Стаал-Уста и почитает законы чести вока.
Я вздохнул.
- Гаррод...
Он прервал меня, мотнув головой.
- Хватит об этом, танцор меча. Иди к своей женщине, а мне позволь
заняться твоей лошадью. С этим я справлюсь.
В конце концов я позволил и пошел к своей женщине.
Нет, не к своей. Я пошел к Делиле.
27
На Юге мне приходилось пригибаться, чтобы пройти в низкие двери
поскольку я выше, чем большинство Южан. На Севере, где мужчины такие же
высокие как я, мне не приходилось этим заниматься. Но влезая в пещеру
Кантеада, я вспомнил о Юге. Проход был таким низким, что приходилось почти
ползти.
В стенах каньона, как я обнаружил, было столько дыр, что скалы
напоминали соты. Самые большие дыры были у самого дна, полускрытые в
земле, со входами-арками. Каждая дыра была началом тоннеля, который вел в
пещеру - уникальные жилища, но обитателям их я не завидовал.
Я наклонился у входа в тоннель.
- Дел? - из темноты отозвалось только эхо.
Я подождал, но ответа так и не услышал. Пришлось, вздыхая, низко
пригнуться и забраться в отверстие.
Радости мне это не доставило - выпрямиться я не мог.
- Аиды, чувствуешь себя стариком.
Конец тоннеля скрывался в темноте. Я полез вперед, ударяясь головой,
царапая плечи, цепляясь одеждой, освобождаясь, пока не обнаружил, что
потолок поднялся. В ширину тоннель по-прежнему равнялся ширине моих плеч.
И тут меня как будто ударило. Выступил пот, я задрожал и почувствовал
металлический привкус страха во рту.
Стены наступали и я снова оказался в шахте Аладара. Цепей на мне не
было, но я согнулся под тяжестью воспоминаний. Я припомнил каждую мелочь.
Танзир украл у меня несколько месяцев. Месяцев которые лишили меня самого
себя. Аиды, когда же я это забуду?
Я заставил себя отвлечься и посмотрел вперед, в тоннель, повторяя,
что Дел недалеко. Я пошел дальше.
- Человечки, - бормотал я. - Маленькие человечки строят маленькие
домики.
Приглушенный свет, льющийся в тоннель из каньона, освещал мой путь.
Пещера оказалась гораздо ближе чем я думал, чему я несказанно обрадовался.
Передо мной появилась другая арка, через которую я разглядел свечи. Под
аркой лежали тени. Я был уже почти в пещере, когда появилась голова Дел.
- Сюда, - позвала она. - Не стукнись головой.
Я хмыкнул, наклонился и пролез. И замер с глупым видом. Пещера больше
напоминала зал.
Огоньки свечей, фонари, яркие кусочки стекла и полированного металла.
Вдоль стен стояли кубки, амфоры, чашки, миски, блюда, все из полированного
металла. Не было ни серебра, ни меди, и золота. Ничего подобного я не
видел.
Я прищурился. От моего движения пламя свечей затрепетало и вся пещера
заблестела.
- Неплохой домик, баска.
- Это дом мастера песни, - объяснила Дел. - Он приютит нас на ночь.
Я осмотрелся. Помимо посуды в пещере были пледы и одеяла, деревянные
флейты и свирели и много всякой всячины, сделанной из тростника или
вырезанной из тыквы. Было несколько глиняных вещей со следами пальцев.
- Ну а где он сам? - заинтересовался я. - Я не видел ни одного из
этих Кантеада с тех пор, как мы спустились на дно.
- У них круг песни, - объяснила Дел. - Все собираются, чтобы обсудить
какое-то событие. Думаю, сейчас они обсуждают нас.
- И конечно посторонним там делать нечего.
- Совершенно нечего.
Я, конечно, и не надеялся, что удастся побыть наедине с Дел, так что
пришлось просто порадоваться отсутствию в пещере кого-то из Кантеада, а
Адара и Киприана были уже на полпути ко мне.
Потолок пещеры куполом уходил вверх. Стены были окрашены
приглушенными тонами и разрисованы узорами, похожими на руны с меча Дел -
линия перетекала в линию, узел переплетался с узлом. Рисунок настолько
сложный, что ни начала, ни конца не найти.
Дел заметила мое недоумение.
