мягкий, никогда не становящийся слишком жарким или холодным для всех,
включая, конечно, и людей.
- Конечно, и людей... - повторил Тревиз. - Все части Геи живы и равны
в этом отношении, но некоторые, вроде людей, явно более равны, чем другие.
- Оставьте этот глупый сарказм, - сказала Блисс с явными признаками
злости. - Важны уровень и интенсивность сознания и знаний. Люди - более
полезная часть Геи, чем камень того же веса, и способности и функции Геи
развиваются, в основном, для нужд людей - впрочем, не в таком большом
объеме, как в мирах изолянтов. Более того, бывают периоды, когда они
направлены в другую сторону, если это нужно для Геи, как целого. Скажем,
порой они направлены на внутренние горные породы, если от недостатка
внимания к ним могут пострадать все части Геи, например, при извержении
вулкана.
- Да, - сказал Тревиз, - извержения ни к чему.
- Вы, кажется, не убеждены?
- Смотрите, - сказал Тревиз. - Существуют миры холоднее среднего
уровня, и миры теплее его; миры, в которых тропические леса занимают
огромные площади, и миры, покрытые саванами. Нет двух похожих миров, и
каждый из них является домом для населяющих его существ. Меня вполне
устраивает относительная мягкость Терминуса - мы довели ее почти до уровня
Геи - но мне нравится время от времени оставлять его в поисках чего-то
другого. Мы имеем то, чего нет у Геи - разнообразие. Если Гея превратится
в Галаксию, значит, каждый мир в Галактике будет силой переделан в мягкий.
Такое тождество будет невыносимо.
- Если дело обстоит так, и вариации являются желанными, значит, они
будут сохранены, - сказала Блисс.
- Как подарок от центрального комитета? - сухо спросил Тревиз. - Я бы
предпочел оставить это природе.
- Но вы НЕ ОСТАВЛЯЕТЕ этого природе. Каждый обитаемый мир в Галактике
был модифицирован. Условия на каждом из них признавались неподходящими для
человечества, и миры переделывались, пока не начинали удовлетворять вашим
требованиям. Если этот мир холоден, я уверена, это потому, что его
обитатели не смогли утеплить его без неприемлемых расходов. И все-таки
можно быть уверенным, что условия, в которых они живут, были изменены в
сторону потепления. Так что не будьте таким надменно-доброжелательным в
оставлении этого природе.
- Полагаю, вы говорите от имени Геи, - сказал Тревиз.
- Я всегда говорю от имени Геи. Я и есть Гея.
- Но если Гея так уверена в своем превосходстве, зачем вам нужно МОЕ
решение? Почему бы не пойти вперед без меня?
Блисс сделала паузу, как будто собираясь с мыслями, потом сказала:
- Потому что неразумно чрезмерно доверять одной себе. Разумеется, мы
видим ваши достоинства яснее, чем наши недостатки. Мы хотим действовать
правильно: не так, как КАЖЕТСЯ правильным нам, а действительно правильно,
объективно, если такая вещь как объективная правда вообще существует. Вы,
похоже, почти достигли объективной правды, которую мы ищем, поэтому мы
идем за вами.
- Эта правда настолько объективна, - печально сказал Тревиз, - что я
не понимаю собственного решения и ищу ему объяснение.
- Вы найдете его, - сказала Блисс.
- Надеюсь, - отозвался Тревиз.
- В самом деле, старина, - сказал Пилорат, - мне кажется, что ваш
спор выиграла Блисс. Почему вы не признаете того, что ее аргументы
объясняют ваше решение о том, что Гея - это будущее человечества?
- Потому, - резко ответил Тревиз, - что я не знал этих аргументов,
когда принимал решение. Я не знал о Гее ничего. Что-то еще повлияло на
меня, по крайней мере подсознательно, что-то не зависящее от Геи, а более
фундаментальное. Это-то я и должен обнаружить.
Пилорат поднял руку.
- Не сердитесь, Голан.
