был совершенно бесшумен.
Выбежав на открытое место, откуда тропа спускалась с холма
к деревне, до которой оставалось еще около мили, Гиацинт снова
повернул к реке, перебегая от одной рощицы к другой и теперь
уже твердо зная, что обогнал Эстли. Он пересек ручей, что
сбегал с холмов Рекина и впадал здесь в Северн, и побежал
дальше вдоль реки. Язык леса доходил здесь почти до самого
берега, и, находясь под прикрытием деревьев, Гиацинт впервые в
жизни увидел низкий частокол манора Лейтон и длинную крышу за
ним, четко чернеющую на фоне серого неба при отраженном от воды
сумеречном свете.
Гиацинту повезло, что со стороны реки деревья подступали
почти вплотную к частоколу. Перебегая от дерева к дереву,
Гиацинт добрался до большого дуба, ветви которого свешивались
на другую сторону частокола. Юноша проворно взобрался на дуб и
присмотрелся к тому, что творилось за преградой. Он оказался с
тыльной стороны дома, разглядывая крыши амбаров и конюшен,
которые образовывали как бы вторую изгородь. Очевидно, жилая
часть дома, кухни и вход с крыльцом находились со стороны
фасада. Отсюда же входа не было, разве что в крипту. Гиацинт
обнаружил одно-единственное окно, да и то было закрыто
ставнями. Под самым окном находилась небольшая хозяйственная
пристройка. Крыша ее была довольно крутой, но зато нижний ее
край был совсем невысоко от земли. В задумчивости Гиацинт
глядел на это окно и пристройку, прикидывая в уме, насколько
крепко заперты ставни. Добраться до окна ему казалось не таким
уж и трудным делом, а вот с тем, чтобы залезть в дом, было,
похоже, куда сложнее. Однако, видимо, лишь зады дома не
находились под наблюдением, и вряд ли стоило сомневаться в том,
что с единственного входа в дом глаз не спускают.
Держась за сук, Гиацинт повис на руках, после чего
спрыгнул на землю в темном углу между амбаром и конюшней. Как
бы то ни было, это ночное путешествие по ночному лесу избавило
Гиацинта от одного из главных опасений, -- Ричард никуда не
пропал, он здесь, причем жив и здоров, накормлен и напоен, а
возможно, его здесь даже всячески ублажают, рассчитывая на его
добровольное согласие жениться. Ублажают его, разумеется, всем,
чего душа пожелает, кроме как столь желанной свободы. Для
Гиацинта сознание всего этого было большим облегчением. А
теперь надо бы вытащить Ричарда отсюда!
На сумеречном дворе было совершенно пустынно. Гиацинт
выскользнул из тени и, переходя от одного темного места к
другому, двинулся вдоль дома, покуда не завернул за его
восточный угол. Над его головой оказались не закрытые ставнями
окна, откуда лился слабый свет. Гиацинт притаился в тени
крыльца, ведущего в крипту, и прислушался к доносившимся сверху
голосам, намереваясь теперь выведать все тайны, которые
скрывала эта ночь. Дальше, за углом фасада, находился главный
вход, где горел установленный на стене факел, -- об этом юноша
догадался по колеблющемуся свету, который падал перед ним на
утрамбованную землю. Тихо переговариваясь и двигаясь почти
бесшумно, там ходила лейтонская челядь. Вот со въезда на двор
донесся глухой перестук копыт. Гиацинт сообразил, что это
прибыла невеста со своим отцом, и подумал, что едва ли девушке
все это так уж нравится и что несчастна она ничуть не меньше
Ричарда.
Гиацинт сообразил, что грумы вот-вот поведут лошадей в
конюшню, которая была как раз рядом с Гиацинтом, о чем он
догадался, услышав всхрапывание и перестук копыт переминавшихся
с ноги на ногу лошадей, застоявшихся в стойле, и поспешно
двинулся обратно, на зады дома. Его отступление отлично
прикрыла пристройка к крипте. Спрятавшись за пристройкой и
затаившись во тьме, Гиацинт услышал, как один из грумов повел
лошадь в конюшню.
