охота. Я доставлю ему удовольствие. Из этих болот вырвется только один
человек - он или я.
4
Солнце к моей поляне так и не пробилось.
Стена душных испарений размывала, размазывала очертания и без того
нечетких и таинственных, как бы увеличенных призмой растений. Выбравшись
наружу, прижавшись спиной к теплой броне "зеро", я сидел, уставившись в
низкую крону дерева гинкго, единственного, что я здесь узнал. И вдруг из
его похожих на сердечки листьев прямо на меня глянули огромные мерцающие
глаза не известного мне животного. Оно было невелико, неторопливо, ничем
не походило на гигантских обитателей этого мира, оно смотрело на меня с
робостью, но и доверчиво. Оно будто спрашивало: "Кто ты?"
И я ответил.
Выхватив "магнум", двумя разрывными пулями я разнес зверька на куски.
А потом сгустились сумерки и пришла гроза.
Я просто не представлял, что могут существовать такие кривые, такие
чудовищные молнии! С грохотом, с ревом они падали с низкого неба, как
крючья, впивались в землю, отчаянно трепетали тысячами ответвлений,
заставляя замирать весь мир. А через секунды горячую тропическую мглу
разрывали еще более бешеные вспышки. Атмосферное электричество дыбом
подымало волосы на голове, покалывало каждый сустав. Я каждым нервом ждал
дождя, который бы смирил, наконец, этот чудовищный разгул электричества.
И дождь пришел.
Не дождь. Ливень.
Он склонил деревья к земле, превратил близкий овраг в русло ревущего,
как водопад, потока. Полузахлебнувшийся, мокрый, я укрылся в машине Парка,
одинаково боясь ливня и возвращения Лесли. Всю ночь грохот молний, треск
рушащихся деревьев держали меня в напряжении, а взбесившиеся потоки воды
подтащили машину почти к оврагу. Утром я с трудом открыл замытый тяжелым
илом люк.
Я сбросил изодранную рубашку (куртку забрал с собой Лесли), умылся,
наклонившись к ручью, проверил "магнум". Хотелось есть, уши терзало
непонятное поскрипывание. Я догадался - микрофон! - и выключил его.
Ждать?
Конечно.
Но я решил прогуляться.
5
Всю поляну забросало сбитыми с деревьев листьями. Преодолевая
сердцебиение, задыхаясь в тягучих душных испарениях, я брел иногда чуть ли
не по колено в сыром месиве этих листьев. Увяжись за мной хищник, я бы не
смог ни убежать, ни отбиться. Но именно беспомощность делала меня
агрессивным. Я не думая выстрелил в показавшийся мне подозрительным куст и
едва не поплатился за это. Нечто вроде страуса - голое, лишенное оперения,
- чуть не сбило меня с ног. В передних, рахитичных по сравнению с нижними,
конечностях это существо сжимало то ли продолговатое серое яйцо, то ли
крупную шишку. Клыков у него не было, морда заканчивалась клювом, похожим
на клюв попугая, и выглядел уродец столь вызывающе, что я отступил.
Должен признать, этот мир был заселен густо.
Я то и дело наталкивался на ведущие в сторону лагуны чудовищные
следы. Трудно было не оценить преимущество снабженных перепонками крепких
птичьих лап, но не думаю, что следы эти были оставлены птицами. В просвете
ветвей, вдали, под короткой, похожей на саговую, пальмой я увидел и
обладателя этих лап, как две капли воды похожего на подаренную мне
когда-то Джой игрушку.
Игуанодон! - я вспомнил даже название.
Кто-то из философов определил человека как двуногое существо,
лишенное оперения. Остроумная формулировка, но этот философ, несомненно,
отказался бы от нее, явись перед ним игуанодон. Голый, как черная,
поставленная на треножник птичьих лап и крокодильего хвоста морщинистая
дыня, игуанодон медлительно и важно поедал листья саговника, пригибая
ветки ко рту передними лапами. А когти на лапах были такие, что ими можно
было растерзать слона.
Но вдали, в узком, вдающемся прямо в лес заливчике, возилось в
развалах сырого ила еще более причудливое и еще более крупное существо.
