вдыхает его, ощущает вкус ягод на языке. От ее слуха не ускользает ни
один звук, и все тешит его - шелест листьев, тронутых ветерком, скрип
песка под чьей-то ногой, голос на улице, звон колокола, зовущего к ве-
черне. Вдали, как огромный муравейник, гудит Париж. Париж 1900 года...
Лето всемирной выставки. Марсово поле напоминало огромный чан, в котором
бродят на солнце тысячи гроздей человеческого винограда... Это чудовищ-
ное кипение было настолько близко, что Аннета слышала и ощущала его, и
вместе с тем достаточно далеко, так что она чувствовала себя в безопас-
ности и еще больше наслаждалась прохладой и мирной тишиной своего угол-
ка. "О суета сует! Истинное счастье здесь, внутри меня!.."
Рассеянным и чутким, как у кошки, ухом Аннета ловила один за другим
все звуки и лениво следила, как они замирают. Вот внизу у входной двери
звякнул звонок, и она узнала мелкие шажки Сильвии, которая, как всегда,
не шла, а взбегала по лестнице. Аннете хотелось быть одной. Но счастье
ее было так прочно, что она знала: кто бы ни пришел, он ничем не сможет
омрачить его.
Сильвия узнала новость только неделю назад. Она с весны не имела от
Анкеты никаких вестей. Занятая своим новым романом, хотя и не очень глу-
боко волновавшим ее, она не замечала долгого молчания Аннеты. Когда же с
романом было покончено и он уже не занимал ее мыслей, у Сильвии нашлось
время подумать о сестре, и она забеспокоилась. Решив справиться у тетки,
что с Аннетой, она пошла в их дом на Булонской набережной и была очень
удивлена, узнав, что Аннета вернулась - и так давно! Она хотела было хо-
рошенько разбранить сестру за невнимание, но Аннета приготовила ей еще и
другой сюрприз: скрывая волнение, она сразу рассказала Сильвии все без
утайки. Сильвии стоило больших усилий дослушать до конца. Как! Аннета,
благоразумная Аннета могла сделать такую глупость, да еще потом отказа-
лась выйти замуж, - нет, это неслыханно, этого нельзя допустить! Новояв-
ленная Лукреция была возмущена. Она накинулась на Аннету, назвала ее су-
масшедшей. Аннета отнеслась к этому спокойно и кротко. Было ясно, что ее
ничем не проймешь. Сильвия видела, что с этой упрямицей ей не сладить.
Она готова была ее прибить! Но можно ли было долго сердиться на эту ми-
лую девушку, которая слушала ее с обезоруживающей улыбкой! И потом -
тайное очарование материнства...
Сильвия кляла это материнство как несчастье, но она была женщина, и
оно вызывало в ней невольное умиление...
Однако она и сегодня пришла с твердым намерением "расшевелить" Анне-
ту, сломить наконец ее нелепое упорство, заставить ее потребовать брака,
а иначе... "иначе я рассержусь!" Она вихрем влетела в комнату. От нее
пахло порохом и рисовой пудрой. И, так сказать, для разбега, не успев
даже поздороваться с Аннетой, она стала ругать "сумасбродов, которые
проводят дни взаперти в темной комнате". Но, вглядевшись в счастливые
глаза Аннеты, которая протянула ей обе руки, Сильвия не выдержала и по-
целовала сестру. Впрочем, она и после этого продолжала ее бранить:
- С ума сошла! С ума сошла! Совсем спятила! Полюбуйтесь на нее: рас-
пустила волосы, нарядилась в белое платье - ангел да и только... Вот
ошибется, кто этому поверит!.. Хороша недотрога! Дрянная девчонка!..
Она трясла Аннету за плечи. А та с усталым и довольным видом терпели-
во сносила все. Сильвия вдруг замолчала, не докончив тирады, взяла сест-
ру обеими руками за голову, откинула ей волосы со лба:
- Смотрите, свежа, как роза! Никогда еще у нее не было такого чудес-
ного цвета лица. И какой победоносный вид! Есть чему радоваться! И тебе
не стыдно?
- Ни капельки! - ответила Аннета. - Я никогда еще не была так счаст-
лива. Я чувствую в себе столько сил, мне так хорошо! Только теперь жизнь
моя полна, и ничего мне больше не нужно. Мне так давно хотелось иметь
ребенка - еще тогда, когда я сама была ребенком. Да, мне и семи лет не
было, а я уже мечтала об этом.
