застарелой, подсердечной ненависти.
Несомненно, перед Фессом стоял не человек. Высокий заострённый череп,
совершенно голый, покрытый коричневатой чешуёй, чем-то напоминавшей
змеиную; глубоко посаженные жёлтые глаза обрамлены были какой-то мягкой
бахромой, чем-то вроде крошечных щупалец. Подбородок сильно выдавался
вперёд, однако зубы в безгубом тонком рту, как раз напротив, были очень
сходны с людскими. Безбровое лицо, казалось, не имело возраста - ни
морщин, ни отвисшей кожи, ни иных следов прожитых лет.
Жёлтые глаза вбуравились в лицо Неясыти.
- Иди, иди своей дорогой, мальчик, - прогудело существо. - Будем
считать, что ты просто...
- Я не ошибаюсь, - негромко, но твердо ответил Неясыть. - Возьми мой
шар.
С этими словами он повернулся спиной к волшебнику в чёрном и мерным,
спокойным шагом двинулся к краю площади.
Никто из деканов не шелохнулся. А чародей с чёрным посохом отчего-то
низко склонил голову, глядя себе под ноги; казалось, он просто в отчаянии.
Некоторое время на площади царила страшная тишина. Люди отшатнулись от
Неясыти, словно от зачумлённого: на пятьдесят шагов вокруг него не
осталось ни одного человека.
- Отдал свой шар Тёмному!.. Хочет присягнуть Тьме!.. Да полноте,
человек ли это?! - донеслось до его слуха.
Наступила томительная пауза. Надо отдать должное магам Академии -
своей растерянности они не выказали ничем. Ну отдал один из неофитов свой
шар декану факультета малефицистики, ну и что из того? Всякое случается,
на то и существует факультет, чтобы на нём учились студенты...
И голос ректора казался ничуть не потревоженным, когда он заговорил
вновь:
- Ученики мои, вы совершили свой выбор, и настало время узнать решение
Великой Силы. Давайте же вознесём молитву Спасителю, дарителю жизни и
благ, чтобы каждый, пришедший сегодня на эту площадь, обрёл бы просимое!..
Молиться Неясыть не умел. Парри пытался втолковать ему Символ Веры и
заставить вызубрить пару-тройку общеупотребительных молитв, однако Неясыть
только мотал головой. Он - свободен. Нет богов, кроме ожидающей каждого
человека Смерти, а все те, кого принято называть богами, - это, по
нынешнему разумению Неясыти, просто очень сильные маги, сумевшие
взобраться на самую вершину.
Люди вокруг него на разные лады затянули молитву. Неясыть вновь ощутил
на себе злобные взгляды - он, похоже, ещё и язычник или, хуже того,
еретик, если не схизматик!
- Что он делает? - одними губами сказал Алхимику мастер огня. - Мало
того, что отдал шар Тёмному, так ещё и не молится! Он что, дурак?..
- Кевиа ошибся, - столь же тихо отозвался низкорослый декан. - Если бы
этот молодчик пришёл из Тьмы, будь уверен, он пошёл бы к святошам и
молитвы, не сомневайся, знал бы лучше Папы Аркинского.
- Может, на это и расчёт? - продолжал сомневаться Огневик.
Алхимик хотел что-то ответить, но в этот миг короткая молитва
кончилась. Ректор медленно поднял широко разведённые в стороны руки, и
всем, собравшимся на площади, показалось, что сам черный камень вздрогнул
от пришедшей в движение исполинской Силы.
- Выходи, - Алхимик толкнул коллегу в бок.
Однако мастер Огневик, декан факультета стихии огня, в напоминаниях не
нуждался. Волшебник сделал несколько шагов вперёд, и вместе с ним поплыла
разноцветная пирамида шаров с именами, покачивавшаяся в воздухе у него над
головой. В следующий миг чародей сделал резкое движение своим посохом,
точно косой, - и словно бы лопнул незримый обруч, удерживавший шары все
вместе. Алые, оранжевые, жёлтые, белые, малиновые, бордовые,
кроваво-красные, охристые - шары всех оттенков красного и жёлтого цветов,
среди которых, правда, встречались и светло-зеленоватые и голубые, и даже
синевато-стальные, медленной чередой поплыли через площадь, прямо в руки
тех, чей выбор совпал с выбором Силы.
Толпа разразилась воплями. Кто-то радостно орал, подпрыгивая и
размахивая руками, кто-то, напротив, падал прямо на чёрный камень, не в
силах сдержать рыданий. На сей раз в отношении огненной стихии выбор Силы
в основном проявился через цветность. Красный - цвет пламени - редко
превалировал среди отданных мастеру Огневику шаров. Примерно раз в
двадцать лет, не чаще.
Следующим настала очередь Алхимика. С ним вышла совсем иная история,
цвет его шаров варьировался от опять-таки немногочисленных красных до
столь же редких фиолетовых: нельзя было сказать, что у какого-то из цветов
здесь преимущество.
Один за другим деканы выходили вперёд. Разноцветные веера шаров плыли
через площадь, прямо к жадно тянувшимся за ними рукам. Ничего не скажешь,
маги придумали нелепую, но яркую и зрелищную церемонию. Понятно, почему
она не приелась простым обитателям Ордоса даже за все эти долгие годы.