- Я не сержусь, а просто испытываю невыносимое напряжение. Я не хочу
быть фокусом Галактики.
- Я не виню вас за это, Тревиз, - сказала Блисс, - и искренне
сожалею, что ваш склад ума заставил вас занять это место... Когда мы
приземлимся на Компореллоне?
- Через три дня, - ответил Тревиз, - и только после того, как
остановимся на одной из входных станций, кружащих на орбите.
- Думаю, - заметил Пилорат, - с этим не должно быть никаких проблем.
Тревиз пожал плечами.
- Это зависит от количества прибывающих кораблей, количества входных
станций и - более всего - от правил, определяющих разрешение и отказ в
доступе. Такие правила время от времени меняются.
Пилорат негодующе произнес:
- Что вы имеете в виду, говоря об ОТКАЗЕ в доступе? Как они могут
отказать гражданам Основания? Разве Компореллон не часть владений
Основания?
- И да, и нет. Это деликатный вопрос, и я не знаю, как Компореллон
отвечает на него. Полагаю, есть шанс, что нам откажут, но не думаю, чтобы
он был большим.
- И что мы будем делать, если нам откажут?
- Не знаю, - сказал Тревиз. - Подождем и посмотрим, что случится,
прежде чем строить дальнейшие планы.
11
Теперь они были достаточно близки к Компореллону, чтобы видеть его
как шар без телескопического увеличения. Однако, когда это увеличение было
добавлено, стали видны и входные станции. Они были выдвинуты дальше, чем
большинство сооружений, кружащих на орбите, и были хорошо освещены.
Для прибывающих подобно "Далекой Звезде" со стороны южного полюса,
половина планеты была постоянно освещена солнцем. Разумеется, входные
станции на ее темной стороне были видны более отчетливо, как искорки
света. Они были равномерно размещены по дуге вокруг планеты. Шесть из них
были видны (плюс шесть невидимых на фоне дневной стороны) и все двигались
с одинаковой скоростью.
Пилорат, слегка испуганный этим зрелищем, сказал:
- Ближе к планете есть и другие огоньки. Что это такое?
- Я не знаю планеты в деталях, поэтому не могу ответить вам.
Некоторые из них могут быть орбитальными заводами, лабораториями или
обсерваториями, а может быть, населенными кораблями-городами. На некоторых
планетах стараются сделать все орбитальные сооружения, кроме входных
станций, темными, как скажем, на Терминусе. Руководители Компореллона явно
придерживаются более либеральных принципов.
- К какой входной станции мы направимся, Голан?
- Это зависит от них. Я послал требование на посадку на Компореллоне
и нам, вероятно, сообщат, на какую станцию и когда направляться. Многое
зависит от того, сколько прибывших кораблей пытаются войти в данный
момент. Если к каждой станции выстроилась очередь из дюжин кораблей, нам
придется набраться терпения.
- До сих пор, - сказала Блисс, - я только дважды была на
гиперпространственных расстояниях от Геи, и оба раза либо на, либо около
Сейшел. Я никогда не удалялась на ТАКОЕ расстояние.
Тревиз быстро взглянул на нее.
- Значит, это важно? Вы по-прежнему Гея, не так ли?
На мгновение Блисс замешкалась, но затем взяла себя в руки и почти
смущенно хихикнула.
- Должна признать, что на этот раз вы поймали меня, Тревиз. У слова
"Гея" есть два значения. Его можно использовать для описания планеты, как
твердого шарообразного объекта в космосе, но можно использовать и для
описания живого объекта, который включает этот мир. Вообще-то можно
пользоваться двумя различными словами для этих двух понятий, но жители Геи
всегда знают из контекста, которое из них имеется в виду. Для изолянта это
должно быть довольно странно.
- Значит, - сказал Тревиз, - находясь за многие тысячи парсеков от
Геи, вы продолжаете оставаться частью Геи, как организма?
- Если говорить об организме - я по-прежнему Гея.
- Безо всякого ослабления?
