вызов Песчаному Тигру и победил его, когда тот не мог танцевать.
- ТЫ так думаешь.
- Я знаю. Все это очень серьезно... И Аббу Бенсир, и я большую часть
наших знаменитых жизней выслушивали рассказы друг о друге. А поскольку
пока меня не было, он считался лучшим танцором Юга, его это раздражает
сильнее. Ни один человек, бывший первым танцором Юга, по доброй воле
никому не отдаст эту честь... А потом появился я. Конечно задолго до этого
он получил серьезное предупреждение, когда я чуть не раздробил ему горло
деревянным мечом.
Дел криво улыбнулась.
- А ты к этому относишься так же?
- Ты хочешь знать, буду ли я также злиться, когда придет кто-то
моложе и способнее? - я пожал плечами. - Когда это случится, я буду уже
стариком. Тогда мне будет все равно.
Дел расхохоталась.
- Стариком? - переспросила она. - Но ведь это уже случилось.
- Юг никогда тебя не примет, - парировал я, - да и я не соглашусь,
что ты лучше меня. Да, ты хорошо танцуешь, но не лучше. - Я вздохнул. - И
не забывай, баска, ты женщина. Ни один Южный танцор меча тебя не признает.
- Ты уже меня признаешь. И Аббу, - она вдруг нахмурилась. - Я так
думаю. Или он только говорит, что признает в надежде обольстить меня
комплиментами и затащить в свою постель, - она засунула прядь волос за
ухо. - Мужчины часто так поступают.
- Потому что женщины часто на это покупаются, - я усмехнулся,
встретив ее рассерженный взгляд, и начал заворачивать колено. - Жаль, что
он не оставил нам свою лошадь.
- А ты ожидал, что он оставит нам лошадь? - изумилась Дел.
- Почему нет? Если остальные танцоры всего в дне пути отсюда, он мог
бы дождаться их и вернуться в Искандар.
- Они не в дне пути, не знаю, кто уж там ближе, танцоры мечей или
племена. Два дня как минимум из-за самума, - Дел помрачнела. - Ты помнишь?
- А что я должен помнить? - осторожно спросил я.
Волосы снова упали ей на глаза и она нетерпеливо откинула их.
- Ты развернул самум. Ты остановил ветер, песок... и отправил их
обратно.
- Но я думал... - я нахмурился. Да, я ХОТЕЛ остановить самум, но не
мог вспомнить, как мне это удалось. Дальше были только крики Чоса Деи,
забравшегося ко мне в душу. - Ну и ладно, - наконец сказал я. - Если самум
задержал их, у нас появился небольшой запас времени.
- Кроме того, если бы Аббу оставил нам лошадь, в их глазах он
выглядел бы дураком.
- А ты считаешь, что Аббу Бенсир не может быть дураком? -
заинтересовался я.
Дел долго и внимательно смотрела на меня. Лицо ее было непроницаемо,
и только в глубине голубых глаз проскальзывало что-то живое - может
веселье?
- Наверное может, - наконец объявила она со всей серьезностью. - Ведь
вы с ним так похожи.
- Слушай, баска...
Она старательно изобразила удивление.
- А разве я не права? Конечно он старше - хотя намного ли, я не могу
сказать, - аиды, ей было весело! - и он, конечно, мудрее, поскольку у него
богаче жизненный опыт... но есть и удивительные схожести, - она собрала
волосы и начала делить их на три части. - Ну может тому причиной только
то, что вы учились у одного шодо.
- Я совсем не похож на Аббу! Ты слышала, каким тоном он спросил: я
работаю на женщину? Как будто один этот вопрос оскорблял его, - я
замолчал, увидев ее широко раскрытые глаза. - Ему нужно только затащить
тебя в постель, потому что он считает, что только там ты можешь полностью
раскрыть весь свой талант. Как большинство Южанок.
- Ты когда-то был таким же, - заметила Дел, продолжая заплетать косу.
Я хмуро покосился на нее.
- Я по-прежнему Южанин. Только из-за того, что я потащился через
Границу, решив помочь тебе... - я не стал продолжать и хмуро уставился на
колено. - Ну может теперь я действительно думаю несколько иначе и могу
благодарить за это тебя, но я все равно Южанин. Кем еще я могу быть?
