этого не дошло - руки по-прежнему были здесь.
Чтобы закончить проверку, нужно было положить на них свои руки, но на
мгновение Тревиз заколебался. Он почти сразу узнает, если что-то не в
порядке, но в таком случае, что он сможет сделать? Для ремонта нужно
возвращаться на Терминус, а если он это сделает, можно было не
сомневаться, что мэр Бренно не отпустит его еще раз. Если же он этого не
сделает...
Он почувствовал, как колотится его сердце, и понял, что нет смысла
затягивать эту неизвестность.
Вытянув обе руки, он положил их на светящиеся контуры на панели.
Сразу же появилось ощущение другой пары рук, держащей его. Его чувства
расширились, и он увидел зеленую и влажную Гею, и ее обитателей, которые
продолжали наблюдать. Когда он пожелал взглянуть вверх, то тут же увидел
облачное небо. Потом, по его желанию, облака исчезли, и он увидел чистое
голубое небо с шаром солнца, освещавшего его.
Еще одно пожелание, и голубизна исчезла, а он увидел звезды.
Смахнув их, он захотел увидеть и увидел Галактику, похожую на
сплюснутое колесо. Он проверял компьютерное изображение, регулируя его
ориентировку, заставляя вращаться сначала в одном, потом в другом
направлении. Он нашел солнце Сейшел, ближайшую к Гее звезду, затем солнце
Терминуса и других планет, путешествовал от звезды к звезде по карте
Галактики, рожденной компьютером.
А затем он убрал руки, позволив реальному миру вновь окружить его, и
понял, что все это время стоял, наклонившись к компьютеру. Чувствуя, что
спина у него затекла, он потянулся, прежде чем сесть в кресло.
Тревиз облегченно взглянул на компьютер - все работало превосходно.
Испытываемые в эту минуту чувства к нему можно было назвать только
любовью. Кроме того, пока он держал эти руки (он решительно отказывался
признаться самому себе, что думал о них, как о ЕЁ руках), они были частью
друг друга, и он, направляя, контролируя и изучая, был частью чего-то
большего. Внезапно ему пришло в голову, что это чувство было слабым
подобием того, что испытывают все обитатели Геи.
Тревиз тряхнул головой. Нет! В случае его и компьютера именно он -
Тревиз - контролировал все. Компьютер во всем подчинялся ему.
Он встал и отправился в небольшую кухню и столовую. Там было
множество продуктов разного рода, холодильник и нагреватель. Он уже успел
заметить, что книгофильмы в его комнате были в строгом порядке, и был
совершенно уверен, что личная библиотека Пилората цела и невредима. В
противном случае он уже знал бы об этом.
Пилорат!... Это кое-что напомнило ему, и он вошел в его комнату.
- Здесь есть место для Блисс, Яков?
- Да, конечно.
- Я могу переделать общую комнату в ее спальню.
Блисс посмотрела на него, широко раскрыв глаза.
- Но я не хочу отдельной спальни. Я согласна остаться здесь с Пилом.
Надеюсь только, что если понадобится, смогу пользоваться и другими
помещениями. Например, гимнастическим залом.
- Разумеется. Любыми, кроме моей комнаты.
- Хорошо. Это я и имела в виду. Но, конечно, вы не будете входить в
нашу.
- Конечно, - сказал Тревиз, посмотрел вниз и обнаружил, что
переступил через порог. Он сделал шаг назад и жестко закончил: - Но это не
комната для медового месяца, Блисс.
- Принимая во внимание ее компактность, это действительно так.
Тревиз сдержал улыбку.
- Вы, должно быть, очень дружны.
- Так оно и есть, - сказал Пилорат, явно испытывавший неловкость от
разговора, - но вообще-то, приятель, вы можете оставить решение этого
вопроса на наше усмотрение.
- Нет, не могу, - медленно ответил Тревиз. - Я все-таки хочу, чтобы
вы поняли, что это не помещение для проведения медового месяца. Я не
возражаю, чтобы вы занимались чем хотите, но вы должны осознать, что
уединения у вас не будет. Надеюсь, вы понимаете это, Блисс.