Покуда он проходил мимо, Гиацинт не смел пошевелиться,
хотя все его существо рвалось к действию. Однако грум справился
со своими обязанностями довольно быстро, -- видимо, хотел
поскорее лечь в постель, ибо время было уже позднее. Гиацинт
услышал, как хлопнули ворота конюшни и поспешные шаги стихли за
углом дома. Лишь после этого он смог покинуть свое убежище и
еще раз осмотреть темный дом в надежде увидеть что-либо еще,
что упустил из виду прежде. В щель между тяжелыми ставнями
единственного закрытого в эту теплую ночь окна пробивался
слабый свет. Приглядевшись, Гиацинт заметил небольшое круглое
пятнышко света, который лился из дырки, получившейся из-за
того, что в одной из досок на стыке ставней вывалился сучок.
Зачем жечь свет и закрывать ставнями окно в задней комнате, как
не для того, чтобы держать там человека, которого никто не
должен был видеть? Да и само окошко было очень маленьким.
Разумеется, хозяева манора приняли все меры к тому, чтобы их
пленник не сбежал и чтобы никто его здесь случайно не увидел.
И все-таки надо было попытаться. Подпрыгнув, Гиацинт
ухватился руками за край обшитой дранкой крыши пристройки и,
подтянувшись, залез наверх и подполз к каменной стене дома. Он
прислушался, но вокруг было тихо, -- юноша проделал все столь
бесшумно, что, похоже, никто ничего не заметил. Затем Гиацинт
осторожно пополз вверх по скату к самому окну. Ставни оказались
тяжелыми и очень прочными. Они были заперты изнутри, ибо, когда
Гиацинт попытался раздвинуть их руками, они стояли как влитые.
У него не было никаких инструментов, да и имей он с собой их
полный набор, едва ли ему удалось бы открыть эти ставни. Они
стояли намертво и никак не поддавались. Должно быть, они имели
тяжелые засовы, которые надежно запирались изнутри. Гиацинт
явно терял время. В конце концов, Ричард был мальчиком
настойчивым, упрямым и весьма сообразительным, и если бы у него
была возможность убежать из этой тюрьмы, он давным-давно сделал
бы это.
Гиацинт приложил ухо к узкой щели, но ничего не услышал.
Внутри все было тихо. Теперь он даже засомневался, не напрасно
ли теряет время, которое было так дорого и убегало с каждым
мгновением. Рискуя быть обнаруженным, юноша постучал пальцем по
ставням, затем, приложив губы к дырке от сучка, в которую
пробивался свет, громко свистнул.
На этот раз Гиацинт услышал какой-то вздох, затем раздался
шорох, словно кто-то заворочался, встал, сделал несколько
неверных шагов и остановился, похоже, терзаясь тревогой и
сомнениями. Гиацинт постучал снова.
-- Ричард, это ты? -- спросил он.
Снова легкие шаги, и вот уже мальчик прильнул к окну.
-- Кто это? -- быстро прошептал он прямо в дырку. -- Кто
там?
-- Это я, Гиацинт! Ричард, ты один? Я не могу войти к
тебе. С тобой все в порядке?
-- Нет! -- возмущенно и вместе с тем жалобно прошептал
мальчик, и это его возмущение ясно свидетельствовало о том, что
на самом деле с ним все более или менее в порядке. -- Меня не
выпускают! Талдычат одно и то же, добиваясь, чтобы я согласился
жениться. Хильтруду приведут нынче ночью, они хотят заставить
меня...
-- Знаю, -- вздохнул Гиацинт. -- Но мне тебя отсюда не
вытащить. А за шерифом посылать, боюсь, уже поздно. Если бы
завтра, а сегодня никак не успеть.
-- Меня не выпустят, пока я не соглашусь, -- с горечью в
голосе прошептал Ричард. -- Я уже почти согласился. На меня
давят, и я не знаю, что делать. Боюсь, если буду отпираться,
они упрячут меня куда-нибудь подальше, потому что им известно о
повальных обысках в округе. -- Голос мальчика, сперва
воинственный, теперь упал, выдавая отчаяние. Не так-то просто
десятилетнему мальчику противостоять напору взрослых, у которых
он находится в руках. -- Бабушка говорит, мол, если соглашусь
сказать все необходимые слова, то получу чего только ни
пожелаю. Но я не хочу жениться...