- А если не Южанин? - мягко спросила Дел, перевязывая шнурком конец
косы. - Ты ведь так и не узнал правду у Салсет.
Я решительно завязал повязку на колене. Пора было менять тему.
- Самое лучшее для нас сейчас это поехать в Кууми и купить вторую
лошадь. После этого мы сможем быстро добраться до Джулы.
- До Джулы! Но Аббу сказал...
- Аббу не знает того, что я знаю, - я начал сворачивать одеяло. - И
никто не знает, того, что мы... что я знаю.
- Мы? - Дел приподнялась, поправляя ремни перевязи. - Если под "мы"
ты имеешь в виду меня, тебе придется объясниться. Я понятия не имею о чем
ты говоришь.
"Мы" не имело отношения к Дел. Но ей я не мог об этом сказать.
- Давай собираться, - предложил я. - Мы снова зря прожигаем день.
17
- Такое маленькое? - Дел сидела за моей спиной и от ощущения близости
горячего человеческого тела в теплый день становилось совсем жарко. -
Когда ты сказал, что мы едем в торговое поселение, я представила себе
что-то значительное.
- Раньше оно таким и было, - я повернул жеребца к сбитым из
деревянных планок воротам, болтавшимся у полуразрушенной глиняной стены. -
Когда-то Кууми было одним из самых больших поселений на Юге, оно
разрывалось по швам от обилия караванов и торговцев. Но потом пришла
Пенджа и поглотила все окрестности, и караваны стали ходить другой
дорогой. Почти все торговцы уехали отсюда. Кууми так и не смогло
возродиться.
- Но разве это Пенджа?
- Еще нет, но она очень близко, - я махнул рукой в Южном направлении.
- Полдня пути в ту сторону. Да и вообще-то все так привыкли к другим
маршрутам, что о Кууми просто забыли. Даже после ухода Пенджи это место не
стало таким, каким было прежде.
И никогда уже не станет. То, что когда-то было процветающим
поселением, теперь превратилось в свою же слабую тень. Деревянные хижины
вместо прочных домов, рассыпавшаяся глина вместо кирпичей. Узкие улицы
перегораживали песчаные заносы, а старые дома безжалостно разрушал
горячий, жалящий ветер. Кууми рассыпался как древние кости оракула,
сыпалась кирпичная кладка, трескалась глина, осыпались здания. Контуры
Кууми были округлыми и размытыми; деревянные жилища цвета кости,
высушенные на солнце, были полны прожорливых долгоносиков и напоминали
пышные караваи.
Мы подъехали к поселению с Севера, задержались у разбитых ворот,
чтобы дать медь так называемому охраннику, и проехали внутрь.
Дел пришла в ужас оттого, что на мне пришлось заплатить за въезд.
- Стена совсем разрушена, - сказала она. - Пять шагов от ворот и
любой может спокойно войти... ты заплатил только ради того, чтобы проехать
через парадный вход?
- Мы просто заплатили, - отрезал я и решил ограничиться этим ответом.
Кууми было древним уважаемым поселением и нельзя было обращать внимания на
его бедственное состояние. На Юге это знали все. Все играли в эту игру.
Через разбитые ворота вглубь поселения: жеребец едва волочил ноги,
подковы глухо стучали в лабиринте улиц, из-под копыт со звоном вылетали
мелкие камешки. Улицы соединялись, снова расходились, поворачивали, но я
хорошо знал дорогу. Я вел жеребца к Кантине Споров.
- Все здесь какое-то... серое, - заметила Дел, разглядывая дома, пока
мы проезжали по покрытым слоем песка узким улицам.
- Мы на краю Пенджи.
- Но даже небо серое.
- Это пыль, - объяснил я. - Пыль Пенджи, смешанная с грязью. Она
очень легкая, как пудра... если подуть, взлетает. Видишь? - я показал на
облачко, висевшее под брюхом жеребца.
- Похоже на пепел, - тихо сказала Дел. - Как будто костер горел долго
и остался только пепел... это поселение похоже на погребальный костер.