- Это музыка, - улыбнулась она. - Я объясню тебе позже. Сейчас нам
нужно обсудить, что делать дальше.
Киприана почти прижималась ко мне.
- Продолжим путешествие, что же еще? - удивилась она. - В Кисири.
- Без лошадей, - добавил закутанный в одеяло Массоу.
Его сестра пожала плечами и откинула назад распущенные светлые
волосы.
- Гаррод может достать нам лошадей.
- Может быть, - сказал я, - а может и нет. Все не так просто.
В свете свечей волосы Адары стали бронзовыми.
- Что не просто? - спросила она. - Вы собираетесь нас бросить?
Аиды. Мы их еще и бросаем.
- У нас с Тигром мало времени. Мы должны ехать, - напомнила Дел.
- Нет! - закричал Массоу выкручиваясь из одеял, и налетев на Дел,
уцепился за ее запястье. - Вы не можете нас оставить!
Она не пыталась вырваться, но я чувствовал, как ей тяжело.
- Нам нужно идти, - повторила Дел. - Время истекает. Мы должны
пробраться самой короткой дорогой через Высоты. Кисири нам не по пути, -
пещера искажала голоса и от этого слова Дел прозвучали резче, чем хотелось
бы.
- Ты просто ревнуешь, - объявила Киприана. - Ты боишься, что он
захочет меня и забудет про тебя.
Дел собрала остатки терпения.
- Женщина не может принадлежать мужчине и мужчина не может
принадлежать женщине. Тигр поступает так, как он хочет.
Киприана была непреклонна.
- А если он захочет меня?
Аиды! Да хранят меня боги от ревнивых женщин!
Но где-то в глубине души я почувствовал удовлетворение. Дел,
Киприана, Адара: три женщины, жаждущие получить одного мужчину.
Нет, вернее жаждущих получить только двое. Дел никак не могла забыть
локи.
А меня это выводило из себя.
- Хватит, - рявкнул я. - Сядьте и давайте разберемся, - они сели
(даже Дел) на шкуры и пледы. Я остался стоять, намеренно держась в
стороне. - На эту ночь мы гости Кантеада. Утром мы уйдем из каньона, - на
секунду я представил гончих, теснящихся в ожидании за облаками на краю
мира. - У нас одна лошадь: моя. И на ней поедем мы с Дел.
- А как же мы? - спросил Массоу, не сводя глаз с Дел.
Она, в свою очередь, смотрела на Адару.
- Твоей матери следовало бы поговорить с тобой... Твоей матери
следовало бы все объяснить тебе. Вы трое направляетесь в Кисири. Нам с
Тигром с вами не по пути.
- Вы не можете оставить нас! - вмешалась в разговор Киприана. - Как
вы можете уйти? Как вы можете бросить нас? Что нам делать?
Передо мной стояла не та девочка, которая отважно бросилась мне на
выручку в битве с локи. Она была совсем другая. И она мне не нравилась.
- Делать то, что делали даже после того, как похоронили своего отца,
- твердо сказал я. - Вы пойдете дальше.
- Одни! - слезы блестели в голубых глазах. - Две женщины и мальчик,
без повозки, без лошади... даже без продуктов!
- Мы с Дел поговорим с Кантеада, может они придумают что-нибудь, - я
махнул рукой и повернулся к тоннелю. - Мы пойдем к ним. Вы останетесь
здесь.
Я нагнулся, прежде чем Киприана успела открыть рот, чтобы снова
возразить. Спиной я чувствовал, что Дел идет за мной. Только когда мы
выбрались из тоннеля я поверил, что я снова на свободе и набрал полные
легкие холодного влажного воздуха. Солнце не баловало каньон светом, но по
наличию теней можно было отличить день от ночи.
- Она боится, - сказала Дел.
Я хмыкнул.
- Она как заноза в заднице.
- Они все боятся, Тигр. Даже маленький Массоу.
- "Маленький Массоу", как ты говоришь, не лучше своей сестры. И в
своем роде, он такая же Адара, - я потер заросшие щетиной шрамы. - Буду
только рад избавиться от них.
- Для тебя это так легко, верно? Повернуться спиной к
ответственности?
Я посмотрел на нее.
- Аиды, баска, мы ведь оставляем их ради тебя. Время истекает.
