повлиять на его отношение к другим роботам, но этого не случилось. Он
находил более примитивного Жискара неприятным. Он постарался победить гнев
и ответил:
- Я был очень неосторожен на борту корабля, парень, из-за своего
чрезмерного любопытства. Я оказался перед зрелищем, которого никогда не
видел, и у меня не было времени привыкнуть. Здесь - дело другое.
- Сэр, а вам не будет плохо снова?
- Будет или нет, - твердо сказал Бейли, напоминая себе, что робот
беспомощен в когтях Первого Закона, и пытаясь быть вежливым с этой глыбой
металла, которая, в сущности, заботится о его же благополучии, - это не
важно. Я не смогу выполнить свой долг, если буду сидеть взаперти.
- Ваш долг? - переспросил Жискар, как будто не понял этого слова.
Бейли кинул взгляд на Фастальфа, но тот спокойно стоял и не
вмешивался. Он, казалось, слушал с абстрактным интересом, как если бы
оценивал реакцию робота данного типа на новую ситуацию и сравнивал ее с
отношениями, вариациями, константами и дифференциальными уравнениями,
которые понимал он один. Так, по крайней мере, подумал Бейли. Ему было
неприятно быть объектом такого наблюдения, и он сказал, возможно, излишне
резко:
- Вы не знаете, что значит "долг"?
- То, что должно быть сделано, сэр, - ответил Жискар.
- Ваш долг - повиноваться Законам Роботехники. И у людей тоже есть
законы, как только что сказал ваш хозяин доктор Фастальф, и им надо
повиноваться. Я должен сделать то, что мне предписано. Это важно.
- Но идти по открытому пространству, когда вы не...
- Тем не менее, это должно быть сделано. Мой сын когда-нибудь
отправится на другую планету, куда менее удобную, чем эта, и выставит себя
Наружу до конца своей жизни. И я поехал бы с ним, если бы смог.
- Но вам-то зачем это делать?
- Я считаю это своим долгом.
- Сэр, я не могу нарушать законы. А вы можете? Потому что я
настаиваю, чтобы вы...
- У меня есть выбор - выполнять или не выполнять свой долг, но я не
выбираю... есть нечто сильнее принуждения, Жискар.
Жискар помолчал и сказал:
- Повредит ли вам, если мне удастся убедить вас не ходить по
открытому месту?
- Да, поскольку я буду чувствовать, что манкирую своим долгом.
- Это будет больший вред, нежели то дискомфорт, который вы можете
почувствовать на открытом пространстве?
- Много больший.
- Спасибо за объяснение, сэр, - сказал Жискар, и Бейли показалось,
что на полностью невыразительном лице робота отразилось удовлетворение
(человеческая тенденция к олицетворению непреодолима).
Жискар отступил назад. Заговорил Фастальф:
- Очень интересно, мистер Бейли: Жискару понадобилась инструкция,
прежде чем он окончательно понял, как установить позитронный потенциал в
соответствии с Тремя Законами, или, скорее, как эти потенциалы сами
устанавливаются в свете ситуации. Теперь он знает, как себя вести.
- Я обратил внимание, что Дэниел не задавал вопросов.
- Дэниел знает вас. Он был с вами на Земле и на Солярии. Ну как,
пойдем? Пойдем медленно, и если пожелаете отдохнуть или даже вернуться
обратно, вам стоит только сказать.
- Я пойду, но какова цель этой прогулки? Поскольку вы предлагали
возможный дискомфорт для меня, значит, ваше приглашение не могло быть
бесцельным.
- Нет, конечно. Я подумал, что вы захотите увидеть неподвижное тело
Джандера.
- Как формальность - да, но я не думаю, что это что-нибудь даст.
- Я в этом уверен, но у вас будет возможность допросить того, кому
временно принадлежал Джандер. Вам наверняка приятнее будет поговорить об
этом деле с другим человеческим существом, а не со мной.
