как иначе могут чувствовать себя люди, если по их следам идут убийцы?
Я посмотрел на Север.
- Ну раз уж речь зашла об этом, нам действительно пора двигаться.
- Не хочешь взять кусочек на память?
- Это? Нет. Зачем? Это просто стекло, баска.
Дел пожала плечами, почти защищаясь.
- А в лучах восхода красиво смотрится. Желтый, розовый, серебристый.
Сверкает почти как тысяча бриллиантов.
Я ухмыльнулся, отворачиваясь.
- Пошли, Делила. Зря прожигаем день.
Она смотрела мне вслед, пока я шаркал по песку к поджидающему
жеребцу.
- У тебя совсем нет воображения.
Я подобрал свисающие поводья.
- Если задуматься, у тебя его тоже нет.
- У меня? - разозлилась Дел и тоже пошла к лошади.
- Аиды, женщина, тебе не приходило в голову, что последние шесть лет
твоей жизни тебя интересовали только поиски Аджани? Это одержимость, а она
не требует большого воображения. Даже наоборот, человек с воображением так
жить не смог бы, - я вставил ногу в стремя и сел в седло. - Я не собираюсь
выговаривать тебе за это - ты делала то, что нужно было делать. Но теперь
козлиное отродье сдохло, теперь есть мы.
Дел подождала, пока я вынул ногу из стремени, чтобы сесть самой.
- Мы?
- За нами идет толпа людей с полным отсутствием воображения, а ты
собираешься терять время, собирая кусочки разбитого стекла?
Дел изобразила улыбку.
- Я подумала, что тебе захочется иметь что-то на память о магии,
которую ты вызвал прошлой ночью. Но зря я все это сказала.
Дел вставила ногу в стремя и я наклонился направо, чтобы, пока Дел
влезает, седло не съехало. Когда она устроилась за моей спиной,
разобравшись с ногами, сумками и перевязью, я повернул жеребца на Юг.
- Это вечная женская проблема. Вы чересчур сентиментальны.
- Одарены воображением, - тихо поправила она, - и множеством других
качеств.
- Я за это выпью, - я подобрал повод и сжал колени. - Пошли,
старина... нам еще далеко ехать.
Но "далеко" оказалось гораздо дальше, чем ожидалось. И в другом
направлении. Но это было потом.
А пока я мог только ругаться.
Было уже за полдень. Солнце не сильно припекало, но и прохладным день
назвать было нельзя; прохлада это когда намного холоднее. Пока было что-то
среднее, но чем дальше мы будем забираться на Юг, тем жарче будут дни, и
от ожидания этого пекла воздух казался теплее, чем был на самом деле.
Солнце согревало песок. Под бурнусом и хитоном пот стекал по моему
телу и жег расчесанную за ночь кожу.
Дел стерла капли с верхней губы. Толстая коса, перекинутая через
плечо, вяло покачивалась.
- А дома было прохладнее.
Я не потрудился ответить на это глупое, хотя и верное замечание; Дел
обычно глупости не говорит, но такое с каждым может случится. Я мог бы
напомнить ей, что упомянутый ею "дом" вовсе не был домом для меня, потому
что я, как бы там ни было, был Южанином; к тому же этот "дом" и для нее
больше не был домом, поскольку ее оттуда изгнали. Все это Дел знала не
хуже меня, но об этом не подумала, может потому что ей было жарко, а может
потому что она так и не осознала, что пути назад для нее нет.
Сначала я хотел сказать это вслух, но потом передумал и только тихо
выругался. Толку от чего было не больше, чем от замечания Дел, но
почувствовал я себя лучше.
Ненадолго.
И ненамного.
Я стоял около знака: скрепленная глиной пирамида из девяти пестрых,
серо-зеленых камней, грубо обтесанных, чтобы лежали плотнее. На верхнем
камне были выбиты стрелы, уходящие от центра в четырех направлениях света,
и знакомый благословляющий (или благословенный, в зависимости от полноты
ваших фляг) знак воды: грубое изображение слезы, часто изъеденное ветром,
песком и временем, но от этого не менее выразительное. Подобные пирамиды
усеивали весь Юг, отмечая места, где можно было пополнить запас воды.