Выжженные солнцем, разорванные ветром, навесы свисали с легких
деревянных решеток и столбов около отверстий в стенах и дверей и были
такими же серыми, как и стены домов. Навесы слабо покачивались от робкого
ветерка. Солнечные лучи рисовали узоры на стенах, сложенных из неровно
вылепленных глиняных кирпичей. Кирпичи крошились и из мест разломов
торчали стебли сухой травы. Жеребец пытался их выдирать.
- Мне все равно, на что оно похоже, лишь бы здесь можно было купить
лошадь и вымыться.
- А воду мы здесь достанем?
- Вода есть, но за нее придется платить.
- Мы уже платили у ворот.
- Это была дань за вход. А в Кууми еще есть дань за воду. В этом
поселении за все платят, иначе оно давно погибло бы.
- Да, но... плата за воду! А если бы у нас не было денег?
Жеребец зацепился ногой за упавший навес, споткнулся и фыркнул.
Сожженная солнцем ткань порвалась, освобождая ногу. Поводом я поднял
гнедому голову.
- Пришлось бы придумать, как найти деньги.
- Это ужасно, - объявила она.
- Без сомнения, - согласился я, выискивая впереди мою любимую
кантину.
Дел поняла куда мы приехали как только я остановил жеребца. Здание
почти не отличалось от остальных: потрескавшиеся стены, отвалившиеся куски
глиняных кирпичей. Выжженные, залатанные оранжево-коричневые навесы,
свисающие с единственного не упавшего шеста, бросали тень на дверь. Я
потянул носом и уловил знакомые запахи: вино и акиви.
Она нахмурилась.
- А что мы забыли ЗДЕСЬ?
- Я знаю владельца.
- Это он или она?
- Он конечно. Мы на Юге, - я помолчал, выжидающе глядя на нее. - Ты
слезаешь? Пока ты за моей спиной, мне очень трудно спуститься.
- Я слезу сразу после того, как ты объяснишь, почему нам нужно
СНАЧАЛА останавливаться в кантине, а потом уже думать, где купить лошадь и
как достать воду.
- Нам нужна комната.
- И сколько мы здесь пробудем?
- По крайней мере всю ночь. Я хочу вымыться, хорошо поесть и поспать
в кровати. Если желаешь, можешь составить мне компанию, - я подумал, что
такую фразу Дел может принять за приглашение; она ненавидит когда ей
делают одолжения.
Дел соскользнула с жеребца.
- Ты, кажется, говорил, что самое главное это купить лошадь.
- Сначала выпить. И вымыться. Потом поесть. Потом в кровать. А утром
можно будет заняться лошадью, - я вынул ноги из стремян и положил больное
колено на седло. - А больше всего мне хочется, хотя бы недолго, посидеть
спокойно в тени, а не под палящим солнцем, размышляя над чашкой акиви -
или вина если акиви не будет. После этого можно будет отправиться
отдыхать.
Дел улыбалась пока я, соблюдая все меры предосторожности, позволил
песку, покрывавшему улицу, принять вес моего тела. У меня все болело.
- Иди в кантину, - предложила она, когда я прикусил губу, чтобы
сдержать очень искреннее проклятье. - Я займусь жеребцом.
Я не собирался возражать, хотя вела себя Дел необычно. Я привык, что
она категорически отказывается останавливаться в кантинах.
- Иди в ту сторону, - я махнул рукой в нужном направлении. - На
конюшню это не похоже, но тень и вода там есть.
Дел взяла повод.
- Мне придется платить за это?
- Я же говорил: я знаю владельца, - я подумал и добавил. - Он берет с
меня только половину.
- Половину, - пробормотала Дел и повела жеребца за угол.
Когда она вернулась, я сидел на шатком трехногом табурете в шаткой
кантине, опираясь локтем о шаткий стол, чтобы можно было положить
подбородок на руку с голубыми ногтями; в другой руке была глиняная чашка с
плескавшимся на дне акиви. И чувствовал я себя тоже довольно шатко, как
будто у меня выбили опору из-под ног и я застыл перед падением.
Больше в кантине никого не было. Дел, пробравшаяся через болтавшийся
навес, застыла, обнаружив, что я единственный посетитель кантины и, приняв
