) и переска-
зывали в красках пропущенную часть сюжета. Помню, у какого-то шефа девка
миньет брала прямо под столом, а он по телефону трындел с начальством и
по клавишам клацал... О, вот там-то я и увидел этот белый с синим экра-
ном компьютер, говорю же, меньше порнуху смотреть надо!
- Да, сейчас, здесь, тут, прямо тут!!! - завизжала она.
- Рот закрой, - по-доброму посоветовал я ей. - Тоже мне, сирена голо-
систая. У меня тут один орал, так орал... Студент, с филфака, помнится.
Федор... На "Р" как-то... Михалычев!
- Почему на "Р"?! - раздраженно вскрикнула К.
- Не знаю, так чего-то на ум пришло... Ну вот, поселился он у двух
старушек-сестричек. Как-то со степухи умудрялся им платить, а однажды,
как бабушки на следствии показали, они ему говорят: "Давай ты нахалявку
у нас поживешь, а взамен это... "того" нас, мы уже старенькие, хоть пе-
ред смертью надышаться. А студентик - кремень попался, нет и все, как
отрезал. Надо же, "девочка-целочка" отыскался! Бабушки его связали, и не
пытали совсем, а аккуратно так топориком четвертовали, но на степуху его
ничего даже купить не успели. А орал он мне на ухо, потому что бабушки
не магнитофончик его крики записали "на память". А потом как прокрутили
- испугались вдруг, грех все же... И сразу к нам.
- К чему это вы? - брезгливо поморщилась К.
- Да к тому, дорогая моя, что я тебя здесь запер не для того, чтоб
твою волосяницу чесать, а чтоб ты мне всю правду выложила, отчего ты
вдруг социально опасным элементом заделалась. Про честь офицерского мун-
дира слыхала когда-нибудь?
3. Головная боль
- Имя, фамилия?
- Анна К, - ответила она уже без прежней уверенности в голосе.
- Все это очень даже замечательно, - сказал я, - а вот ответьте мне
на такой маленький вопрос: документы у вас имеются?
- Документы? - пренебрежительным тоном переспросила она, как будто я
ее спрашивал о чем-то неприличном. Как будто я ее просил карту эрогенных
зон мне засветить.
- Паспорт есть при себе? - кокретизировал я вопрос.
- Подождите, я посмотрю, - она порылась в сумочке, погромыхивая каки-
ми-то флакончиками. - Нету...
- Вот видите, - вздохнул я. - Как же я вам без документа поверить мо-
гу, гражданка К?
- Почему "гражданка"?! - возмутилась она.
- Да нет, тамбовский люпус здесь ни при чем, - заверил я ее, - просто
"товарищи" из употребления вышли. Как же мне величать вас теперь? Графи-
ней К?
- Ну что вы... - смутилась она.
- И правильно делаете, что от "Графини" отказываетесь, - подбодрил ее
я. - За Графиней хвост из девяти краж со взломом тянется. Впрочем, мы ее
и без вас возьмем - у нас на нее... кх... Но это вас не касается. Вы мне
вот что скажите: алиби у вас есть хоть плохонькое какое?
- А на какое число? - оживилась она.
- Откуда ж я знаю, на какое?! - удивился я. - Вы ж мне не говорите,
что и когда вы натворили. Когда вы там разбой свой учудили?
- Кажется, сегодня ночью, - задумалась она, потирая виски, - а что
именно - не помню. Начинаю вспоминать - в голове шум поднимается, перед
глазами темнеет, стук громкий, потом вспышка яркая и боль в ушах. И за-
тылок ломит - сил нет. У вас анестетика нет никакого?
- Держи, - протянул я ей сочувственно коробочку.
- Спасибо, - сказала она проглатывая таблетку, - а что это они у вас
в коробочке для спичек?
- Да это я у наркоманов отобрал - здорово с похмелья помогает.
- А... - задумчиво и безучастно протянула она.
- Постарайтесь восстановить всю цепочку с конца, - твердо сказал я
ей. - Вот вы сидите передо мной, вот вы входите в мой кабинет, вот вы
едете на метро, вот вы выходите из дома... А дальше что?
- До этого? Говорю мужу, что пойду погулять... принимаю решение идти
к тебе... меня неожиданно охватывает чувство, что я совершила что-то
ужасное и непоправимое... просыпаюсь около полудня в прекрасном настрое-
нии... крепко сплю... укладываюсь в постель... говорю мужу, что засиде-
лась у подруги... муж бесится... прихожу домой среди ночи... жутко болит
голова... Опять голова жутко болит! Можно еще таблеточку?