В нашем случае знак врал.
- Ну? - спросила Дел.
Я выдохнул с усталостью и отвращением.
- Здесь была Пенджа.
Она немного подождала.
- И что?
- И она засыпала колодец. Видишь, как здесь ровно? Как утрамбован
песок? - я провел сандалией по светлой поверхности, пыль взлетела, а на
песке не осталось ни следа. - Видишь как плотно лежит? Самум пронесся уже
давно, песок успел отвердеть... а значит не стоит и пытаться раскопать
воду, - я помолчал. - Даже если бы нам было чем копать.
- Но... - Дел махнула рукой, - в десяти шагах отсюда земля, трава,
растения. Если попробовать там?
- Это КОЛОДЕЦ, баска, а не подземное течение. Колодец это дырка в
земле, - я выразительно ткнул пальцем. - Прямо вниз, как клинок меча... и
больше ничего. Здесь не может быть воды.
- Тогда откуда здесь вообще колодец?
- Танзирам и караванщикам пришлось приказать выкопать их на торговых
путях. Колодцев много, но многие уже высохли. Просто нужно знать, где
какие.
Дел задумчиво кивнула.
- Но мы не так далеко зашли на Юг, чтобы столкнуться с Пенджей. Еще
рано, - она нахмурилась. - Или нет?
- Обычно я бы сказал рано; Пенджа должна быть в нескольких днях пути
в ту сторону, - я махнул рукой вперед. - Но Пенджа есть Пенджа. Она идет
куда захочет и законов для нее нет, - я равнодушно пожал плечами. -
Пустыня непредсказуема, в ней все меняется в зависимости от погоды. И
границы все время передвигаются.
Дел внимательно посмотрела на уплотнившийся песок, полный сверкающих
кристаллов Пенджи.
- Значит нужно идти дальше.
Я кивнул.
- Придется. Пока у нас нет проблем... до вечера воды хватит, но к
утру ее нужно достать. Дай подумать... - мысленно я представил карту, с
которой не расставался много лет. Если не изучить знаки, не запомнить
расположение колодцев и оазисов, легко можно погибнуть.
И даже изучив их, все равно можно погибнуть.
- Ну? - наконец не выдержала она.
Я прищурился на восток.
- Туда ближе всего. Если он все еще там. Всякое бывает... но делать
нечего, надо идти и надеяться на лучшее.
Дел, сидя на спине жеребца, взвесила фляги. Вода в них еще
плескалась.
- Нужно экономить для жеребца, - тихо сказала она.
- Поскольку он один несет двоих, - согласился я, подошел к жеребцу и
взял повод. - Слезай, баска. Пройдемся немного. Пусть старик отдохнет.
Отблеск уходящего за горизонт оранжевого солнца зловеще играл на
медных украшениях, пришитых к оголовью уздечки жеребца, на металлических
застежках - и на клинках. Они были еще далеко от нас, но мне расстояние
показалось пугающе небольшим.
- Ну нет, - простонал я, заставляя жеребца остановиться.
Дел, ссутулившаяся позади меня, встрепенулась.
- В чем дело?
- Компания в оазисе.
- Мы туда едем? В оазис? - она наклонилась вбок, пытаясь хоть что-то
разглядеть за моим телом. Жеребец расставил ноги, чтобы не упасть от
неожиданного груза сбоку. - Тигр, но не могут же ВСЕ на Юге искать нас!
- Может не могут. А может и могут, - я нахмурился и обернулся. - Сядь
прямо или упадем втроем. Бедный старик устал.
Дел выпрямилась и начала выпутывая ноги из паутины ремней, сумок и
фляг, чтобы слезть.
- Он не старик, он лошадь. Он рожден для такой работы. Знаешь, судя
по тому, что ты все время говоришь с ним - и о нем - как будто он человек,
я начинаю думать, что ты сентиментален.
- Он не рожден таскать двух здоровяков вроде нас. Ему и одного более
чем достаточно, но к одному он привык, - я вглядывался в оазис. Тонкая
струйка дыма поднималась в воздух и растворялась в закате. Может на костре
готовили ужин, а может он нужен был для другого.
- Я не могу разглядеть, сколько их там и кто они. Может это караван
или племя...
