-- Морозову, является подобной попыткой, имевшей своим результатом
неудовольствие народа против ее виновника. Попыткой, аналогичной
вышеупомянутой, представляется указ 1653 г. о "взимании таможенных пошлин с
товаров в Москве и городах с показаниями, по сколько взять и с каких
товаров" (Полн. собр. зак., т. 1, No 107).
2) Такое стремление к упрощению пошлин сказалось и в "Уставной грамоте"
30 апреля 1654 г., трактующей об откупных злоупотреблениях, и в ограничении
некоторых
пошлин, особенно приезжей, причем последняя заменялась известным
процентом с каждого рубля оценки товара (Полн. собр. зак., 1, No 122).
3) В известном "Новоторговом уставе" 1667 г. (Полн. собр. зак., 1, No
408), заменившем все торговые сборы прежнего времени одним сбором десяти
денег с рубля, с особенной ясностью отражается вышеупомянутое желание
правительства: вновь учрежденную пошлину в 10 денег постановлено было
взимать с продавца при продаже товара; но в случае, если он заплатил часть
ее раньше при покупке товара, он уплачивал при продаже его только то, что
оставалось до 10 денег. Новоторговый устав, состоящий из 101 статьи (94 ст.+
7 дополнительных), представляет собой
целое законодательство о торговле. В нем очень подробно разработаны
правила относительно торговли русских купцов с другими государствами и
торговли иностранцев в Московском государстве. Иностранцам была запрещена,
между прочим, розничная торговля, продавать же оптом они могли только
московским купцам и купцам тех городов, где они сами торговали. Этим,
конечно, старались провести товар через возможно большее количество рук и
тем способствовать таможенным выгодам казны. Кроме положений собственно о
торговле Новоторговый устав старается обеспечить торговых людей от судебной
волокиты и вообще от злоупотреблений администрации.
Все вышеприведенные новоуказные статьи имели в виду торговое и
промышленное население и были, весьма вероятно, в некоторой связи с
волнениями первой половины царствования Алексея Михайловича.
4) Более общим значением обладают "Новоуказные статьи о татебных,
разбойных и убийственных делах" (ПСЗ, 1, No 431), изданные в январе 1669 г.
и представляющие собой переработку и дополнение XXI и XXII глав Уложения
(XXI гл. "О разбойных и татебных делах" и XXII гл. "О смертной казни и
наказаниях"). Уголовное законодательство Московского государства сказало
здесь свое последнее слово. К 130 статьям Уложения уголовного характера
здесь оно прибавило 128 статей, из которых часть есть не что иное, как
повторение предыдущего, другая же часть представляет переработку и
дополнение действовавшего кодекса.
В обзоре законодательной деятельности Алексея Михайловича необходимо
упомянуть еще об изданиях так называемой Кормчей книги, или Номоканона. Этим
именем называются памятники греческого церковного права, заключающие в себе
постановления византийских императоров и церкви относительно церковного
управления и суда. Греческие Номоканоны, возникавшие в Греции с XI в., очень
рано (по мнению А. С. Павлова, еще в XI в.) перешли в славянских переводах
на Русь и получили у нас силу закона в церковных делах. На Руси они
дополнялись позднейшими церковными постановлениями и светскими русскими
законами (например, к ним прибавлялась в полном составе "Русская Правда").
Эти последние дополнения светского характера вызывались необходимостью для
духовенства следить за развитием нашего законодательства по делам уголовным
и особенно государственным, так как духовенство имело право судить
население, жившее на его землях, и часто призывалось на совет к государям по
делам светским.
В свою очередь, и светская власть нуждалась в знании Номоканона
благодаря тому, что вошедшие в Номоканон постановления византийских
императоров имели на Руси силу действующего права. Известные под именем
градских законов, эти постановления применялись у нас в сфере светского суда
и были приняты как источник при составлении Уложения. В 1654 г. царь Алексей
Михайлович разослал для руководства воеводам выписки из этих градских
законов, находящихся в Кормчей книге. Таково было значение Номоканона в
древней Руси.
При Алексее Михайловиче в первый раз Кормчая была издана патриархом
Иосифом в 1650 г.; но в 1653 г. это издание было исправлено Никоном, который
нашел нужным прибавить к прежней Кормчей некоторые статьи, которых ранее не
было; между прочим, им была прибавлена так называемая "Donatio Constantini",
та самая подложная грамота Константина Великого, которой папы старались
оправдать свою светскую власть. Подобная прибавка была сделана Никоном,
конечно, в видах большего возвышения патриаршей власти.
Из нашего беглого обзора видно, какой плодовитостью отличалась
законодательная деятельность времени Алексея Михайловича. Хотя эта
деятельность и была одушевлена искренним желанием народной пользы и,
постоянно прислушиваясь к земским челобитьям, давала по мере возможности
благоприятные ответы на них, тем не менее она не успокаивала государства,
прямым доказательством чего служат частые бунты и беспорядки в продолжение
всего царствования.
Церковные дела при Алексее Михайловиче
Никон. Обратимся теперь к делам времени царя Алексея в сфере церковной.
Значение тогдашних церковных событий было очень велико: тогда начался
раскол, остающийся и теперь еще вопросом не только истории, но и жизни;
тогда же возник вопрос об отношениях церковной и светской властей. И тот и
другой вопросы связаны с деятельностью Никона. Поэтому прежде всего
обратимся к самой личности замечательного патриарха.
Патриарх Никон, в миру Никита, один из самых крупных могучих русских
деятелей XVI в., родился в мае 1605 г. в крестьянской семье, в селе
Вельеманове близ Нижнего Новгорода. Мать Никиты умерла вскоре после его
рождения, и ему, еще ребенком, пришлось много вытерпеть от мачехи, женщины
очень злого нрава. Уже тут Никита выказал присутствие сильной воли, хотя
постоянное гонение и не могло не оказать дурного влияния на его характер.