22
Фастальф медленно пошел вперед, сорвал с куста листочек и стал
жевать. Бейли смотрел на него с любопытством, удивляясь, как космониты
могут брать в рот нечто необработанное, даже невымытое, если так боятся
инфекции. Он помнил, что на Авроре нет вредных микробов, но все равно это
действие казалось ему отвратительным. Отвращение не имело реальной основы,
и он вдруг подумал, что готов простить космонитам их отношение к землянам.
Нет! Это совсем другое дело! Там речь идет о человеческих существах.
Жискар шел впереди, справа, Дэниел чуть позади, слева. Оранжевое солнце
Авроры пригревало спину Бейли, но у этого солнца не было лихорадочного
жара, как у земного в летнюю пору. Трава была тверже и пружинистее земной,
и грунт был жесткий, как будто давно не было дождя.
Они шли к дому, возвышавшемуся вдали - к дому временного хозяина
Джандера. Бейли слышал шорох какого-то животного в траве, чириканье птицы,
гул насекомых вокруг. Здесь, думал он, у всех животных земные предки. И
эти деревья и трава тоже выросли из тех, что когда-то были на Земле. Но ни
животные, ни растения не знали этого. Только люди могли жить в этом мире и
знать, что не коренные жители, а выходцы с Земли... Но сознают ли это
космониты, или просто выкинули из памяти? И, может быть, придет время,
когда они вообще не будут об этом знать?
- Д-р Фастальф, - сказал он неожиданно, - вы так и не сказали мне о
вашем мотиве для уничтожения Джандера.
- Правильно, не сказал! Но как вы думаете, зачем я трудился над
теоретической базой для позитронного мозга человекоподобных роботов?
- Не знаю. - Подумайте. Задача создать мозг, возможно более
приближенный к человеческому, имеет в себе нечто поэтическое... - Он
помолчал, и его улыбка превратилась в кривую усмешку. - Некоторые мои
коллеги всегда злились, когда я говорил им, что если заключение поэтически
не сбалансировано - оно неправильно и с научной точки зрения. Они не
понимали, что это значит.
- Боюсь, что я тоже не понимаю. - Но я понимаю, только не могу
объяснить. Я чувствую это и, может быть, потому добился результатов, каких
нет у моих коллег. Однако, я сильно расту, и это хороший признак, что я
должен стать прозаиком. Чтобы имитировать человеческий мозг, почти ничего
не зная о его работе, нужен интуитивный скачек, который ощущается мною как
поэзия. И тот же интуитивный скачек, что должен дать мне человекоподобный
позитронный мозг, наверняка даст мне новые подступы к познанию
человеческого мозга. Я уверен, что через человекоподобность я сделаю хоть
один шаг к психоистории, о которой я вам говорил.
- Понимаю.
- И если мне удалось разработать теоретически структуру
человекоподобного позитронного мозга, мне понадобилось для него
человекоподобное тело. Мозг, как вы понимаете, не существует сам по себе;
он взаимодействует с телом, так что человекоподобный мозг в
нечеловекоподобном теле в дальнейшем сам станет нечеловеческим.
- Вы уверены в этом?
- Полностью. Сравните Дэниела и Жискара.
- Значит, Дэниел был сконструирован как экспериментальный прибор для
дальнейшего изучения человеческого мозга?
- Именно. Я двадцать лет работал с Сартоном над этой задачей. Было
множество неудач. Дэниел был первой настоящей удачей, и я, конечно, держу
его для дальнейшего изучения... и из... - Он усмехнулся, словно
признавался в какой-то глупости - из привязанности. В конце концов, Дэниел
может ухватить понятие человеческого долга, в то время как Жискару, при
всех его достоинствах, это трудно, как вы видели.
- И то, что Дэниел три года назад остался со мной на Земле, было его
первым заданием?
- Первым такой важности. Когда Сартона убили, нам нужен был робот,
который мог бы противостоять земным инфекционным болезням, но при этом
выглядеть человеком, чтобы обойти антироботовские предрассудки землян.
- Какое поразительное совпадение, что Дэниел оказался под рукой как
раз в это время.