- ...или танцоры мечей, нанятые убить нас? - Дел поправила перевязь,
посвободнее расправляя складки бурнуса. - И почему это "здоровяки"? На
Севере нас не назвали бы высокими.
Дел была права. По Северным меркам я был средним, что с непривычки
меня раздражало. На Юге я казался гигантом, на целую голову выше
большинства Южан. Я возвышался над женщинами и привык пригибаться в низких
дверях и в домах, чтобы не тереться головой о потолки. Я привык, что мой
рост дает мне лишнее преимущество в круге, я высокий, но сильный и ловкий.
Руки у меня длиннее и шаг шире. Я крупный, но быстрый. На первый взгляд
многим Южанам я кажусь неповоротливым чудовищем, зато потом в круге
следует жестокое разочарование.
Все это относилось и к Дел, чья светловолосая, голубоглазая красота
выделяла ее из всех в стране смуглых, черноволосых людей; чьи гибкие,
изящные движения ничуть не скрывали ее силу, да Дел и не желала ничего
скрывать, невзирая на законы приличий Юга, которые она презирала.
Да, Делиле даже в голову не приходило, что она может сделать с
мужчиной - или для него.
Я осмотрел Дел. Потом многозначительно отвернулся и бросил через
плечо.
- Как хочешь, баска.
В ответ, конечно, последовали вопросы, которых я и ожидал.
- Я хочу? Чего хочу? Ты о чем?
- Если тебе приятно считать себя робкой изнеженной женщиной... - я не
закончил.
- Что? Да о чем ты? - Дел прошла немного вперед и остановилась около
меня. В сандалиях на плоской подошве она ненамного уступала мне ростом;
почти на четыре дюйма выше шести футов. - У меня нет никакого желания быть
жеманной слабой женщиной...
Я усмехнулся и не дал ей закончить.
- Ну и ладно, баска. Этим ты не одарена.
- А я и не хочу, - Дел повернулась и внимательно осмотрела меня с ног
до головы. - Но если мы собираемся обсуждать изнеженность...
- Обсуждать мы собираемся одно: воду, - отрезал я. - Стоит ли
рисковать собой, чтобы достать ее.
Дел посмотрела на далекий оазис и возвышающиеся над ним широколистные
пальмы. Мы слышали крики, но мы не могли различить слова. Может
путешественники отмечали что-то, а может дело было в другом.
- Фляги почти пусты, - напомнила Дел.
- Значит стоит рискнуть.
- Рисковать стоит всегда, - слегка приподняв плечо, она проверила вес
яватмы, отдыхавшей в ножнах за ее спиной. - Мы обычные люди, Тигр. Рано
или поздно нас настигнет смерть. И я очень хочу, чтобы в этот момент у
меня в руках был меч.
- Правда? - я усмехнулся. - А я всегда мечтал умереть в постели в
объятиях страстной Южной баски в самый разгар...
- Этим ты и кончишь, - пробормотала она.
- Или может быть Северной баски.
Дел скрыла улыбку; она это умеет.
- Поехали за водой.
8
Когда мы добрались до оазиса, никто уже не кричал. Потому что люди
были мертвы.
- Глупо, - выдавил я, - это глупо, просто по-идиотски. Какие же они
дураки...
- Тигр...
- Они так ничему и не хотят учиться, эти люди... они спокойно
собирают вещи и уходят в пустыню, даже не подумав...
- Тигр... - повторила Дел очень мягко, но настойчиво.
- ...что только валхайл знает, что поджидает их там! Неужели они
никогда ничему не научатся? Неужели они никогда не остановятся и не
задумаются...
- Тигр, - Дел так и не убрала Бореал в ножны, хотя ясно было, что нам
ничего не угрожает. - Твои укоры уже не помогут. Теперь им нужна только
песня смерти.
Я скривился.
- Ты и твои песни... - начал я, но не закончил и только махнул рукой.
- Делай что хочешь, баска. Если тебе от этого легче, - я отвернулся и
пошел куда глаза глядят, убирая в ножны Северную яватму. Я остановился
только у самой границы оазиса. Уперев руки в бедра, несколько секунд я
постоял неподвижно, потом наклонился и с отвращением сплюнул. Больше всего