- Нельзя, - я спрятал коробок обратно в стол, - а то привычка появит-
ся. А от какой подруги вы пришли домой? Как фамилия? Адрес?
- Не помню, - неожиданно по-детски расплакалась она, беспомощно хва-
таясь за голову.
- Тяжелый случай, - вздохнул я сочувственно, - придется вас задержать
до выяснения обстоятельств.
- За что? - сразу перестала она реветь.
- Если было бы за что, то арестовал бы, а так просто задерживаю.
- А мужу можно позвонить?
- Это ваше право, - придвинул я ей телефон.
Она набрала номер и записала на автоответчик следующий монолог: "Иго-
речек, милый, не волнуйся, я у мамы, она немножко нездорова, я, возмож-
но, у нее заночую. Ты только не звони - она спит сейчас. Я тебе сама
звонить буду. На ужин биточки разогрей в синей кастрюльке. Все. Целую".
- Телефончик запишите мне.
Я протянул ей ручку, она старательно записала номер аккуратным круг-
лым почерком.
- И на сколько вы меня задерживаете?
- Если даже ничего не прояснится, через трое суток выпущу, будьте
спокойны. Все по закону. А если память раньше прорежется - зовите, пого-
ворим.
Я вызвал сержанта, вручил ему бумажку, чтобы установил личность по
номеру телефона, и отдал распоряжение:
- Проводи госпожу... хм, К. Выбери самую чистую одиночную камеру,
чтоб урки не обижали.
- Из одиночных только камера смертников свободна, - бодро доложил се-
ржант. - Час назад освободилась.
Ну и молодежь! Красней тут за него перед дамой. То он в обращении с
отпетыми преступниками ломается, как кисейная барышня, то сикух камерой
смертников стращает... Впрочем, Анна К. вроде и не испугалась. В глазах
- интерес. И действительно, чего красивой женщине бояться? Это ж не ка-
кая-нибудь тебе уродина, которую и шлепнуть не жалко, лишь бы с глаз до-
лой! Опять-таки за красивыми бабами всегда сильные мужики стоят. Надо бы
проверить поскорей, кто муж у нее, чтоб не напороться по дурости. А
этот-то остолоп: "В камеру сме-е-ертников!" Тебя-то, мудачина, никто,
как красивую бабу, жалеть не станет. Раздавят и не заметят.
- Обращайся с ней по высшему разряду, как с моим гостем, - глянул я
на него сурово. - Ясно?
- Будет сделано, - фамильярно подмигнул мне наглый сержант.
- Головой отвечаешь! - осадил я его. - Да, чуть не забыл, - повернул-
ся я к К, - cумочку дайте сюда.
Я вытряхнул сумочку на стол и составил опись :
"Опись содержимого сумочки гражданки, назвавшейся Анной К. (личность
проверяется)
1. Сама сумочка: черезплечная, средних размеров, из черной кожи, с
застежкой из желтого металла.
2. Косметические принадлежности: тюбик с помадой, пузырек духов "Па-
лома Пикассо", флакончик с красным лаком для ногтей, пудреница, тушь для
ресниц, банка без этикетки с полупрозрачным желе..."
- Что у вас в баночке? - оторвался я от листа.
- Крем, - пожала она плечиком.
"3. Ножик перочинный, красный с белым крестом. Лезвие длиной 7 см.
Набор инструментов: пилка, ножницы, шило, открывалка, штопор..."
- Для чего вам нож?
- Так, на всякий случай, - устало ответила она и мотнула головой, по-
давляя зевоту.
"4. Бинокль миниатюрный..."
- А бинокль зачем?
- Так он ведь театральный, - удивилась она моему вопросу.
- Десятикратный - театральный?!
- Я в этом не разбираюсь, - отмахнулась она.
"5. Зажигалка газовая..."
- Вы курите? - спросил я, заметив, что сигарет в сумочке нет.
- Нет, на хлеб намазываю, - усмехнулась она. - Угостите даму, кстати.
Я протянул ей початую пачку сигарет. Пачка светилась белизной и отли-
чалась отсутствием опознавательных знаков. Сержант поднес огонь, она за-
тянулась и закашлялась. Подозрительно... И курит она как-то некрасиво,
неумело так покуривает.