Оно было поистине огромно! А шея его была столь длинна, что, встав на
задние лапы, оно запросто могло заглянуть в окно третьего этажа
Консультации. И если бы подобное вдруг случилось, я думаю, шеф был бы
весьма изумлен, увидев за стеклом мутные бессмысленные глаза гиганта.
Обляпанный илом, зеленой слизью и водорослями, хозяин лагуны или ее
побережья мрачно и упорно возился на мелководье, постепенно укореняясь в
ил. Всем своим видом он утверждал: я огромен! огромен! огромен! Говорил:
не надо меня трогать!
Одно меня утешало: все эти гиганты вымрут задолго до моего рождения.
Парадокс?
Да.
Но разве в нас самих не таится нечто парадоксальное? Ведь не
исключено, что лет через двести какой-нибудь любознательный эрудит с
другой планеты, посетив нашу мертвую, убитую бомбами и отходами
промышленности Землю, с изумлением обнаружит и поймет, что виновниками
свершившегося были мы сами.
6
Я искал место, где, по словам Лесли, был брошен Джек Берримен.
Джека (точнее, то, что от него осталось) я нашел. Обглоданный
хищниками, валяющийся в траве скелет и уже заржавевший "магнум". Он тоже
пользовался этой надежной, никогда не отказывающей машинкой.
Толкнув носком ботинка тут же рассыпавшуюся фалангу, я заметил, что в
траве что-то тускло сверкнуло.
Серебряное кольцо.
Этот Лесли!..
Я не впервые ловил его на грубых просчетах. Он не снял кольцо с
пальца Джека. Прошляпил его магнитофон.
Сунув кольцо в карман, я с минуту постоял над останками великого
профессионала. Полуотравленный, измученный, я не собирался предавать его
останки земле, у меня попросту не было на это времени: зато я услышал
голос Лесли. Микрофон, брошенный на поляне, продолжал работать.
"Это Миллер... - услышал я. - Настоящего Ла Пара чем-то одурманили.
Он сам сообщил об этом в полицию... Миллер - настырный парень. Это он
пристрелил эксперта. Я этого ему никогда не прощу... Впрочем, он влип.
Лучшего случая утопить Консультацию нечего и желать... А жаль... Было
время, я предлагал Миллеру бросить его грязный бизнес..."
"Одарен?"
"Слабо сказано. Талантлив!"
"Он отказался?"
"У него не было выбора. Он уже тогда был запачкан. Он боялся".
"Черт с ним, - заметил напарник Лесли. - Ты взгляни, как поработала
тут гроза. "Зеро" отнесло прямо к оврагу... Дай мне ключи... - Послышался
грохот, царапанье по металлу. - Ну вот, все в порядке. Я зарядил "зеро".
Теперь ее можно гонять, как электропоезд: сейф - юрский период, юрский
период - сейф. Не потеряешься".
Сейф - юрский период!.. Меня как током ударило. Теперь я
действительно влип. Если мне и удастся отбить машину, вернусь я в ней
прямо в сейф, прямо в руки спецохраны фирмы "Трэвел".
"Держу пари, твой приятель давно загнулся... - напарник Лесли
хихикнул. - Утонул в болоте, попал под молнию или напоролся на
какую-нибудь ядовитую тварь... Смотри, какие там пауки... Дай автомат, я
пройдусь по краю поляны... Доктор Парк просил меня привезти пригоршню
камешков и листьев... Почему не удружить старику?"
"Я с тобой... Когда еще увидишь такое?.."
Что ж, решил я. Охота началась.
Тварь, похожая на голого страуса, вновь выглянула из-за куста. Она
наблюдала за мной, тараща полуприкрытые мутными пленками, как у змеи,
глаза. Я не собирался ломать его попугайский клюв, а просто обошел и
осторожно двинулся к поляне. На опушке залег и сразу увидел обе машины.
"Единица" стояла на прежнем месте, почти в центре поляны, а "зеро" (Лесли
и его напарник уже установили ее вертикально) в стороне, вблизи оврага.
Что делать, я еще не решил. Но не исключался, скажем, вариант торговли. Я
угоняю машину и веду переговоры с фирмой "Трэвел".