- Ослабление возможно, но не в главном. Я уже говорила, что есть
некоторые сложности в связи с Геей через гиперпространство, но я остаюсь
Геей.
- Судя по вашим словам, Гею можно представить в виде галактического
кракена - легендарного чудовища со множеством щупалец - который раскинул
их повсюду. Достаточно вам поместить по нескольку жителей Геи на каждом
населенном мире, и вы получите Галаксию прямо сейчас. Фактически, вы,
вероятно, уже сделали это. Где же находятся ваши люди? Полагаю, что по
одному или больше находятся и на Терминусе, и на Транторе. Как далеко вы
собираетесь зайти в этом?
Блисс явно чувствовала себя неважно.
- Я говорила, что не буду лгать вам, Тревиз, но это не значит, что я
обязана сообщать вам всю правду. Есть кое-что, чего вам не нужно знать, и
положение и личность отдельных частей Геи относятся к этому.
- А могу я узнать причины существования этих щупалец, даже не зная,
где они находятся?
- Гея считает, что нет.
- Однако, я могу высказывать предположения. Вы верите, что выступаете
охранниками Галактики.
- Мы обеспокоены сохранением стабильности и безопасности Галактики.
Разработанный Хари Сэлдоном План предусматривает образование Второй
Галактической Империи, которая должна быть более стабильной и
работоспособной, чем была Первая. Этот План, который постоянно
модифицировало и улучшало Второе Основание, пока что работает хорошо.
- Но Гея не хочет Второй Галактической Империи в ее классическом
смысле, верно? Вы хотите Галаксию - живую Галактику.
- Раз уж вы допустили это... да, со временем мы надеемся получить
Галаксию. Если бы вы не сделали такого допущения, мы боролись бы за Вторую
Империю и делали все, что можем.
- Но что плохого в...
В этот момент его ухо уловило слабый, жужжащий сигнал.
- Компьютер вызывает меня, - сказал Тревиз. - Полагаю, получены
указания относительно входной станции. Я скоро вернусь.
Он вошел в пилотскую рубку, положил руки на контуры, обозначенные на
панели и обнаружил указания о том, что должен прибыть на особую входную
станцию и предписанный ему маршрут движения.
Тревиз подтвердил прием, а затем снова сел.
План Сэлдона! Все это время он не думал о нем. Первая Галактическая
Империя была разрушена и за пятьсот лет выросло Основание, сначала
соревнуясь с этой Империей, а затем на ее руинах - в полном соответствии с
Планом.
Потом было вмешательство Мула, некоторое время угрожавшее разбить
План на части, но Основание справилось с ним - вероятно, с помощью хорошо
укрытого Второго Основания, а может, и еще лучше укрытой Геи.
Сейчас Плану угрожало нечто более серьезное, чем Мул. Это должно было
вместо восстановления Империи привести к чему-то совершенно отличному от
всего, имевшегося в истории - Галаксии. И ОН САМ СОГЛАСИЛСЯ С ЭТИМ!
Но почему? Может, в Плане был изъян? Принципиальный недостаток?
На мгновение Тревизу показалось, что этот изъян действительно
существует, и он знает, что это такое, более того, что он знал это, когда
принимал решение... но знание, если это было именно оно, исчезло так же
быстро, как и пришло, оставив его ни с чем.
Возможно, все это было просто иллюзией: и когда он принимал решение,
и сейчас. Кроме того, он ничего не знал о Плане, за исключением основных
предположений психоистории. Детали были ему неизвестны, так же как
математические расчеты.
Он закрыл глаза и задумался...
Ничего.
Может, ему поможет компьютер? Он положил руки на приборную панель и
ощутил тепло компьютерных рук, обнявших его. Закрыв глаза, он снова
задумался, и...
...по-прежнему ничего не произошло.
12
Компореллонец, прибывший на корабль, носил голографическую
идентификационную карточку, на которой с замечательной точностью было
изображено его круглое лицо с небольшой бородкой, а внизу было написано