- Вы верите в совпадения? У меня ощущение, что в любое время с таким
революционным развитием, как появление человекоподобного робота,
обязательно возникнет задача, требующая его присутствия. Подобные задачи,
вероятно, регулярно появлялись, пока Дэниел еще не существовал, и, коль
скоро его не было, использовались другие приборы и другие решения.
- Итак, ваша работа была успешной, и теперь вы лучше разбираетесь в
человеческом мозге?
Фастальф шел все медленнее, и Бейли приноравливался к нему. Теперь
они остановились приблизительно на полпути между домом Фастальфа и другим.
Для Бейли это была самая трудная точка, поскольку до той или иной защиты
было равное расстояние, но он боролся с этим неприятным чувством, чтобы не
провоцировать Жискара. Он не хотел каким-то движением, голосом или даже
выражением лица вызвать у Жискара желание спасать его. Он не хотел, чтобы
его поднимали и несли под кров.
Фастальф, казалось, не замечал затруднений Бейли. Он сказал:
- Нет сомнений, что продвижение в ментологии произошло благодаря
этому. Однако... однако Аврора не удовлетворена чисто теоретическим
изучением человеческого мозга. Использование человекоподобных роботов было
бы продвижением, которого я не одобряю.
- Как он использовался на Земле? - Нет, то был короткий эксперимент,
я его одобрил и даже восхищался им. Дэниел сумел обмануть землян, но,
конечно, только потому, что земляне не привыкли к роботам. Аврорцев Дэниел
не мог бы обмануть, но будущих человекоподобных роботов можно довести до
такой кондиции, что они одурачат и аврорцев. Однако, предлагаются другие
задачи.
- А именно?
- Я вам говорил, что этот мир одомашнен. Когда я начал движение за
возобновление поиска и заселения планет, аврорцам, да и вообще космонитам
не слишком понравилось мое предложение насчет лидерства. Я думаю, что его
нужно предложить землянам. С их ужасной - извините меня - планетой, с их
короткой жизнью им нечего терять, они наверняка стали бы приветствовать
этот шанс, особенно если мы поможем им технологией. Я говорил вам об этом
три года назад, помните?
- Прекрасно помню. В сущности, именно вы начали во мне цепь мыслей, и
в результате на Земле появилось маленькое движение в этом направлении.
- Да? Наверное, это нелегко с вашей земной клаустрофобией, с вашим
нежеланием покидать стены.
- Мы боремся с этим, д-р Фастальф. Наша организация планирует
двинуться в космос. Мой сын - лидер этого движения, и я надеюсь, что он
когда-нибудь оставит Землю во главе экспедиции по заселению нового мира. И
если мы в самом деле получим помощь, о которой вы говорили...
- Если мы дадим корабли?
- Да, и другое оборудование.
- Это трудное дело. Многие аврорцы не желают, чтобы земляне вышли в
космос и заселяли новые планеты. Они боятся распространения земной
культуры, ульеподобных Городов, хаотизма. - Он нерешительно задвигался. -
Зачем мы здесь остановились? Давайте пойдем. - Он медленно пошел,
продолжая говорить: - Я доказывал, что так не будет. Я говорил, что
поселенцы с Земли вовсе не будут землянами классического типа. Они не
будут заперты в Городах. В новом мире они будут похожи на предков
аврорцев, пришедших сюда. Они установят подходящий экологический баланс и
станут более похожими на нас, чем на землян.
- А не разовьются ли у них все те слабости, которые вы находите в
космонитской культуре?
- Возможно, и нет. Научатся на наших ошибках. Но все это теория. Есть
кое-что другое, вызывающее спор.
- Что?
- Человекоподобный робот. Видите ли, кое-кто считает такого робота
отличным поселенцем. Именно они могут построить новые миры.
- Но ведь у вас всегда были роботы. Вы хотите сказать, что эта идея
никогда не выдвигалась?
- О, выдвигалась, но не срабатывала. Обычные роботы без постоянного