Скорее всего, это был единственный вариант.
А Лесли и его напарник охотились. Я слышал прозвучавшие на берегу
лагуны выстрелы. И сразу почувствовал на языке привкус металла.
Забыв обо всем, я набросился на большую машину.
Рвал куски проводов. Дробил детали. Крошил стекло. Конструируйте!
Изобретайте! Создавайте все заново! Времени у вас хватит - миллионы лет
только до появления человека. Жгите костры, выплавляйте медь, ставьте
изоляцию из брони динозавров. Ухищряйтесь, если хотите выжить!
Только когда меня здорово долбануло током, я остановился.
Большая машина была изуродована, она ни на что больше не годилась.
Убедившись в этом, я побежал к "зеро" и захлопнул за собой люк. Рычаг на
этот раз мне повиновался.
"Это все!" - решил я.
И сразу пришла боль.
7
Реакция - вот что меня не раз выручало.
Когда машина Парка со страшным хлюпающим звуком вынырнула из времени,
я сразу выбросился наружу.
К моему изумлению, "зеро" стояла не в сейфе, а почти посреди
обходящего кирпичные стены фирмы "Трэвел" шоссе.
"Ну да, - дошло до меня. - Это как раз то расстояние, на которое
машину откатило ливневыми потоками..."
Из-за поворота с ревом вылетел бензовоз, я даже успел рассмотреть
изображение раковины на его борту. Скорость он набрал порядочную, и поняв,
что сейчас произойдет, я прыгнул через обочину. Взрывная волна, догнав,
жестко толкнула меня в спину и опалила неимоверным жаром. За спиной, над
шоссе, поднялся черный, пронизанный молниями, столб. Веселой резво
захлопотало всепожирающее пламя, и в этот черный костер, одна за другой,
влетели еще три грузовых машины.
Поднявшись с обочины, ободранный и закопченный, я, прихрамывая,
побрел вдоль мгновенно возникшей пробки. Никто меня не замечал, все
смотрели на огонь - одни с тревогой, другие с жадным, болезненным
любопытством. Не замеченный никем, оглядываясь, я проскользнул к пустому,
брошенному водителем автомобилю и, прыгнув за руль, до отказа выжал
акселератор.
Разворачиваясь, я увидел изумленные глаза уставившегося на меня из-за
стекла соседней "Дакоты" человека.
Я замер.
Моя машина! Моя куртка!
ЭТО БЫЛ Я!
Но если это так, значит, я вернулся как раз в то утро, когда акция
против фирмы "Трэвел" только еще замышлялась.
Ну конечно!
Я вспомнил пробку, забившую в то утро шоссе, пылающий бензовоз... Это
"зеро" возникла перед ним, и водитель не смог справиться с управлением.
"Кретин! - хотелось мне крикнуть своему двойнику. - Зачем тебе сейф?
Кроме трупов, ты ничего не получишь!"
Но я не крикнул. Просто перестал спешить.
Если это и впрямь _т_о_ утро, _т_о_т_ Миллер еще ничего не знает, и я
ничем и никак не смогу его убедить.
Да и зачем? Его ничто не остановит.
Он заберет документы у шефа, попадет в лапы Фила Номмена, будет
стрелять...
Нет! Я не желал вступать в контакт с самим собою - с тем,
п_р_е_ж_н_и_м_.
Остановившись у ближайшего автомата, я позвонил.
Я был краток:
- У Хэссопа.
Не этот ли звонок в то утро так изумил Гелену? И так вдохновил шефа?
Я жал на газ, встречные водители на мгновение цепенели. Их, видимо,
пугало мое лицо - исцарапанное, закопченное. Было чего пугаться. Они
пугались бы еще сильнее, знай, с какой каторги я сбежал.
8
- Ах, Эл, грешен и я. Меня никогда не отпускало странное подспудное
чувство, что наша заманчивая профессия, как бы это сказать... все же не
совсем настоящая.
Доктор Хэссоп, тощий и сухой, как мумия, потянулся и помог мне
содрать прилипшие к коже лохмотья рубахи.
- Разве это мешало вашим занятиям?
- Не знаю... Наверное, нет... - вздохнул доктор Хэссоп. -
