зованные слои безуспешно ищут ее в каком-то религиотворчестве. "Хри-
стианство в России, как и повсюду в мире, - писал Н. Бердяев, - пе-
рестает быть народной религией по преимуществу. Народ, простецы, в
значительной массе своей уходит в полупросвещение, в материализм и
---------------------------------------------------------------------------
*1 См.: Новые грозные слова отца Иоанна Кронштадтского "О страшном поистине Су-
де Божием, грядущем и приближающемся", 1906-1907 годы.М., 1993.
---------------------------------------------------------------------------
118
социализм, переживает первое увлечение марксизмом, дарвинизмом и
проч. Интеллигенция же, верхний культурный слой, возвращается к
христианской вере... Старый бытовой, простонародный, стиль Правосла-
вия кончился, и его нельзя восстановить... И простая баба сейчас... ста-
ла нигилисткой и атеисткой. Верующим же стал философ и человек
культуры". Бердяев проводит мысль, что в его время к самому средне-
му христианину предъявляют несоизмеримо более высокие требования,
мол, верить по-настоящему может только ученый человек (И!). Это за-
блуждение очень характерно для интеллигенции начала XX века, вера
для многих из них - предмет особой науки, который простому челове-
ку недоступен. Православное мироощущение через добротолюбие и со-
борность остается вне внимания многих российских интеллигентов.
Русская интеллигенция перевернула понятия добра и зла. С ее лег-
кой руки нетрудовые босяцкие элементы общества стали героями, а на-
стоящие труженики - реакционным элементом.
Праздношатающийся человек без ремесла и дела, по-нашему, тунея-
дец, был для Руси явлением довольно редким. Такой человек мог жить
либо на милостыню, либо воровством. Как закон, так и народное нрав-
ственное чувство сдавливало его со всех сторон, не давая развиваться.
Именно поэтому на Руси таких лиц было сравнительно мало.
Но именно в этой нетрудовой и босяцкой среде рождалась и разви-
валась своя нетрудовая "босяцкая" культура со своим языком и фоль-
клором и, естественно, неистребимым презрением к труду и народной
морали.
В середине XIX века происходит в известном смысле сближение
идеологии босячества и некоторой части российской интеллигенции,
ибо те и другие стояли на основах отрицания народной культуры.
Именно в этом сближении и сочетании родились большевистские воз-
зрения на Русский народ.
Впрочем, в формировании этих воззрений приняли участие два
сравнительно узких слоя российской интеллигенции, относящихся к
"малому народу".
С одной стороны - слой людей, не знавших России, не понимавших
ее богатейшей культуры, не чувствовавших родства с ней, видевших в
ее истории только примеры своих национальных обид и утеснений.
Причем любые ошибки царского правительства объяснялись предста-
вителями этого слоя отсталым характером Русского народа, его темно-
той, дикостью и невежеством.
С другой - слой российских интеллигентов, сблизившихся с босяц-
кой нетрудовой средой, выражавших мировоззрение деклассирован-
ных элементов страны, по-своему романтизируя паразитические эле-
119
менты общества (босяков, обитателей хитровых рынков и даже уго-
ловных преступников, видя в них жертву социальной системы). В лю-
бой нации существуют паразитические элементы, не желающие рабо-
тать и постоянно противопоставляющие себя творческому большинст-
ву. Любая нация всегда сдерживает рост этих элементов, пресекая их
развитие. У нас же произошло иначе. Разочаровавшись в трудящемся
крестьянстве, не принявшем чужую социальную философию, разруше-
ние родных святынь именем европейской цивилизации, многие рос-
сийские социалисты начали делать ставку на те малочисленные слои
населения, которые, по их мнению, были более отзывчивы на "револю-
ционную пропаганду". Да и идти к ним далеко было не надо. В любом
кабаке или ночлежке можно найти готовых "революционеров" (челка-
шей, обитателей хитровок, "романтиков дна"), всей своей жизнью от-
рицавших общественные устои. Именно с тех времен для определен-
ной части российских социалистов деклассированные и уголовные
элементы стали "социально близкими". Именно им были созданы ус-
ловия наивысшего благоприятствования, и именно они стали опорой
большевистского уголовного режима на островах ГУЛАГа под тем же
названием - "социально-близких". Трудовой паразитизм деклассиро-
ванных элементов воспринимался в подобной среде как героический
социальный протест, нежелание работать - как своего рода забастов-
ка, пьяное прожигание жизни - жертвенность за какую-то неосознан-
ную идею.
Именно такую мысль несла пьеса М. Горького "На дне", которой так
восхищались представители российского образованного общества. Ло-
дыри, бездельники, уголовная шпана становятся положительными ге-
роями. Их немного, но вокруг них создается ореол жертвенности. Де-
вяносто процентов населения настоящих тружеников-крестьян России
представляются темной массой по сравнению с челкашами. И, о пара-
докс! - наступает момент - и о нравственных качествах русского че-
ловека начинают судить по этим деклассированным элементам, выду-
манным "положительным героям". Дешевая романтика "дна" сбивала с
толку даже выдающихся литераторов, заставляя видеть в представите-
лях "дна" типичных выразителей трудовой России. Так, например, И.
Бунин писал: "Ах, эта вечная русская потребность праздника! Как чув-
ственны мы, как жаждем упоения жизнью, - не просто наслаждения, а
именно упоения, - как тянет нас к непрестанному хмелю, к запою, как
скучны нам будни и планомерный труд".
Создателем мифа о героической сущности презираемых народом
челкашей, певцом "романтики дна" и восхваления социально вредных
элементов стал Максим Горький.
