придумали новый тип убеждения угрозой. Мне нужно бояться толпы
линчевателей?
- Я просто указываю вам возможные опасности. Можете ли вы отрицать,
что женщина, которую вы взяли на корабль, не что иное, как сексуальное
удобство?
- Конечно, могу. Блисс - спутница моего друга, доктора Пилората, и
конкуренции между нами нет. Вы можете не признавать их отношения браком,
но я верю, что в представлении Пилората и этой женщины они - муж и жена.
- Вы утверждаете, что не участвуете в этом?
- Конечно, нет, - сказал Тревиз. - За кого вы меня принимаете?
- Не могу сказать. Я не знаю вашего понятия нравственности.
- Тогда позвольте объяснить, что мое понятие нравственности говорит
мне, что я должен относиться серьезно к собственности своего друга... или
к его спутнице.
- И вы ни разу не испытывали соблазна?
- У меня не было возможностей для этого.
- Вообще? Может, вас не интересуют женщины?
- Не верьте этому. Они меня интересуют.
- Сколько прошло времени с тех пор, как вы занимались сексом с
женщиной?
- Месяцы. Этого не было после отлета с Терминуса.
- И, разумеется, вы недовольны этим.
- Конечно, - с чувством сказал Тревиз. - Но ситуация такова, что у
меня не было выбора.
- Ваш друг Пилорат, видя ваши страдания, мог бы предложить вам
разделить с ним его женщину.
- Я не показывал ему своих страданий, а если бы и показал, он не
захотел бы делиться Блисс. К тому же женщина должна быть согласна, а я ее
не привлекаю.
- Вы говорите так потому, что изучили этот вопрос?
- Нет, я не изучал его. Чтобы прийти к такому заключению, не нужны
эксперименты. Кроме того, мне она не очень нравится.
- Поразительно! Такие как она привлекают мужчин.
- Физически она привлекательна, и тем не менее меня к ней не влечет.
Кроме того, она слишком молода.
- Значит, вы предпочитаете зрелых женщин?
Тревиз помолчал. Не крылась ли здесь ловушка? Он осторожно сказал:
- Я сам достаточно стар, чтобы ценить зрелых женщин. Но как это
связано с моим кораблем?
- Забудьте пока о своем корабле, - сказала Лизалор. - Мне сорок шесть
лет и я не замужем. У меня слишком много дел для замужества.
- В таком случае, по законам вашего общества, вы должны оставаться
целомудренной всю жизнь. Потому вы и спрашивали, как долго я обхожусь без
секса? Вам нужен мой совет по этому вопросу? Если да, то я скажу, что это
не еда и питье. Жить без секса неудобно, но не невозможно.
Министр улыбнулась, и в глазах ее опять появилось плотоядное
выражение.
- Вы ошибаетесь, Тревиз. Ранг имеет свои привилегии и вполне возможно
быть осмотрительным. Я не всегда воздерживаюсь. Тем не менее
компореллонские мужчины меня не удовлетворяют. Я допускаю, что
нравственность - это хорошо, но она вызывает у мужчин нашего мира чувство
вины, от чего они становятся несмелыми, медленно начинают, быстро кончают
и, что самое главное, ничего не умеют.
- С этим я ничего не могу поделать, - осторожно заметил Тревиз.
- Вы хотите сказать, что дело может быть во мне? Что я их не
вдохновляю?
- Этого я не говорил.
- В таком случае, как поведете себя ВЫ, если представится случай? Вы,
человек из безнравственного мира, имеющий богатый сексуальный опыт, а в
последние несколько месяцев насильно принужденный к воздержанию, несмотря
на постоянное присутствие молодой и чарующей женщины. Как должны вести
себя ВЫ в присутствии зрелой женщины, вроде меня, то есть того типа,
который вы предпочитаете?
- Я должен вести себя уважительно и прилично, - ответил Тревиз, - с
учетом вашего ранга и значения.
- Не будьте глупцом! - сказала министр, протягивая руку к своему
правому боку. Белая полоса, опоясывающая ее, ослабла, освободив грудь и
шею. Лиф ее черного платья стал заметно шире.
