частично потому что он ленив и самодоволен, но по большей части потому что
я видел каждое изменение движения, повороты меча и выпады ДО ТОГО, как это
движение начиналось. Я смотрел на противника и перед моими глазами
проносились все возможные варианты боя. От меня требовалось всего лишь
быстро разобраться в стиле, оценить привычки и подвести свой меч к нужному
месту, чтобы встретить удар.
Я думал, что все люди танцевали так. А разве без этого можно выиграть
танец? В конце концов мне объяснили, что я ошибаюсь, что не каждый имеет
возможность видеть движение до того, как оно начнется, или может с большой
вероятностью определить, каким будет следующий удар противника, чтобы
успеть выставить защиту. Такое предвидение и умение противостоять, как
объяснил мой шодо, было самым лучшим даром, на какой мог рассчитывать
танцор меча. Еще шодо добавил, что я одарен более чем кто-либо из его
учеников и смогу пользоваться своим талантом очень долго, наверное многие
годы - если не разленюсь или не стану чересчур самодовольным.
Что ж, надменным я был всегда. Часто самоуверенным. Но самодовольным
никогда.
Борджуни на лошадях приближались. Весь мир привычно замедлил
движение, чтобы я мог успеть оценить все варианты и увидеть все самые
быстрые движения. Я терпеливо ждал, с мечом наготове, а один борджуни с
криком летел ко мне, обещая мою скорую смерть.
Ну смерть он может обещать сколько захочет. Только не мою.
Я подрезал под ним лошадь, а его проткнул в полете.
Одного нет: осталось семеро. Конечно кое с кем разберется Дел.
По инерции я развернулся на месте и увидел как рядом с криком бьется
лошадь. На какой-то миг мне стало стыдно, но я успел привыкнуть к тому,
что ради выживания приходится совершать много неприятных поступков. Позже,
если меня не убьют, я избавлю ее от страданий. А сейчас...
Чувства обострились. Мои глаза видели каждое движение лошадиных
копыт, прорывавших песок, я слышал клацанье украшений на удилах, тонкое
пофыркивание лошади на слишком коротком поводе. Я пригнулся, нанес
отвлекающий удар по передним ногам, позволил борджуни отдернуть лошадь в
сторону и одновременно опустить вниз сверкающий клинок. Я встретил удар
своей яватмой, сталь взвизгнула, я придержал меч, повернул его,
выворачивая оружие из рук борджуни, потом резко освободил, откинулся в
сторону и второй раз пригнулся. И снова ударил по передним ногам; борджуни
снова дернул повод и в этом была его ошибка - он слишком дорожил своей
лошадью и, спасая ее, отвлекся от меня.
Мой клинок ровно полоснул по его ноге. Я услышал, как он закричал от
шока и ярости. Тут же на него должна была наброситься боль, но я не стал
этого ждать. Как только он покачнулся в седле, бессильно поджимая почти
отрубленную ногу, я потянулся, схватил его за руку, сорвал с лошади. И
легко перерезал хрупкую глотку.
Двое.
Руны, покрывавшие клинок, наполнились новой кровью. В моей голове
звучала песня, легкий шепот песни, вползающей в мои кости. Для этого она и
была создана, моя благословенная богами яватма. Это и было ее
предназначением: проливать кровь врага. Она обладала особым талантом:
отделять плоть от костей точным разрезом и ПЕРЕДЕЛЫВАТЬ врага...
Ярость, сила и нужда.
Я смутно понял, что все эти чувства были рождены не мной, а чем-то -
кем-то - другим.
Песня не затихала.
Я развернулся, сделал выпад, разрубил. Лошади были повсюду, они
теснились в крошечном оазисе и зажимали меня в круг. Я слышал тяжелое
дыхание Дел, обрывки Северной песни, приглушенные самоувещевания,
прерываемые хрипами. Лошади были ВЕЗДЕ. Фыркающие, топающие копытами,
визжащие, бьющиеся...
...клацанье зубов, удары копыт...
...дикие выкатившиеся глаза...
...Южные проклятья и угрозы разрезать на куски...
...тонкий, горячий запах крови, мешающийся с песком...
