Бромфилдском приорате: Оливье не вспоминал об этом открыто,
хотя, возможно, и сам не смог бы объяснить, что его удерживало.
Он и Кадфаэль обменялись при встрече хотя и теплыми, но
краткими приветствиями, однако сама их сдержанность была столь
красноречивой, что Хью прекрасно понял, как много за ней
кроется. Он готов был или подождать, пока эти двое сами
расскажут ему побольше, или, на худой конец, оставить их секрет
им. В любом случае с разговорами и расспросами можно было
подождать, а вот с поисками Люка Мервеля стоило поторопиться.
-- У нашего гостя есть одно дело, в котором, думаю, нам не
обойтись без помощи брата Дэниса, -- заявил Хью, -- но и твой
совет явно не помешает. Оливье разыскивает молодого человека по
имени Люк Мервель, покинувшего манор своей родственницы и, по
слухам, направившегося на север. Оливье, расскажи брату
Кадфаэлю, как было дело.
К тому времени хью и Оливье, чувствовавшие взаимную
симпатию, оставили церемонии и говорили друг с другом не как
посланник с шерифом, а запросто, как и подобало двум молодым
рыцарям. Оливье заново пересказал всю историю, найдя в брате
Кадфаэле чуткого и внимательного слушателя.
-- Я, -- промолвил монах выслушав рассказ, -- с превеликой
радостью сделал бы все возможное не только для того, чтобы
отвести от честного человека напрасное обвинение, но и чтобы
вывести на чистую воду истинного виновника. Мы здесь наслышаны
об этом гнусном убийстве. Трудно смириться с тем, что человек,
смело выступивший в защиту достойного противника, был сражен
бесчестным ударом, да еще и нанесенным сторонником его же
партии...
-- А ты уверен, что его убил именно сторонник императрицы,
-- заинтересованно спросил Хью.
-- Не сомневаюсь. Сам посуди, ведь поначалу эти лиходеи
налетели на писца, выполнявшего поручение своей госпожи. Те,
кто сохранил приверженность Стефану, пусть даже они не решаются
открыто выражать свои симпатии, должны были восхититься
храбростью писца, и уж в любом случае они не стали бы на него
нападать. Ну а ворам и разбойникам нет никакого интереса
грабить простого писца -- чем у него можно поживиться? Скорее
уж они приглядели бы какого-нибудь лорда, купца или важного
клирика -- в городе полным-полно людей с толстыми кошельками.
Ну а Рейнольд погиб лишь потому, что вступился за писца. Вот и
выходит, что он пал от руки своего же собрата, сторонника
Матильды.
-- Это звучит весьма убедительно, -- согласился Оливье. --
Конечно, изловить убийцу было бы не худо, однако прежде всего я
хотел бы найти и вернуть домой Люка.
-- Сейчас в обители гостит никак не меньше двух десятков
подходящих по возрасту молодых людей -- заметил Кадфаэль,
почесывая загорелый курносый нос. -- Правда, мне кажется, что
нам не придется проверять их всех. Большинство явились сюда в
компании приятелей, и все спутники знают настоящие имена друг
друга. Паломники редко странствуют по-одиночке, они, ровно
скворцы, вечно сбиваются в стайки. Ну да что болтать попусту,
пойдем-ка лучше к брату Дэнису. Он о своих гостях знает всяко
больше нас.
Брат Дэнис отличался наблюдательностью, живым интересом ко
всякого рода слухам, толкам и пересудам и прекрасной памятью.
Не было человека, лучше него осведомленного обо всем, что
происходило в стенах аббатств. Сколько бы народу ни собралось в
странноприимном доме, можно было не сомневаться в том, что
брату Дэнису хоть что-то, но известно о каждом, тем паче, что
по заведенному им порядку имя и звание каждого гостя заносилось
в специальную книгу.
Попечителя странноприимного дома удалось найти в
помещении, где тот хранил свои книги, счета и записи. Брат
Дэнис задумчиво прикидывал, сколько провизии осталось в его
распоряжении и насколько уменьшится потребность в ней завтра в
связи с отъездом большинства паломников.