- Врешь! - возразила Сильвия. - Не далее, как полгода назад ты гово-
рила мне, что никогда не чувствовала призвания к материнству.
- Неужели? Я так говорила? - в замешательстве спросила Аннета. - Ах
да, да, правда!.. Ну что же, я и тогда не лгала и теперь не лгу... Как
бы тебе объяснить? Я не выдумываю. Я это хорошо помню.
- Знаю, и со мной так бывает, - заметила Сильвия. - Всякий раз, как
мне кто-нибудь приглянется, я начинаю воображать, что всю жизнь только о
таком и мечтала.
Аннета недовольно поморщилась.
- Нет, ты не понимаешь! Во мне заговорила теперь моя подлинная душа.
И мне всегда нужно было именно это, только я не смела себе признаться,
пока не пришло время: боялась обмануться. А теперь... О, теперь я вижу,
что это еще чудеснее, чем я ожидала!.. И в нем я нашла себя, всю цели-
ком. Я ничего больше не хочу...
- Когда тебе нужен был Рожэ или Туллио, ты тоже ничего больше не хо-
тела, - язвительно заметила Сильвия.
- Ах, ты ничего, ничего не понимаешь!.. Разве можно сравнивать? Когда
я любила (ведь вы называете это любовью), не я хотела, а что-то во мне,
чему я должна была покоряться... И как же я страдала от этой силы, кото-
рая мною завладела, которой я не могла противиться! Сколько раз я молила
бога освободить меня! И вот в самом деле пришло избавление-это он, он,
мой малышечка, пришел мне на помощь, когда я билась в тисках той муки,
которую называют любовью. Он пришел и спас меня... Ох ты, мой маленький
спаситель!..
Сильвия расхохоталась. Она ровно ничего не поняла из объяснений сест-
ры. Но одно ей было понятно и без объяснений: материнский инстинкт,
проснувшийся в Аннете. И это сближало сестер. Они принялись с умилением
болтать о маленьком незнакомце (кто это будет, мальчик или девочка?) и о
тысяче вещей, пустячных и в то же время таких важных, связанных с его
появлением на свет, - вещей, о которых женщины никогда не устают гово-
рить.
Так сестры разговаривали долго, пока Сильвия не спохватилась, что она
пришла собственно затем, чтобы как следует отчитать Аннету, а вовсе не
подпевать ей. И она сказала:
- Аннета, будет тебе дурить! Всему свое время. Рожэ обязан жениться
на тебе. И ты должна этого потребовать.
Аннета устало отмахнулась от нее.
- Опять ты за свое! Ведь я же тебе сказала, что Рожэ мне это предла-
гал, но я сама не захотела.
- Мало ли что! Если человек сделал глупость, он должен это признать и
суметь ее исправить.
- А я не имею ни малейшего желания что-либо исправлять.
- Да почему же? Ведь ты была влюблена в Рожэ. Я уверена, что ты и
сейчас еще влюблена. Что произошло между вами?
Аннета не отвечала. Сильвия продолжала допытываться, без всякого
стеснения высказывала догадки об интимных причинах разрыва с Рожэ. Анне-
та наконец сделала резкое движение. Сильвия взглянула на нее и оторопе-
ла: губы Аннеты были злобно сжаты, брови нахмурены, глаза смотрели сер-
дито.
- Ты что?
- Ничего, - отрезала Аннета и порывисто отвернулась.
Сильвия разбередила рану, о которой Аннете хотелось забыть. В силу
каких-то глубоко скрытых и противоречивых свойств ее натуры, ей самой
непонятных, она, радуясь тому, что у нее будет ребенок, в то же время
сердилась на человека, который дал ей этого ребенка. Она не прощала себе
неожиданного порыва чувственности и нежности, который отдал ее во власть
этому человеку, - не прощала и ему того, что он воспользовался ее сла-
бостью. Это инстинктивное возмущение и было истинной причиной (причиной,
которую она скрывала не только от других, но и от себя самой) ее бегства
от Рожэ, ее решения не встречаться с ним больше. В глубине души она его
ненавидела. Ненавидела за то, что полюбила. Но так как у нее был честный
ум, она подавляла в себе эти, по ее мнению, дурные инстинкты. Зачем же
Сильвия вынуждает ее сейчас снова разбираться во всем?..