- Как вы курите эту гадость! - возмутилась она, поймав на себе мой
пытливый взгляд.
"6. Расписание движения электропоездов Ярославского направления..."
- Вы живете за городом?
- Это с лета еще валяется - я на дачу ездила.
"7. Затычки для ушей..."
- А это вам зачем? - поинтересовался я.
- Беруши? В уши вставлять, естественно.
- Хм... ну ладно.
"Опись составлена в присутствии гр-ки К. и дежурного по смене".
- Распишитесь.
Она поставила "К-" с ломаным хвостиком.
- Идите. Я здесь всю ночь дежурить буду. Захотите рассказать что-то
по делу - попросите проводить ко мне.
4. Белый клык
- Нет, подождите, я как раз по делу хотела сказать, а вы меня сбили,
я же построила наш разговор заранее.
Я махнул рукой сержанту, чтоб проваливал, и, вздохнув, продолжил бе-
седу с подозреваемой:
- Куда я тебя сбил? Вот америкозы сбили нашего дельтапланериста около
Белого дома, вот того таки да сбили, он уже горящий свой дельтаплан нап-
равил на статую Свободы, хотел хоть этим нагадить, паршивец, НАТО ему на
грудь копыто, видете ли, водрузило, это из его телеконференции, да ты
видала, наверное. Нас потом ругали, а что мы, за каждым идиотом должны
следить?
- Вы эту историю только что придумали, да? - удивилась Анна. - Белый
дом же, вроде, в Вашингтоне, а статуя Свободы - в Нью-Йорке.
- Да... - задумчиво почесал я макушку. - Так это что получается, шта-
тники придумали всю эту историю? Провокейшн получается...
А котелок у нее варит, нет, не сумасшедшая вовсе, проверочку на вши-
вость с честью выдержала.
- Дайте я скажу про себя, все же. Я сейчас, только с мыслями собе-
русь. A вы поняли, почему я вас спрашивала об интимной близости?
Мне стало скучно - я стал засыпать... Все передо мной вмиг поплыло, я
вдруг вспомнил армию, где за чрезмерную исполнительность мне дали кличку
Швейк. Вспомнил, как меня двинули в редакторы стенгазеты "Боевой пат-
рон". Как я написал первую в жизни эпиграмму на прибалта Дантеса ("Наш
Дантес - большой повеса: в попе слишком много веса. Спереди в штанах Да-
нтеса гиря для противовеса") , а тот оказался на вид прибалт, а по крови
- лезгин, и вызвал меня на дуэль на ремнях. Помню, как комбат костил пе-
ред строем за то, что я медной бляхой Даньке звезду на лбу отпечатал,
обзывали Пушкиным, на "губу" сажали, грозили, что кудри мои мне залома-
ют, но я к тому времени уже работал где надо, как грится азохэн вэй и
крыши наши быстры, да и эстонец выжил и даже был на меня не в обиде, по-
тому что, как потом выяснилось, его бляха была вдвое тяжелее - он ее
свинцом залил с обратной стороны, - и попади он мне в голову, я бы уже
не разговаривал тут с этой... Опять она говорит что-то...
- Ау-у, ми-и-лый, - она стала щелкать пальцами у меня перед носом.
Я откинул ее руку и, чтобы прийти в чувство, не отрываясь осушил гра-
фин с холодненьким пивком. Хороший графинчик такой, гжельский, непрони-
цаемый, с голубыми петушками. И заел чесночинкой, чтобы запах перебить.
- Да, я вас слушаю, - выдал я сакраментальную фразу.
- Я же не предлагала вам себя, я просто интересовалась, хотите ли вы
меня, это вполне нормальный вопрос в цивилизованном обществе, - пояснила
она нараспев, замечая, что я не в лучшей форме.
- Гмн, хочу ли я? - что происходит, кто ведет допрос, поставить на
место немедленно. - Тут у нас ЧП на днях было, - прошептал я ей довери-
тельно...
- Подождите, дайте я вам про ЧП. У меня друг есть, просто друг, мы с
ним ничего-никогда. Я конечно подозреваю, что он в меня влюблен, но
ни-ни. Так вот он подрабатывал в зоопарке. Там директриса держала свиней
своих, а кормила их едой звериной, ну я имею в виду той, что для зверей
полагалась. Две свинки и один свин у нее были.