- Здесь есть дверь, - сказала Блисс, - и я полагаю, вы не будете
тревожить нас, когда она закрыта... разве что в случае реальной опасности.
- Конечно, не буду. Однако здесь нет звукоизоляции.
- То есть вы хотите сказать, что будете отчетливо слышать наши
разговоры, которые мы будем вести, а также любые звуки, которые мы будем
издавать, занимаясь сексом?
- Да, именно это я и хотел сказать. Надеюсь, что помня об этом, вы
ограничите вашу активность. Возможно, это будет раздражать вас, но дела
обстоят именно так.
Пилорат откашлялся и мягко сказал:
- Вообще-то, Голан, с этой проблемой я уже сталкивался. Представьте,
что любое чувство, переживаемое Блисс, когда мы вместе, переживает вся
Гея.
- Я думал об этом, Яков, - сказал Тревиз, как будто подавляя
отвращение. - И не собирался упоминать этого... если вы не начнете первым.
- Но так оно и случилось, - сказал Пилорат.
- Не придавайте этому большого значения, Тревиз, - посоветовала
Блисс. - В любой момент на Гее есть тысячи людей, занимающихся сексом,
миллионы едящих, пьющих или занимающихся другой, доставляющей
удовольствие, деятельностью. Это приводит к подъему общего уровня
удовольствия, испытываемого Геей, каждой ее частью. Низшие животные,
растения, минералы имеют свои слабые удовольствия, которые также
способствуют росту радости и веселья, которые Гея испытывает всеми своими
частями. Этого нет ни в одном другом мире.
- Мы испытываем свою собственную, особую радость, - сказал Тревиз, -
которую можем разделить, если захотим, или оставить только для себя.
- Если бы вы могли почувствовать нашу, то поняли бы, насколько вы,
изолянты, бедны в этом отношении.
- Откуда вам знать, что мы чувствуем?
- Даже не зная этого, можно предположить, что мир общих удовольствий
должен быть более сильным, чем все отдельные изолированные личности.
- Возможно, но даже если мои удовольствия слишком бедны, я буду
хранить свою радость и печаль и довольствоваться ими, как бы редки они не
были. Зато это МОЕ и не состоит в родстве с ближайшим камнем.
- Не нужно смеяться, - сказала Блисс. - Вы цените каждый кристалл в
ваших костях или зубах и не хотите, чтобы хоть один из них был поврежден,
а ведь в них сознания не больше, чем в камне того же размера.
- Пожалуй, вы правы, - неохотно согласился Тревиз, - но мы ушли от
темы. Мне все равно, если вся Гея разделит вашу радость, Блисс, но Я не
хочу ее разделять. Мы живем здесь в непосредственной близости, и я не
хочу, чтобы меня заставляли хотя бы косвенно принимать участие в ваших
делах.
- Это неубедительно, мой дорогой друг, - сказал Пилорат. - Я не менее
вашего не хочу, чтобы наше уединение было нарушено. Впрочем, мы с Блисс
будем сдержаны, верно?
- Будет как ты хочешь, Пил.
- К тому же, - продолжал Пилорат, - вполне возможно, что мы будем
проводить на планетах значительно больше времени, чем в космосе, а на
планетах возможности для подлинного уединения...
- Меня не волнует, что будет на планетах, - прервал его Тревиз, - но
на корабле хозяин - Я.
- Несомненно, - сказал Пилорат.
- Тогда, раз мы выяснили это, пора отправляться.
- Подождите! - Пилорат схватил Тревиза за рукав. - Отправляться куда?
Вы не знаете, где находится Земля, как не знаем этого мы с Блисс. Не знает
этого и компьютер, ибо еще давно вы говорили, что в нем нет никакой
информации о Земле. Так что же вы собираетесь делать? Нельзя же просто
лететь через космос наугад.
Тревиз почти радостно улыбнулся. Впервые с тех пор, как он попал на
Гею, он чувствовал себя хозяином своей судьбы.
- Уверяю вас, - сказал он, - что не собираюсь лететь наугад. Я точно
знаю, куда направляюсь.