Посмотрев на сестру, Сильвия перестала к ней приставать, и Аннета ус-
покоилась. Сейчас ей уже было стыдно за те чувства, которые она в себе
заметила и невольно выдала Сильвии. Пытаясь обмануть себя, она сказала
спокойно:
- Я не хочу выходить замуж. Я не создана для таких тесных уз. Ты мне
на это скажешь, что миллионы женщин приноравливаются к ним, что я слиш-
ком серьезно смотрю на брак. Что поделаешь, такова уж я - все принимаю
всерьез. Когда я отдаюсь, то отдаюсь вся - и скоро начинаю задыхаться:
мне кажется, что я тону с камнем на шее. Может быть, я недостаточно
сильный человек, не умею постоять за себя! Слишком тесные узы, как лиа-
ны, высасывают из меня энергию, и мне ее не хватает для своей личной
жизни. Чтобы нравиться любимому человеку, я изо всех сил стараюсь быть
такой, какой ему хочется меня видеть. А это всегда кончается плохо: если
изменяешь самой себе, насилуя свою натуру, то перестаешь себя уважать, и
жизнь становится невмоготу, а если бунтуешь, - причиняешь страдания дру-
гому... Нет, Сильвия, я - эгоистка, и мне надо жить одной.
(Аннета не лгала, говоря это, - она просто приводила те доводы, кото-
рые заслоняли истину от нее самой.)
- Не смеши меня! - возразила Сильвия. - Разве такая женщина, как ты,
способна прожить без любви?
- Ненавижу ее! - сказала Аннета. - Но больше она уже меня не настиг-
нет, нет! Теперь у меня есть защита.
- Вот так защита! - воскликнула Сильвия. - Ни от чего он тебя не за-
щитит, это тебе придется его защищать. Ты не хочешь связывать себя бра-
ком, а подумала ты, как тебя свяжет этот живой комочек, какая это обуза?
- Это счастье! Как вспомню, что скоро он будет лежать у меня на ру-
ках! Мои руки так долго тосковали по этой ноше!
- Ты жизни не знаешь, потому так и говоришь. Кто его растить будет?
- Я.
- А как же отец! Ведь он имеет права на ребенка.
Новая судорога гнева пробежала по лицу Аннеты... Права! Права на ее
ребенка!.. Да, это и его ребенок, ребенок того мужчины, зачатый в мгно-
вение слепой страсти; отец позабыл об этом мгновении, а ее оно связало
на всю жизнь! "Ни за что!.. Ребенок мой, мой!" Вслух она сказала:
- Сын будет мой и больше ничей!
- Он выберет, кого захочет.
- Я знаю, кого он выберет!
- Обольстительница!.. А если он все-таки упрекнет тебя потом, что ты
его лишила отца?
- Я заполню его сердце так, что в нем не останется даже самого ма-
ленького местечка для кого-нибудь другого.
- Ты чудовищная эгоистка!
- Ну да, я же тебе говорила.
- И будешь за это наказана!
- Что ж, если я не заставлю себя полюбить, тем хуже для меня! Но нет
такой силы, которая помешала бы мне любить его и отняла бы его у меня.
- Если он тебе вправду так дорог, ты должна прежде всего думать о его
будущем. Немало женщин ради ребенка выходят замуж за тех, кто им не по
душе...
- Ну, знаешь, Сильвия, это просто возмутительно! - сказала Аннета. -
Ставить мне в пример женщин, которые из любви к ребенку обрекают себя на
жизнь, полную лжи, а то и ненависти! Ты мне напоминаешь ту мать, которая
говорила дочери, что ради нее она не ушла от мужа, хотя их семейная
жизнь была адом. А дочка ей ответила: "Так ты думала, что ад - подходя-
щий семейный очаг для ребенка?"
- Ребенку нужен отец.
- А как же тысячи детей вырастают без отцов? Сколько таких, которые
совсем не знали отца или лишились его в раннем детстве, и мать одна вос-
питывала их! И что же, разве они от этого хуже? Ребенку нужна любовь -
вот и все. Почему ты думаешь, что ему будет недостаточно моей любви?
- Ты слишком надеешься на свои силы, Аннета. Знаешь ли ты, что тебя
ждет?
- Знаю, знаю! Детские ручонки будут обнимать мою шею.
- А ты подумала, какой ценой люди заставят тебя платить за это? Уж
лучше бы тебе быть замужней женщиной, которая изменяет мужу с кем угод-
но, но только не "девушкой-матерью", как они это называют! Пойти на все
