которые отталкивались от земной поверхности все выше в экзосферу. С
нарастанием интенсивности перекачки, со вступлением в строй очередной
Насосной станции общий положительный заряд Земли слегка увеличивался и
магнитосфера на несколько миль расширялась. Изменение это, однако, было
незначительным, а положительно заряженные частицы уносились солнечным
ветром и распределялись по внешним областям Солнечной системы.
И все-таки даже при самой стремительной диффузии заряда неизбежно
должно было наступить время, когда локальная разность зарядов вселенной и
паравселенной возрастет настолько, что процесс прекратится, причем на это
должна была уйти лишь малая доля того времени, которое потребовалась бы на
перекачку всех электронов, примерно одна триллионная одной триллионной.
То есть это означало, что перекачка может продолжаться триллион лет.
Один-единственный триллион. Но и его было достаточно. Совершенно
достаточно. За триллион лет мог исчезнуть не только человек, но и сама
Солнечная система. А если человек (или какой-нибудь его наследник и
преемник) будет существовать и тогда, он, уж конечно, сумеет найти
наилучший выход из положения. Ведь за триллион лет можно сделать очень
много.
Со всем этим Ламонт должен был согласиться.
Тут он попробовал взглянуть на проблему под другим углом и припомнил
рассуждения Хэллема в одной из статей, рассчитанной на самых неискушенных
читателей. Он отыскал эту статью и с некоторой брезгливостью перечитал ее:
прежде, чем идти дальше, необходимо было проверить, что именно утверждает
Хэллем.
В статье он нашел такое место:
"Из-за действия вездесущей силы тяготения мы привыкли связывать
выражение "под гору" со своего рода неизбежным изменением, которое мы
можем использовать для получения энергии, которую в свою очередь мы можем
преобразовать в полезную работу. В далеком прошлом текущая под гору вода
вращала колеса, которые приводили в действие машины вроде насосов и
турбин. Но что случится, когда вся вода стечет?
Дальнейшая работа окажется невозможной до тех пор, пока вода не будет
поднята на гору - а это требует работы. И для того чтобы вернуть воду на
гору, требуется больше работы, чем можно получить, пока она течет вниз.
Работа всегда сопровождается потерей энергии. К счастью, тут за нас
работает Солнце. Оно испаряет воду из океанов, водяные пары поднимаются
высоко в атмосферу, образуют там облака, и в конце концов вода
возвращается на Землю в виде осадков - дождя или снега. В результате вода
проникает в почву на всех уровнях, вновь питая источники и потоки. Вот
почему на Земле всегда есть вода, которая течет под гору.
Но длиться вечно это не может. Солнце способно поднимать воду вверх в
виде водяных паров только потому, что оно само, если выразиться образно,
имея в виду ядерную энергию, течет под гору. И течет со скоростью,
неизмеримо превосходящей скорость самых стремительных земных рек, причем
нам неизвестны силы, которые способны были бы вновь поднять его на гору,
когда оно протечет все.
Все до единого источники энергии в нашей вселенной текут под гору, и
это от нас не зависит. Все течет под гору в одном направлении, и мы
способны временно заставить поток течь обратно на гору, только
воспользовавшись находящимся где-нибудь поблизости более мощным
устремлением вниз. Если мы хотим получить вечный источник полезной
энергии, нам требуется дорога, которая в обоих направлениях уходит под
гору. Таков парадокс нашей вселенной. Ведь само собой разумеется, что
склон, уходящий вниз, одновременно является склоном, ведущим вверх.
Но должны ли мы ограничиваться одной лишь нашей вселенной?
Поразмыслим о паравселенной. И там тоже дороги в одном направлении ведут
под гору, а в противоположном - в гору. Однако эти дороги не совпадают с
нашими. И возможно отправиться из паравселенной в нашу по дороге, которая
ведет под гору и будет вести по-прежнему под гору, когда мы захотим пойти
по ней из нашей вселенной в паравселенную, это возможно потому, что
физические законы этих вселенных различны.