Дел отвернулась, махнув рукой.
- Ладно, все. Мне не следовало этого говорить. Я просто... аиды, я не
знаю. Я совсем запуталась, - она прислонилась к стене каньона рядом со
входом в пещеру.
Я чуть не усмехнулся, когда услышал от нее мое любимое Южное слово,
но вдруг вспомнил, что говорил мне Гаррод. Искорежена, сказал он,
изуродована. И язва пожирает ее душу.
- Дел...
- Тихо, - прошептала она. - Слышишь?
Я насторожился, прикусив язык на полуслове. Закрыл рот и прислушался,
а потом рассмеялся.
- Это Гаррод, - сказал я. - Он бормочет что-то жеребцу.
- Нет... не Гаррод. Послушай песню.
Песню. Я слышал все ту же занудную мелодию, которую Дел называла
песней охраны, державшей гончих на расстоянии.
- Я не слышу...
- Внимательнее, Тигр! Неужели ничего не слышишь?
Я вздохнул.
- Я уже говорил тебе, что музыка для меня это просто шум. Да, я
что-то слышу. Кто-то наигрывает на свирели. Или на двух. Или на десяти.
Какая разница, Дел?
Дел подняла обе руки и прижала ладони к глазам, запустив негнущиеся
пальцы в волосы.
- Я в отчаянии из-за тебя, Тигр. Одни боги знают, в каком я отчаянии.
Что мне делать? Как ты можешь стать тем, кем должен стать? Разве могу я
предстать перед вока без уверенности, что они примут мой кровный дар? -
она не то вздохнула, не то застонала. - Что мне делать?
Аиды. Такого я от нее еще не слышал.
- Дел, баска, - я потянулся, чтобы отвести ее руки от лица, - о чем
ты?
Ее руки безвольно подчинились моим. От волнения на бледном лице
появились морщины.
- Я не могу тебе сказать.
- Если ты не...
- Не могу.
- Дел...
- Не могу.
У меня хватило выдержки не настаивать и сменить тему.
- Мы могли бы удрать отсюда на жеребце и вернуться обратно на Юг. Мы
могли бы просто забыть обо всех этих воках и кровном долге, и кровном
даре, и обо всех этих штуках, которые доводят тебя почти до безумия локи,
- я улыбнулся, оценив красоту фразы, но Дел только нахмурилась. - Мы могли
бы снова стать танцорами мечей, живущими свободой круга.
Дел высвободила свои ладони.
- У меня нет свободы. У меня есть долг.
Что-то переполнило меня, что-то вроде осознания и разочарования, и
вырвалось наружу.
- Знаешь, я думаю, что Гаррод прав! Гаррод прекрасно в тебе
разобрался, гораздо лучше чем я, - я смотрел на нее с яростью. - Аиды,
Дел... ты когда-нибудь думала о чем-нибудь другом? О чем-нибудь? Тебе
когда-нибудь приходило в голову, что в мире есть еще что-то кроме
необходимости преследовать и мстить? - лицо Дел не изменилось. - Ты
когда-нибудь задумывалась, что будешь делать, когда закончится история с
этим вока? Ты задумывалась, что будешь делать после суда? - я покачал
головой. - Нет. Ты идешь прямо по своей дороге и тебе даже в голову не
приходит посмотреть по сторонам. Ты как лошадь, которая прожила всю жизнь
с затянутым поводом, а когда повод отпустили, не смогла повернуть голову.
Частично из-за боязни, но это не главное. Она не может заставить себя
расслабиться и снова стать лошадью.
Я никогда не видел такого выражения лица и таких глаз у женщины.
Аиды, да и у мужчины тоже. Боль и ярость, неверие, негодование, осознание
и вдобавок только что принятое решение. Я видел как Делила строила передо
мной стену, кирпич за кирпичом, ряд за рядом. А закончив, замазала все
щели, чтобы убедиться, что никто через эту стену не проберется. Когда
стена была построена, Дел потянулась за своим самым беспощадным оружием.
- Ты любишь меня, - сказала она.
В этот момент слова ничего не значили. Я прислушивался к ее голосу и
не мог понять, что происходит. Передо мной стояла та же яростная Делила,
но гнев ее был мягким, непонятным. Это был лед, а не жар. Мне стало