Отвлекшись от своих свитков, он любезно поприветствовал
пришедших и выслушал их просьбу: просмотреть списки гостей и
выявить всех молодых людей примерно двадцати пяти лет от роду,
небогатых, но хорошего происхождения или, во всяком случае,
получивших хорошее воспитание и обученных грамоте, притом
темноволосых, темноглазых и довольно высокого роста-иными
словами, всех, кто мог подходить под описание Люка Мервеля. По
мере того как брат Дэнис водил по списку указательным пальцем,
число постояльцев, среди которых мог оказаться разыскиваемый
беглец, заметно уменьшалось. Большинству паломников мужчин надо
никак не меньше срока, а среди молодых людей преобладали
простолюдины или клирики, Мервель не относился ни к тем, ни к
другим.
-- А есть среди них такие, что пришли в одиночку, --
спросил Хью, просматривая последний список.
Брат Дэнис, склонив набок круглую голову с розоватой
тонзурой, в свою очередь, пробежал этот лист круглым, как у
малиновки, глазом и пожал плечами.
-- Ни единого. Молодые сквайры -- а вы ведь такого ищете
-- вообще редко пускаются в паломничество, если им не
приходиться сопровождать своего лорда или леди. Ну а если все
же пускаются, -- худо ли летом, в прекрасную погоду побывать на
таком празднике, как наш -- то собираются компаниями, чтобы не
скучать по дороге. Им ведь и поразвлечься хочется, дело-то
молодое.
-- Есть здесь двое таких,-- заметил Кадфаэль, -- что хотя
и пришли вместе, но не с намерениями поразвлечься. Признаюсь,
меня они несколько озадачивают. Описание, которое мы имеем,
могло бы, пожалуй, подойти к ним обоим. Ты ведь их знаешь,
Дэнис, -- того малого, что держит путь в Абердарон, и его
неразлучного спутника. Они ведь оба грамотные, с хорошими
манерами и сюда заявились откуда-то с юга, из-за Адингтона. Это
точно, их там видел брат Адам из Ридинга.
-- Ты имеешь в виду того босоногого паломника и его
верного друга, -- пробормотал брат Дэнис, отыскивая в списке их
имена. -- Точно, они и по возрасту годятся, что тот, что
другой, и по росту, и по сложению. Но вам-то нужен один юноша а
их двое.
-- Что с того? -- возразил Кадфаэль. -- В любом случае
потолковать с ними не помешает. Пусть даже ни один из них не
тот, кто нам нужен, но ведь они пришли из тех же краев, откуда
вышел и он. Вдруг они встречали по дороге одинокого путника.
Конечно, мы сами не вправе расспрашивать, кто они да откуда, но
это во власти отца аббата. К тому же честным людям скрывать
нечего, и коли они таковы, то сами охотно расскажут все, что
нас интересует.
-- Точно, -- загорелся Хью, -- стоит с ними поговорить.
Даже если они не имеют никакого отношения к этому Люку и слыхом
о нем не слыхивали, мы на этом разговоре потеряем никак не
более получаса. и, уж наверное, они не обидятся на нас за
расспросы.
Правда, -- с сомнением заметил Кадфаэль, -- все, что мы
знаем об этой парочке, не больно-то вяжется с рассказами о
Люке. Насколько мы можем судить, один из них смертельно болен и
направляется в Абердарон, чтобы там окончить свой земной путь,
а другой намерен не покидать его до последнего часа. Но с
другой стороны, ежели человек хочет исчезнуть, он может
придумать и не такую историю -- это не труднее, чем назваться
чужим именем.
-- Но если один из этих паломников и вправду тот, кого я
ищу, то кто же, во имя Господа другой? -- спросил Оливье.
-- Мы тут без конца задаем друг другу вопросы, на каждый
из которых легко можно получить ответ у любого, из этих двоих,
-- заметил Хью, склонный не рассуждать, а действовать. --
Пойдемте-ка к аббату. Пусть он прикажет вызвать этих паломников
к себе, а там уж посмотрим, что из этого выйдет.