Электронный Насос использует дорогу, которая ведет под гору в обоих
направлениях. Электронный Насос..."
Ламонт еще раз перечитал название статьи. "Дорога, ведущая под гору в
обоих направлениях".
Он задумался. Конечно, он прекрасно знал и эту концепцию, и ее
термодинамические следствия. Но почему бы не проверить исходные допущения?
Ведь именно они составляют слабое звено любой теории. Что, если допущения,
считающиеся верными по определению, в действительности неверны? Каковы
будут следствия, если исходить из иных предпосылок? Противоположных?
Он начал искать вслепую, но не прошло и месяца, как к нему пришло
ощущение, знакомое любому ученому, - ощущение, что каждый кусочек мозаики
ложится на нужное место и досадные аномалии перестают быть аномалиями...
Это ощущалась близость Истины.
Именно с этой минуты он и начал подгонять Броновского.
Затем в один прекрасный день он заявил:
- Я собираюсь еще раз поговорить с Хэллемом.
Броновский поднял брови.
- Для чего?
- Для того, чтобы он меня выгнал.
- Это в твоем духе, Пит! Если твои неприятности начинают идти на
убыль, тебе словно чего-то не хватает.
- Ты не понимаешь. Необходимо, чтобы он отказался выслушать меня. Я
не хочу, чтобы потом говорили, будто я действовал через его голову, будто
он не знал.
- Не знал о чем? О переводе парасимволов? Так они же еще не
переведены. Не забегай вперед, Пит.
- Ах, дело не в этом! - но больше Ламонт ничего не сказал.
Хэллем не облегчил Ламонту его задачу - прошло несколько недель,
прежде чем он наконец выбрал время, чтобы принять своего неуживчивого
подчиненного. Но и Ламонт намеревался ничего Хэллему не спускать. Он вошел
в кабинет, ощетинившись всеми невидимыми иголками. Хэллем встретил его
ледяным взглядом и спросил резко:
- Что это еще за кризис вы обнаружили?
- Кое-что прояснилось, сэр, - ответил Ламонт бесцветным голосом.
Благодаря вашей статье.
- А? - Хэллем сразу оживился. - Какой же это?
- "Дорога, ведущая под гору в обоих направлениях". Вы программировали
ее для "Мальчишек", сэр.
- Ну и что же?
- Я считаю, что Электронный Насос вовсе не ведет под гору в обоих
направлениях, если мне будет дозволено воспользоваться вашей метафорой,
которая, кстати, не так уж и подходит для образного описания второго
закона термодинамики.
Хэллем нахмурился.
- Что, собственно, вы имеете в виду?
- Мне будет проще объяснить это, сэр, если я выведу уравнение для
полей обеих вселенных, сэр, и продемонстрирую взаимодействие, которое до
сих пор не рассматривалось, - на мой взгляд, совершенно напрасно.
С этими словами Ламонт направился к тиксо-табло и поспешно набрал
уравнения, не переставая быстро говорить.
Он знал, что Хэллем оскорбиться и выйдет из себя - эти области
математики были ему не по зубам.
И он добился своей цели. Хэллем проворчал:
- Послушайте, молодой человек, у меня сейчас нет времени заниматься
доклад, а пока ограничьтесь кратким изложением, если вам действительно
есть что сказать.
Ламонт отошел от табло, пренебрежительно морщась.
- Ну хорошо, - сказал он. - Второй закон термодинамики описывает
процесс, который неизбежно исключает крайние состояния. Вода не бежит под
гору - на самом деле происходит выравнивание экстремальных значений
гравитационного потенциала. Вода с такой же легкостью потечет в гору, если
она окажется под давлением. Можно получить работу за счет использования
двух разных температурных уровней, но в конце концов температура
сравняется на какой-то промежуточной точке: нагретое тело остынет,
холодное - нагреется. И остывание и нагревание одинаково представляют
собой проявление второго закона термодинамики и в соответствующих условиях
одинаково возможны.