Тревиз сидел неподвижно. Думала ли она об этом с самого начала, или
это была взятка, призванная помочь угрозе?
Лиф опустился вниз вместе с плотными чашками, прикрывавшими грудь.
Теперь министр сидела с выражением гордого презрения на лице - голая до
пояса. Ее груди были уменьшенной версией самой женщины - массивные,
крепкие и непреодолимо волнующие.
- Ну? - сказала она.
- Великолепно! - искренне ответил Тревиз.
- И что вы будете делать с этим?
- А что диктует нравственность Компореллона, мадам Лизалор?
- Что значит это для вас, человека с Терминуса? Что диктует ВАША
нравственность? Начинайте же. Моя грудь холодна и жаждет тепла.
Тревиз встал и начал раздеваться.
VI. Природа Земли
22
Тревиз чувствовал какое-то отупение и удивился, как много времени
прошло.
Рядом с ним лежала Митза Лизалор, министр перевозок. Она лежала на
животе, повернув голову в сторону и, открыв рот, храпела. Тревиз
почувствовал облегчение от того, что она спит. Он надеялся, что
проснувшись, она будет помнить, что спала.
Ему самому хотелось спать, но он понимал, что очень важно не делать
этого. Она не должна, проснувшись, увидеть его спящим. Она должна понять,
что пока она лежала, погрузившись в забытье, он бодрствовал. Она могла
ожидать такого бодрствования от воспитанного Основанием безнравственного
мужчины и лучше было не разочаровывать ее.
Кстати, он сделал все хорошо. Он верно предположил, что Лизалор с ее
размерами и силой, с ее политической властью, презрением к компореллонским
мужчинам, с которыми встречалась, и смесью ужаса и восхищения рассказами
(интересно, что она слышала?) о сексуальных подвигах декадентов с
Терминуса, может захотеть главенства. Она могла даже ждать этого, не в
силах выразить свое желание и надежды.
Он поступил именно так и к своему удовольствию обнаружил, что был
прав. (Тревиз всегда прав! - насмешливо подумал он.) Это понравилось
женщине и дало Тревизу возможность управлять событиями и повернуть все
так, чтобы утомить ее, самому оставшись относительно бодрым.
Это оказалось нелегко. У нее было изумительное тело (сорок шесть,
говорила она, но такого тела не постыдился бы двадцатипятилетний атлет) и
огромный запас жизненных сил, которые она расходовала с невероятным жаром.
Действительно, если она могла усмирить себя и приучать к воздержанию,
если практика позволяла ей лучше ощутить свои и, что еще важнее, ЕГО
способности, это должно было доставлять удовольствие...
Храп вдруг стих, и она зашевелилась. Тревиз положил руку на ближнее к
нему плечо, легко погладил его, и глаза женщины открылись. Тревиз
приподнялся на локте, глядя на нее взглядом, полным жизни.
- Рад, что вы поспали, - сказал он. - Вам необходимо было отдохнуть.
Женщина сонно улыбнулась ему, и на мгновение Тревизу показалось, что
она может предложить продолжить, но она только перевернулась на спину, а
потом сказала мягко и удовлетворенно:
- Я с самого начала определила вас. Вы - король секса.
Тревиз постарался принять скромный вид.
- Мне нужно быть более сдержанным.
- Ерунда. Вы были совершенно правы. Я боялась, что вы истощены этой
молодой женщиной, но вы заверили меня, что это не так. Это правда, верно?
- А разве я действовал как полупресыщенный мужчина?
- Нет, - рассмеялась она.
- Вы все еще думаете о Психическом Зонде.
Она снова рассмеялась.
- Вы сошли с ума? Могу ли я хотеть лишиться вас СЕЙЧАС?
- И все-таки будет лучше, если вы лишитесь меня на время...
- Что? - нахмурилась она.
- Если я буду оставаться здесь постоянно, моя... моя дорогая, много
ли пройдет времени, прежде чем глаза начнут смотреть, а губы шептать?