...Дел, сплетавшая солнечный свет движением магической стали...
...ярость... сила... и нужда...
Чоса Деи хотел освободиться.
День вокруг меня взорвался.
Враг кричал. Я не мог понять что, не мог распознать слова; я знал
только, что врага нужно было переделать...
- Тигр... Тигр, нет!
Я поймал врага на конец клинка, и он побелел от ужаса: мне нужно было
только вонзить острие в его горло, легким движением разрезать податливую
плоть и враг будет переделан.
- Тигр... не заставляй меня делать это...
Она все время звучала в моей голове. Такая тихая, прекрасная песня.
"Возьми ее сейчас, - пела она. - Быстрее возьми ее и освободи меня."
Так много лошадей убито... так много врагов...
Теперь ругань прозвучала на Северном. На какую-то секунду меня это
смутило... но песня снова наполнила голову.
- ...переделать... - вслух пробормотал я.
Мне нужно было только коснуться ее горла почерневшим кончиком
клинка...
- Ты трижды проклятое козье отродье! - закричала она. - Что же ты за
идиот? Хочешь танцевать, дурак? Ты действительно хочешь, чтобы мы сделали
друг другу то, что никто больше нам сделать не может?
Никто больше?
Ярость.
И сила.
И нужда.
Кровь капала с клинка. Капли попадали на светлую Северную кожу и
затекали под кремовую тунику.
Дел приподняла свой меч. Я увидел как отчаянный призыв в ее глазах
сменился мрачной решимостью.
Что-то случилось со мной.
Я отпрыгнул в сторону, не обращая внимания на Дел, которая тут же
приняла стойку, готовясь к бою. Я отпрыгнул, нырнул, упал и покатился по
покрытому кровью песку. Сам не знаю как мне удалось избавиться от меча и я
поднялся с пустыми руками...
...чтобы поцеловать сияющую Северную сталь, уткнувшуюся мне в рот.
Я стоял на коленях, тяжело дыша, и очень старался не дернуться, не
вздрогнуть и не моргнуть, пока Дел смотрела на меня яростными глазами, за
которыми бушевала баньши-буря.
Она долго изучала меня. Потом посмотрела на меч, лежавший в десяти
футах в стороне. Снова внимательно вгляделась в меня.
Молчание тянулось бесконечность. Дел скрипнула зубами.
- Откуда, в аиды, мне знать, ты это или уже нет?
Потому что я мог, потому что я знал ее имя, я прижал палец к краю
клинка Бореал и слегка отодвинул ее от моего рта.
- Ты могла бы спросить, - мягко предложил я.
- Спросить! Спросить! В разгар боя, не зная, проткнут меня клинком
борджуни или твоим я должна спрашивать человека, с которым прожила столько
месяцев, могу ли я доверять ему? - голубые глаза загорелись, когда она
перешла на саркастический тон. - Извини, Песчаный Тигр, можно к тебе
подойти или ты настроен сегодня враждебно? - Дел покачала головой. - Что
же ты за дурак?
- Неудачная шутка, - пробормотал я. - Признай это, или я подумаю, что
у тебя вообще нет чувства юмора.
- Я не нахожу ничего смешного в том, что случилось, - Дел совсем
помрачнела. - Ты сам представляешь, что сейчас произошло?
- Кажется я убил несколько человек, - я быстро осмотрелся, рассеянно
замечая тела. Я насчитал их восемь. - Ты не против, если я встану?
- Делай что хочешь, только близко не подходи к мечу.
Вот это да. До такой степени она была взволнована. Я глубоко вздохнул
и заставил себя подняться, привычно отмечая где и насколько сильно болит -
обычные последствия боя.
Я сделал шаг.
- Дел, я не... - но я не закончил, потому что понял, что случилось и
только от души выругался. Потом я неуклюже сел на песок.
- В чем дело? - в Дел сразу проснулись подозрения.
Я был слишком занят руганью, чтобы отвечать. Одновременно я очень
осторожно вытянул правую ногу, почувствовал неприятный щелчок и склонился
в мольбе богам над больным коленом.
- Аиды, только не колено... пожалуйста, только не колено, - мне едва
удалось вздохнуть, пот щипал царапины и порезы. - Только этого мне не
хватало... вот только этого... аиды, ну не колено же.