- Не учите меня основам термодинамики, молодой человек! Что вам
все-таки нужно? У меня мало времени.
Ламонт сказал, не меняя выражения и словно не замечая, что его
подгоняют:
- Электронный Насос работает за счет выравнивания противоположностей.
В данном случае противоположностями являются физические законы двух
вселенных. Условия, обеспечивающие существование этих законов, какими бы
эти условия ни были, поступают из одной вселенной в другую, и конечным
результатом этого процесса будут две вселенные с одинаковыми физическими
законами, представляющими собой нечто среднее между нынешними. Поскольку
это неминуемо вызовет какие-то пока еще не ясные, но весьма значительные
изменения в нашей вселенной, необходимо со всей серьезностью взвесить, не
следует ли остановить Насос и полностью и навсегда прекратить
перекачивание.
Ламонт твердо рассчитывал, что именно тут Хэллем взорвется и лишит
его возможности продолжать объяснения. И Хэллем не обманул его ожиданий.
Он вскочил с такой стремительностью, что опрокинул кресло. Пинком
отшвырнув кресло в сторону, он шагнул к Ламонту.
Тот быстро отодвинулся вместе со стулом и тоже встал.
- Идиот! - кричал Хэллем, задыхаясь от ярости. - Вы что же думаете,
никто на Станции до сих пор и не подозревал об уравнивании физических
законов? Вы смеете тратить мое время на пересказ того, что я знал, когда
вы пешком под стол ходили! Убирайтесь вон и в любой момент, когда вам
вздумается подать заявление об уходе, считайте, что я его принял!
Ламонт покинул кабинет, добившись того, чего хотел, и тем не менее
его душила ярость при одной только мысли, что Хэллем посмел так с ним
обойтись.
6 (окончание)
- Во всяком случае, - сказал Ламонт, - теперь путь расчищен. Я сделал
попытку объяснить ему положение вещей. Он не захотел слушать. А потому я
предпринимаю следующий шаг.
- А именно? - спросил Броновский.
- Я намерен добиться приема у сенатора Бэрта.
- У главы комиссии по техническому прогрессу и среде обитания?
- Вот именно. Значит, ты про него слышал?
- А кто про него не слышал? Но зачем, Пит? Что ты можешь сообщить ему
такого, что его заинтересует? Перевод тут ни при чем, Пит. Я снова задаю
тебе все тот же вопрос - что тебя тревожит?
- Как я тебе объясню? Ты не знаешь паратеории.
- А сенатор Бэрт ее знает?
- Думаю, лучше, чем ты. Броновский укоризненно покачал пальцем.
- Пит, довольно играть в прятки. Может быть, и я знаю то, чего не
знаешь ты. Мы не можем работать вместе, если будем работать друг против
друга. Либо я член этого мозгового треста, состоящего из нас двоих, либо
нет. Скажи мне, что тебя тревожит, и я тоже тебе кое-что скажу. Или же
вообще кончим это.
Ламонт пожал плечами.
- Хорошо. Если хочешь, я объясню. И раз уж я разделался с Хэллемом,
так, пожалуй, будет даже лучше. Дело в том, что Электронный Насос
представляет собой передатчик физических законов. В паравселенной сильное
ядерное взаимодействие в сто раз сильнее, чем у нас, из чего следует, что
для нас более характерно деление ядер, а для них - слияние. Если
Электронный Насос будет действовать и дальше, неминуемо наступит
равновесие, когда сильное ядерное взаимодействие будет одинаковым в обеих
вселенных - у нас примерно в десять раз сильнее, чем сейчас, а у них - во
столько же раз слабее.
- Но ведь это же известно?
- Разумеется. Это стало очевидным чуть ли не с самого начала. Даже до
Хэллема дошло. Вот почему этот сукин сын так разъярился. Я принялся