Однако, если я продолжу выполнение своего задания, то должен буду
периодически возвращаться для доклада, и тогда будет вполне естественно,
что мы будем на время закрываться вместе... А мое задание действительно
важно.
Она задумалась, лениво поглаживая правое бедро, потом сказала:
- Полагаю, вы правы. Я ненавижу эту мысль, но... полагаю, вы правы.
- И не бойтесь, что я не вернусь назад, - сказал Тревиз. - Я не так
глуп, чтобы забыть ту, которая ждет меня здесь.
Она улыбнулась, нежно коснулась его щеки и сказала, глядя ему в
глаза:
- Вы находите это приятным, любимый?
- Гораздо более чем приятным, дорогая.
- И все же вы человек Основания. Мужчина в расцвете сил с самого
Терминуса. Вы, должно быть, привыкли к разным видам женщин и всевозможным
ухищрениям...
- Я не встречал никого - НИКОГО - хотя бы в малейшей степени похожего
на вас, - убежденно сказал Тревиз.
Лизалор самодовольно заметила:
- Я рада, если это так. И все же, вы знаете, что старые привычки
умирают тяжело, и я не могу заставить себя поверить слову мужчины, не имея
никаких гарантий. Вы и ваш друг Пилорат, можете отправиться дальше, как
только я услышу о вашем задании, но эту молодую женщину я оставлю здесь. С
ней будут обращаться хорошо, но доктор Пилорат будет стремиться к ней, а
это повлечет за собой частые возвращения на Компореллон, даже если ваше
стремление выполнить задание будет искушать вас оставаться вдали подольше.
- Но, Лизалор, это невозможно.
- В самом деле? - В ее глазах вспыхнуло подозрение. - Почему? Для
какой цели вам нужна эта женщина?
- Не для секса. Я говорил вам это и говорил правду. Она принадлежит
Пилорату и меня не интересует. Кроме того, она развалится пополам, если
попытается повторить то, через что вы с таким триумфом прошли.
Лизалор почти улыбнулась, но тут же взяла себя в руки и сурово
спросила:
- В таком случае, почему бы ей не остаться на Компореллоне?
- Потому что она играет существенную роль в нашем задании и должна
быть с нами.
- Хорошо, что же это за задание? Пора вам уже просветить меня.
Тревиз колебался недолго. Говорить нужно было правду.
- Выслушайте меня, - сказал он. - Компореллон может быть старым
миром, даже среди старейших, но он не может быть СТАРЕЙШИМ. Человечество
зародилось не здесь. Первые люди попали сюда с какого-то более раннего
мира, который, возможно, тоже не был родиной людей. Однако где-то эти
экскурсии в прошлое должны кончиться, и мы должны достигнуть первого мира,
мира, где появились люди. Я ищу Землю.
Перемена, внезапно происшедшая с Митзой Лизалор, поразила его.
Глаза ее расширились, дыхание участилось, каждый мускул ее тела
напрягся. Затем руки ее резко взметнулись вверх и два пальца на каждой из
них скрестились.
- Вы назвали ее... - хрипло прошептала она.
23
Больше она не сказала ничего и не взглянула на него. Руки ее медленно
опустились, ноги скользнули к краю постели, и она села спиной к нему.
Тревиз остался лежать неподвижно.
Только сейчас он вспомнил слова Манн Ли Кампера, когда они стояли в
пустом туристском центре на Сейшел. Он говорил о своей второй родине - той
самой, где находился сейчас Тревиз...
- Они очень суеверны по отношению к этому. Каждый раз при упоминании
этого слова, они поднимают обе руки, скрестив два пальца, чтобы защититься
от несчастья.
Воспоминание это пришло к нему слишком поздно.
- Что я должен был сказать, Митза? - пробормотал он.
Она слегка качнула головой, встала, подошла к двери и закрыла ее за
собой. Через секунду оттуда донесся звук бегущей воды.
Ему оставалось только ждать, голому, жалкому, раздумывающему: не
присоединиться ли к ней под душем. Наконец, он решил, что лучше не стоит
и, чувствуя, что в душе ему отказано, тут же почувствовал растущую
потребность в нем.