Никита обнаружил необыкновенные способности, быстро выучился грамоте, и
книга увлекла его. Он захотел уразуметь всю глубину божественного писания и
удалился в монастырь Макария Желтоводского, где и занялся прилежным чтением
священных книг. Но родня вызвала его из монастыря обратно. Никита женился,
на двадцатом году был поставлен в священники и священствовал в одном селе.
Оттуда по просьбе московских купцов, узнавших о его начитанности, Никита
перешел в Москву. Но тут он был недолго: потрясенный смертью своих детей,
умиравших один за другим, он ушел в Белое море и постригся в Анзерском скиту
под именем Никона. Поссорившись там с начальным старцем Елеазаром, Никон
удалился в Кожеозерскую пустынь, где и был игуменом с 1642 по 1646 г. На
третий год после своего поставления он отправился по делам пустыни в Москву
и здесь явился с поклоном к молодому царю Алексею Михайловичу, как вообще в
то время являлись с поклоном к царю настоятели монастырей. Царю до такой
степени понравился Кожеозерский игумен, что патриарх Иосиф, по царскому
желанию, посвятил Никона в сан архимандрита Новоспасского монастыря в
Москве, где была родовая усыпальница Романовых. В силу последнего
обстоятельства набожный царь часто ездил туда молиться за упокой души своих
предков и много беседовал с Никоном. Алексей Михайлович был из таких
сердечных людей, которые не могут жить без дружбы, всей душой привязываются
к людям, если те им нравятся по своему складу, -- и вот он приказал
архимандриту приезжать для беседы каждую пятницу во дворец. Пользуясь
расположением царя, Никон стал "печаловаться" царю за всех обиженных и
утесненных и, таким образом, приобрел в народе славу доброго защитника и
ходатая. Вскоре в его судьбе произошла новая перемена: в 1648 г. скончался
Новгородский митрополит Афанасий, и царь предпочел всем своего любимца.
Иерусалимский патриарх Паисий рукоположил Новоспасского архимандрита в сан
митрополита Новгородского. В Новгороде Никон стал известен своими
прекрасными проповедями. Когда в Новгородской земле начался голод, он много
помогал народу и хлебом и деньгами, да, кроме того, устроил в Новгороде
четыре богадельни. В 1650 г. вспыхнул народный мятеж, и в образе действий
Никона во время этих волнений мы уже видим проявление того крупного и
решительного характера, который увидим и в деле раскола:
он сразу наложил на всех коноводов мятежа проклятие и раздражил этим
народ настолько, что подвергся даже насилию со стороны бунтовщиков. Но
вместе с тем Никон ходатайствовал перед царем за новгородцев.
Будучи Новгородским митрополитом, Никон следил, чтобы богослужение
совершалось с большей точностью, правильностью и торжественностью. А в то
время, надо сказать, несмотря на набожность наших предков, богослужение
велось в высшей степени неблаголепно, потому что для скорости разом читали и
пели разное, так что молящиеся вряд ли что могли разобрать. Для благочиния
митрополит уничтожил это "многогласие" и заимствовал киевское пение вместо
так называемого "раздельноречнаго" очень неблагозвучного пения. В 1651 г.,
приехав в Москву, Никон посоветовал царю перенести мощи митрополита Филиппа
из Соловецкого монастыря в столицу и этим загладить давний грех Ивана
Грозного перед святителем. Царь послал (1652) в Соловки за мощами самого
Никона.
В то время, когда Никон ездил в Соловки за мощами, скончался московский
патриарх Иосиф (1652). На престол патриарший был избран Никон; он отвечал
отказом на это избрание; тогда в Успенском соборе царь и окружавшие его со
слезами стали умолять митрополита не отказываться. Наконец Никон согласился,
но под условием, если царь, бояре, освященный собор и все православные дадут
торжественный обет перед Богом, что они будут сохранять "евангельские
Христовы догматы и правила св. апостолов и св. отец, и благочестивых царей
законы" и будут слушаться его, Никона, во всем, "яко начальника и пастыря и
отца краснейшаго". Царь, за ним власти духовные и бояре поклялись в этом, и
25 июля 1652 г. Никон был поставлен патриархом.
Книжное исправление и раскол. Одной из первейших забот Никона было
исправление книг, т.е. дело, которое привело к расколу.
Мы знаем, что в богослужебных книгах было много неправильностей. Еще
Иван IV на Стоглавом соборе поставил вопрос "о божественных книгах"; он
говорил собору, что "писцы пишут книги с неправильных переводов, а написав,
не правят". Хотя Стоглавый собор и обратил большое внимание на
неправильности в рукописных книгах, тем не менее в своих постановлениях он
сам впал в погрешность, узаконив, например, двоеперстие и сугубую аллилуйю.
Об этих вопросах спорили на Руси еще в XV в., не зная, "двумя или тремя
перстами креститься", "петь аллилуйя дважды или трижды" ("Псковские споры" в
"Опытах" В. О. Ключевского). В первых печатных богослужебных книгах при
Иване IV допущено было много ошибок; то же самое было и в книгах,
напечатанных при Шуйском. Когда же после смуты был восстановлен Печатный
двор, то прежде всего решили исправить книги. И вот в 1616 г. это дело было
поручено Дионисию, известному нам архимандриту Троицкого монастыря, и
монахам того же монастыря, Логгину, Филарету и другим "духовным и разумным
старцам". Относительно Дионисия мы знаем, что это была за личность;
добродушная и высокая его натура, умевшая будить в массах патриотизм в