7
Постучав в дверь пилотской рубки и не дождавшись ответа, Пилорат тихо
вошел. Тревиз сосредоточенно разглядывал звездное поле.
- Голан... - начал Пилорат и замолчал.
Тревиз поднял голову.
- А, Яков! Садитесь... Где Блисс?
- Спит... Я вижу, мы уже в космосе.
- Да, вы правы. - Тревиза не удивляло это слабое удивление у других.
В новых гравитационных кораблях невозможно было заметить момент старта.
При этом не было инерционных эффектов рывка ускорения, шума и вибрации.
Обладая способностью изолировать себя от внешнего гравитационного
поля любой интенсивности. "Далекая Звезда" поднималась с поверхности так,
словно плыла в некоем космическом море. И пока это происходило, гравитация
ВНУТРИ корабля, как это ни парадоксально, оставалась нормальной.
Пока корабль находился в атмосфере, не было необходимости в
ускорении, так что воя и вибрации от быстро рассекаемого воздуха не было.
Однако, когда атмосфера оставалась позади, начиналось ускорение и довольно
резкое, которое тем не менее не действовало на пассажиров.
Это было высшим комфортом, и Тревиз не видел пути дальнейшего
улучшения, разве что придет время, когда люди найдут способ путешествовать
через гиперпространство без кораблей, не обращая внимания на ближние
гравитационные поля, которые могли быть слишком сильными. Например, сейчас
"Далекая Звезда" должна была лететь от Геи несколько дней, прежде чем
напряженность поля станет достаточно низкой для Прыжка.
- Мой дорогой друг Голан, - сказал Пилорат, - могу я немного
поговорить с вами? Вы не очень заняты?
- Я вообще не занят. Всем управляет компьютер после того, как я
проинструктировал его. Иногда мне кажется, что он угадывает мои инструкции
еще до того, как я произнесу их. - Тревиз любовно погладил панель.
- Мы стали очень дружны, Голан, за то короткое время, что знаем друг
друга, хотя должен признать, что для меня оно вовсе не было коротким. Так
много всего произошло... Странно, но когда я думаю о своей жизни, мне
кажется, что половина всех ее событий произошла за последние несколько
месяцев. Я почти уверен...
Тревиз поднял руку.
- Яков, я уверен, что вы ушли в сторону от своей истинной цели. Вы
начинали говорить, что мы стали дружны за очень короткое время. Да, мы
стали и по-прежнему остаемся друзьями. Кстати, вы знаете Блисс еще более
короткое время, а ваша дружба еще крепче.
- Это другое дело, - Пилорат смущенно откашлялся.
- Конечно, - согласился Тревиз, - но что следует из нашей короткой,
хотя и крепкой дружбы?
- Если мы по-прежнему друзья, как вы только что сказали, тогда я
перейду к Блисс, которая, как вы тоже сейчас сказали, особенно дорога мне.
- Понимаю. И что из того?
- Я знаю, Голан, что вы не любите Блисс, но что касается меня, то я
хочу...
Тревиз поднял руку.
- Минуточку, Яков. Я не очарован Блисс, но это не значит, что я ее
ненавижу. Я не испытываю к ней никакой враждебности. Она привлекательная
молодая женщина, и даже если бы это было не так, ради вас я готов был бы
поверить в это. Я не люблю ГЕЮ.
- Но Блисс и есть Гея.
- Я знаю, Яков, и это осложняет дело. До тех пор, пока я думаю о
Блисс, как о личности, проблемы нет. Но как только я начинаю думать о ней,
как о Гее, она появляется.
- Но вы не даете Гее шанса, Голан... Позвольте мне кое-что объяснить
вам. Когда Блисс и я бываем близки, она иногда позволяет мне на минуту или
около того разделить ее мысли. Но не больше этого, потому что, по ее
словам, я слишком стар, чтобы адаптироваться... О, не смейтесь, Голан,
потому что вы тоже слишком стары для этого. Если изолянт вроде вас или
меня станет частью Геи больше чем на одну-две минуты, его мозг может быть
поврежден, а если это затянется на пять или десять минут, то необратимо...
Если бы вы испытали это, Голан!
- Что? Необратимые изменения мозга? Нет, спасибо.