120
Важно отметить воззрения "романтиков дна" на русскую культуру
труда. Они обуславливаются общим отношением к народу - его "жут-
кой темноты", "невежественности", "культурного идиотизма". И вот вы-
вод: "...русский человек в огромном большинстве плохой работник. Ему
неведом восторг строительства жизни и процесс труда не доставляет
ему радости; он хотел бы - как в сказках - строить храмы и дворцы
в три дня и вообще любит все делать сразу, а если сразу не удалось -
он бросает дело. На Святой Руси труд... подневолен... отношение (рус-
ского человека) к труду - воловье". Этот антирусский вывод стал точ-
кой отсчета для теоретических построений российских социал-демокра-
тов, задав заранее ложные предпосылки - мол, русские лентяи, - их
еще надо учить работать, учить добросовестному отношению к труду и
умению жить вообще.
Горький предлагает еще целый ряд обобщений такого рода. Все бе-
ды не в том, что народу навязывают чужой ему уклад жизни и формы
хозяйствования, а в том, что русские не умеют добросовестно работать.
"Костер зажгли, - пишет Горький, - он горит плохо, воняет Русью,
грязненькой, пьяной и жестокой. И вот эту несчастную Русь тащат и
толкают на Голгофу, чтобы распять ее ради спасения мира... А запад-
ный мир суров и недоверчив, он совершенно лишен сентиментализма...
В этом мире дело оценки человека очень просто: вы... умеете рабо-
тать?... Не умеете?... Тогда... вы лишний человек в мастерской мира.
Вот и все. А так как россияне работать не любят и не умеют, и запад-
ноевропейский мир это их свойство знает очень хорошо, то нам будет
очень худо, хуже, чем мы ожидаем..."
Глава 14
Русские среди других народов. - Антирусские националистические
движения. - Изменники-самостийники.
В царствование Николая II на территории России жило около
140 народов и народностей, объединенных Русским народом (включая
малороссов и белорусов) на началах Русской цивилизации. Русское го-
сударство не эксплуатировало нерусские народы, входившие в его со-
став, а предоставляло им значительную помощь и поддержку, создавая
равные для всех экономические условия существования. Россия, стро-
го говоря, не являлась империей в прямом смысле этого слова. Если,
скажем, Британская или Германская империи жили за счет грабежа и
эксплуатации окраин и колоний, постоянно богатея за их счет, то в
Русском государстве многие окраины жили за счет центра и щедрости
121
Русского народа, имея равный доступ ко всем богатствам Российского
государства и практически бесплатно получая военную защиту.
Обладая высоким чувством национального достоинства, русские ни-
когда не считали себя выше других народов, терпимо и с пониманием
относились к проявлению национальных чувств других народов.
Отношения Русского народа и его вождей к другим народам, насе-
ляющим Россию, строились на началах справедливости и признания их
национальных обычаев, традиций и благоприобретенных прав. В цар-
ствование Николая II продолжали сохраняться юридические нормы,
действовавшие еще до вхождения нерусских народов в состав России.
В польских губерниях действовал Кодекс Наполеона, в Полтавской и
Черниговской губерниях - Литовский статут, в Прибалтийском крае -
Магдебургское право, у народов Кавказа, Сибири и Средней Азии не-
рушимо сохранялся целый ряд местных законов и обычаев.
Николай II был противником русификаторской политики среди на-
родов, живущих в России. В этом плане он расходился со многими го-
сударственными деятелями его царствования, в частности с М.Н. Кат-
ковым и К.П. Победоносцевым. Стабильность державы, считал он, со-
здается не насилием, а духовным и хозяйственным превосходством го-
сударственного народа, создавшего мощное духовное и хозяйственное
пространство, притягивающее к себе не за страх, а за совесть.
По мере движения Русского народа на восток и юго-восток его до-
ля в общей численности населения снижалась. Национальное ядро рус-
ской государственности сужалось, а в отдельных регионах качественно
размывалось под влиянием непрерывного антирусского натиска, чаще
всего инициируемого западными странами.
Если в середине XIX века удельный вес Русского народа в общей
численности населения России составлял примерно 75%, то присоеди-
нение к России Средней Азии и некоторых кавказских областей умень-
шило удельный вес русских до 65,5% (1897 год). В годы царствования
Николая II доля русских в населении практически не изменилась.
Наибольший удельный вес русских в общей численности населения
наблюдался в Западной Сибири (88,7%) и в Европейской России
(80,0%), а наименьший - в Средней Азии (8,9%), в Прибалтийском
крае и Финляндии (6,7%).
Основная часть русского населения сосредоточилась на площади
между Днепром и Чудским озером на западе и Волгой и Мариинской
водной системой на востоке. В этом промежутке русские насчитыва-
ли 90% населения. Исключение составляли губернии: С. Петербург-
ская - 82,5%, Саратовская - 83,1%, Пензенская - 83,1%, Тавричес-
кая - 70,9%, Симбирская - 62,2%.
122
Национальный состав населения России в 1910 году (процентов)*1
+------------------------+---------+---------+-----+-----+-----+-------+-------+
| |Русские |Нацио- | П | Ф | Е |Литовцы|Другие |
| |(включая |нальности| о | и | в |латыши,|нацио- |
| |малорос- |монгольс-| л | н | р |эстонцы|нально-|
| |сов и бе-|кой расы | я | ы | е | |сти |
| |лоруссов | | к | | и | | |
| | | | и | | | | |
+------------------------+---------+---------+-----+-----+-----+-------+-------+
|Вся Россия | 65,5 | 11,0 | 6,2 | 4,5 | 3,9 | 2,4 | 6,5 |
+------------------------+---------+---------+-----+-----+-----+-------+-------+
|Европейская часть | | | | | | | |