Дел выслушала меня и заговорила поспокойнее.
- С тобой все в порядке?
- Нет, не все. А что, не похоже? Вот таким должен быть человек, у
которого все в порядке? - я посмотрел на нее, стараясь не морщиться от
боли. - Если бы не ты, мне не пришлось бы сейчас отпрыгивать и...
- Так это моя вина! Моя? Ты козье отродье... это к моему горлу ты
прижимал меч!
- Я знаю, знаю... прости, - оправдания были и у Дел, и у меня, но
сейчас было не до них; случилось нечто слишком важное, слишком угрожающее
- и кроме того, мое колено просто убивало меня и мне было легче
сосредоточиться на нем, чем на том, что я сделал - или почти сделал - с
Дел.
- Аиды, пусть все исправится... только бы это ненадолго.
- Да что случилось? - разозлилась она.
- Вывих, - рявкнул я, - Аиды, ненавижу колени... всегда подводят
когда больше всего нужны или не дают спать всю ночь... - я стер пот,
заливавший глаза. - У тебя, надо думать, таких проблем нет. В твои
двадцать один.
- Двадцать два, - поправила она.
- Двадцать один, двадцать два, какая разница? Ты можешь делать все,
что хочешь, не задумываясь о своем теле, и оно не возмущается... - я
осторожно ощупал колено, обнаруживая припухлости и вздрагивая от боли. -
Хотел бы я снова быть в твоем возрасте...
- Не стоит, - бросила она, наконец убирая в ножны меч и присаживаясь
около меня, чтобы осмотреть мое колено. - Вряд ли найдется человек,
который согласится променять обретенную за годы жизни мудрость на молодое,
но невежественное тело, - она помолчала. - Конечно если у этого человека
есть хоть немного мудрости.
Только тут я заметил кровь на ее руках и ногах, пятна на светлой
тунике. Коса с красными лентами слиплась.
- А ты в порядке?
- Что бы ни случилось, один из нас должен быть в порядке, а ты уже
заработал травму, - ее прохладная ладонь легла на мое колено. - Сможешь
ехать?
- Нет, но выбора у нас тоже нет.
Губы Дел ехидно изогнулись.
- Ну почему же, - удивилась она. - Может ты хочешь подождать и
выяснить, не приедут ли остальные борджуни, чтобы узнать, что помешало их
приятелям вернуться к обеду.
Я оглянулся на тела. Восемь, я правильно насчитал. И несколько
мертвых и умирающих лошадей. Мой жеребец стоял там, где я его оставил,
привязанный к пальме. Кровавая бойня удовольствия ему не доставила и он
заметно нервничал.
Я нахмурился.
- Четырех не хватает.
- Они убежали. Если действительно где-то есть лагерь, они направились
туда.
- И сразу поднимут тревогу, - я снова вытянул ногу, проверяя колено.
- Ты права, выбора нет. Найди мне что-нибудь перетянуть его, и поедем. О
телах заботиться некогда - пусть это сделают остальные борджуни, - Дел уже
отошла, когда я вспомнил и крикнул ей в спину. - Не забудь наполнить
фляги.
Она одарила меня выразительным взглядом, который яснее слов объяснил,
что она отлично знала как в пустыне покидают оазис. Я уже приготовился к
ехидной реплике, но она промолчала. С мрачным видом Дел подошла к
ближайшему телу, отрезала большой кусок бурнуса и вернулась ко мне, по
пути разрывая его на полосы.
- Вот. Я займусь флягами, а ты своим коленом, а потом мечом.
Этот меч.
Когда она отошла, я обернулся и увидел его. Он спокойно лежал на
песке. Черный кончик и серебристый клинок покрывала алая кровь.
Меч, которым я убил несколько борджуни - без сомнения заслуживающих
смерти... и которым пытался убить Дел. Аиды, я боялся, но сумел скрыть это
от Дел, чтобы она не поняла, как близок я к тому моменту, когда уже не
смогу справиться с яватмой и Чоса Деи. Я устало потер лицо и начал
перевязывать ноющее колено.
10