Убедить аббата послать за двумя молодыми паломниками было
совсем не трудно. Куда труднее оказалось их отыскать. Аббатский
посыльный отсутствовал куда дольше , чем ожидалось, а в
результате вернулся ни с чем и сокрушенно сообщил, что ни
одного из молодых людей в стенах обители найти не удалось и
скорее всего они уже ушли. Правда, привратник сказал, что за
ворота никто из них не выходил, но зато Мэтью, спутник
босоногого паломника, явился в сторожку за своим кинжалом и
забрал его, сказав, что им с другом пора отправляться в путь. В
благодарность за предоставленный друзьям кров, он на прощанье
сделал денежное пожертвование в пользу обители.
-- А как он при этом выглядел, -- сам не зная почему,
поинтересовался Кадфаэль, -- как обычно или же, скажем, был
огорчен, а может, рассержен?
Посыльный недоуменно пожал плечами. Ему и в голову не
пришло спросить об этом у привратника. Когда же сам брат
Кадфаэль направился к воротам и задал тот же вопрос, привратник
не колеблясь ответил: -- Этот малый явно был не в себе. Вроде и
говорил тихо, и был, как обычно, любезен, но глянешь на него --
оторопь берет. Бледный, глаза горят ровно уголья, кажись,
волосы -- и те дыбом. Правда, я тому не особенно удивился,
потому как после нынешнего чуда многие ходят, как очумелые.Мне
подумалось, что эти парни решили поскорее пуститься в путь,
чтобы по дороге рассказывать всем встречным о том, что они
повидали в обители. Сам ведь знаешь -- чуть помедлишь, и
новость уже не новость.
-- Ушли! -- огорченно воскликнул Оливье, когда Кадфаэль
вернулся с этим известием в покои аббата. -- Постойте, а ведь
это может свидетельствовать о том, что один из них как раз тот,
кого я ищу. Сам-то я Люка Мевереля в лицо не знаю, но он мог
меня и запомнить, ведь я несколько раз гостил у его лорда. А
что, если он сегодня увидел меня здесь, узнал и поспешил
убраться, чтобы не попадаться мне на глаза. Он, конечно, не мог
знать, что я его ищу, но все-таки предпочел поскорее унести
ноги. Ну а недужный спутник -- это неплохое прикрытие для
человека, которому нужно как-то объяснить, почему он скитается,
как бродяга. Жаль, что я не смогу поговорить ни с одним из них.
А давно они ушли?
-- Судя по тому, когда Мэтью забрал свой кинжал, --
ответил Кадфаэль, они не могли уйти раньше чем часа через
полтора после полудня.
-- И притом пешком, -- обрадовался Оливье. К тому же один
из них босой. Догнать их верхом совсем не трудно, знать бы
только, какой дорогой они пошли.
-- Скорее всего дорогой на Освестри, а там уж к валлийской
границе.
-- Тогда, отец аббат, -- нетерпеливо заявил Оливье, -- с
Вашего дозволения, я сяду на коня и поскачу следом за ними. Они
не могли далеко уйти. Было бы жаль упустить такую возможность.
Даже если среди них нет того, кто мне нужен, я ничего не
потеряю. Ну а потом, с этим человеком или без него, я
обязательно вернусь в аббатство.
-- Через Шрусбери мы поедем вместе, -- предложил Хью. --Я
покажу тебе кратчайший путь, а то ведь ты наших краев не
знаешь. Но дальше отправишься один, у меня есть еще дела в
городе. Надо узнать, чем закончилась сегодняшняя охота. Хочется
верить, что мои люди хоть кого-нибудь да поймали. Ну а тебя,
Оливье, мы будем ждать. Надеемся, что ты останешься у нас хотя
бы еще на одну ночь.
Оливье распрощался со всеми торопливо, но с подобающей
учтивость. Он отвесил низкий поклон аббату, а затем обратился к
брату Кадфаэлю, и на его озабоченном лице появилась теплая,
лучистая улыбка -- словно солнышко на миг выглянуло из-за
облаков.
-- Я ни за что не уеду из вашего города, пока мы с тобой,
брат, не посидим и не поговорим по душам. Но сейчас я должен
поторопиться, время не ждет.
Оливье и Хью поспешили в конюшню, где оставляли своих
лошадей. Аббат Радульфус проводил их задумчивым взглядом.
-- Не находишь ли ты странным, брат, -- обратился он к