-- Ричард... Ричард... -- повторил Гиацинт несколько раз,
ибо Ричард замолк. -- Послушай-ка! Чтобы женить тебя, им нужен
священник, а отец Эндрю на это ни за что не пойдет. Значит,
кто-то другой. Скажи ему, что тебя женят насильно. Кстати, ты
не слыхал, что за священник? -- В голове у Гиацинта родилась
одна идея. -- Кто должен женить тебя?
-- Я слыхал, что отцу Эндрю они не доверяют, -- прошептал
Ричард, немного успокоившись. -- Бабушка приедет с отшельником,
который и соверщит обряд.
-- Отшельник Кутред? Ты не ошибаешься? -- От удивления
Гиацинт повысил голос, позабыв об опасности.
-- Да, Кутред. Это точно, я слышал.
-- Вот это да, Ричард! -- Гиацинт снова припал губами к
дырке. -- Слушай же! Если ты откажешься, то к тебе зайдут,
поговорят с тобой, а потом запрячут куда подальше. Лучше уж
тебе согласиться. Доверься мне! Сделай, как я говорю, это
единственный способ сорвать их планы. Поверь, тебе нечего
бояться, ты не обременишь себя женой! Ты в полной безопасности!
Короче, делай, как я говорю, и будь паинькой, соглашайся на
все. Пусть думают, что ты сломался. Может, они вообще вернут
тебе пони и отпустят в аббатство, полагая, что добились своего
и что сделанного не воротишь. Как бы не так! Будь спокоен, они
отстанут от тебя, причем надолго! Ты уж мне поверь. Согласен?
Решайся быстрее, а то они скоро придут. Ты согласен?
-- Да! -- выдохнул наконец Ричард после некоторого
раздумья, но не удержался от возражений. -- Но как это может
быть? Почему мне ничто не грозит?
Гиацинт снова припал к дырке и прошептал ответ на вопрос
мальчика. Услышав короткий, но бурный взрыв смеха, Гиацинт
понял, что до Ричарда дошли его слова, он понял их смысл. И
вовремя! Потому что Гиацинт услышал скрежет открываемой двери,
а также голос леди Дионисии, притворно-ласковый, полу-просящий
и полу-угрожающий.
-- Приехала твоя невеста, Ричард, -- громко и твердо
сказала старая леди. -- Хильтруда уже здесь. Ты будешь с ней
ласков и обходителен, чем доставишь удовольствие всем нам, не
так ли?
Должно быть, при первых же звуках снимаемых запоров Ричард
отошел от окна, ибо его слабый голос прозвучал теперь в
некотором отдалении:
-- Да, бабушка. -- Почти безвольный, через силу, но
все-таки согласный!
-- Вот и хорошо, мой мальчик! -- с удовлетворением, но все
еще настороженно, вымолвила леди Дионисия.
Это было последнее, что услышал Гиацинт, ибо в следующее
мгновение он сполз вниз по скату крыши и спрыгнул на землю.
Довольный своей ночной вылазкой, юноша неспеша пошел
домой, в сторожку лесничего. Спешить теперь было некуда, и он
мог позволить себе легкую прогулку, размышляя о том, что охота
на него самого еще не закончена. Главное, мальчик жив и здоров,
сыт, ухожен и не отчаялся. И хотя пока он находится в положении
пленника, ему ничто не угрожает, -- ни сейчас, ни в будущем.
Наступит час, и Ричард еще посмеется над своими тюремщиками! В
самом веселом расположении духа Гиацинт бесшумно шагал по ковру
из опавших листьев сквозь тихую прохладную ночь, пахнувшую
поднимавшимися с заливных лугов туманами. Встала луна, однако
столь бледная, что едва освещала сероватые сумерки. К полуночи
Гиацинт будет уже в безопасности, в сторожке Эйлмунда. А с утра
Аннет найдет способ сообщить Хью Берингару, где тому следует
искать пропавшего подопечного брата Павла.
Когда все было кончено и Ричард, хоть и неохотно, сделал
все, чего от него требовали, он ожидал, что в ответ на его
уступчивость его хотя бы выпустят из его маленькой комнаты,
которая служила ему тюрьмой, -- пусть даже весьма удобной. Он
не был настолько наивен, чтобы надеяться на то, что ему
предоставят полную свободу. Он хорошо понимал, что некоторое
время ему еще придется притворяться послушным и сдерживать