Лица деканов оставались приятно-спокойными, ни один не расстался с
любезной, чуть виноватой улыбкой - мол, хотели бы взять всех, но, увы,
закон есть закон. Как и положено, отсеивалась, не получив своих шаров
назад, примерно треть аколитов. У остальных шары превращались в изящные
браслеты, охватывающие левое запястье. Имя оставалось на поверхности, так,
чтобы его легко можно было прочитать, даже бросив на браслет лишь
мимолётный взгляд. Те, кому не повезло, уныло тянулись прочь с площади, и
люди в переулках поспешно расступались, кланяясь даже и неудачникам с
неложной почтительностью.
Обладай Неясыть слухом настоящей совы, он, быть может, и сумел бы
уловить быстрый шёпот Кевиа, декана освященного" факультета, обращённый к
ректору:
- Милорд, может, ещё обойдется... вдруг да не совпа...
В этот самый миг тот, кого деканы и народ называли Тёмным, наконец-то,
в свою очередь, шагнул вперёд. На сей раз его уродливая, полузмеиная
голова была высоко поднята, нечеловеческие глаза горели яростно-желтым
огнем, в горле клокотало. Чёрный посох описал стремительную дугу, и
казалось, конец его оставляет в воздухе быстро гаснущий след какого-то
тёмного пламени. Бесцветный шар, на котором не было никакого имени, поплыл
через площадь; люди затаили дыхание. Однако он не исчез, подобно шарам
других неудачников. Он намертво лёг в подставленную ладонь Неясыти, тотчас
же обернувшись положенным по уставу Академии браслетом. Правда, цвет
теперь стал другим - и притом именно чёрным, под стать одеянию и посоху
декана,
Площадь дружно вздохнула. Декан факультета священной магии, милорд
Кевиа, побледнел и пошатнулся, так что ректору пришлось чуть ли не
подхватить толстяка под руку.
Несколько мгновений показались собравшимся часами - прежде чем ректор
сумел овладеть собой (он всё-таки недаром занимал эту должность!) и не
начал положенную традицией Прощальную речь.
Его голос не дрожал, слова лились плавно и гармонично, и Неясыть
невольно почувствовал к нему уважение. Этот человек умел проигрывать.
Неясыть не мог пока что понять, почему ректор считает себя проигравшим, но
ошибиться в оценке он не мог. Неужели его настолько боятся?.. Что ж, в
своё время он узнает, почему и за что.
А Прощальная речь всё длилась и длилась, и неудачники, до сих пор не
покинувшие чёрную площадь, невольно поднимали головы и распрямляли
ссутулившиеся плечи. Ректор обращался именно к ним, а вовсе не к успешно
прошедшим через выбор. Он говорил, что всё может измениться - если
изменятся они сами. Пусть они возвращаются в родные места, пусть вновь
встретятся с теми, кто признал их годными для учёбы в Академии, пусть
научатся смотреть в глубь себя чуть-чуть отчётливее, чем сейчас, и тогда
они смогут вернуться,
В продолжение всей этой пылкой тирады Неясыть стоял неподвижно, глядя
прямо перед собой. Получив обратно свой шар, он тем самым стал
неприкосновенен для остальных обитателей Ордоса, в том числе и для
принятых в Академию аколитов - дуэли между "своими" были строго-настрого
запрещены - иначе не миновать беды: взгляды, бросаемые на него
новоиспечёнными студиозусами, были куда как неласковы.
Наконец ректор закончил. Деканы разделились, сзывая каждый к себе свои
факультеты. Всего на площади осталось около трёх сотен человек, достаточно
быстро поделившихся сейчас на отряды примерно по три десятка человек в
каждом, где-то чуть больше, где-то чуть меньше; подхваченный всеобщим
движением, слитый с толпой - и вместе с тем совершенно, наглухо от неё
отделённый чёрным браслетом на запястье - Неясыть оказался выброшен,
словно бревно-топляк на низкий берег, к самым ступеням, на которых стоял
Тёмный.
- Ты не отрёкся, сын мой, - медленно проговорил декан. Несмотря на
жуткую внешность, по-эбински он изъяснялся чисто, без малейшего акцента. -
Ну что ж... значит, это судьба. Только тебе ведь будет трудно, очень...
- Знаю, милорд декан, - сухо произнёс Неясыть. - Не надо пустых слов,
всё уже решено. Я рад, что не ошибся.
Тот, кого называли Тёмным, взглянул на своего ученика - куда более
внимательно. В глубине жёлтых глаз по - прежнему мерцало пламя.
- Ты знаешь, чего хочешь, молодой мэтр? - также холодно, в тон ему
спросил декан. - Я чувствую твою пустую полноту... или заполненную
пустоту, так будет вернее. Ты уверен, что осознал СБОЙ путь?
- Я выбрал его, и он не разошёлся с выбором Силы, - пожал плечами
Неясыть.
- Деканы не решились жульничать, - буркнул Тёмный. - С выбором Силы не
шутят; а то бы они тебя в два счёта...
- Они боятся вас? Но тогда почему терпят? Двенадцатый факультет,
состоявший всего из двух человек, замыкал втягивавшуюся в белые врата
Академии колонну неофитов, и, казалось, даже спины идущих впереди, в
некотором отдалении лекарей, наставников одиннадцатого. Целительского,
факультета источают страх и ненависть.
- Боятся? Пожалуй, нет, - после некоторого молчания ответил Тёмный.
Чёрный его посох ритмично стукал о камни - в такт подозрительному клацанью
из-под свисавшей до земли мантии. - Силы моей осталось - всего ничего,
так, балаганные фокусы, подайте декану факультета малефицистики на
лабораторные занятия!.. Ректор Академии белый маг Анэто - очень хорош.
Мгновенная реакция, широчайшая эрудиция, по складу своему он - воздушник,
ветровик, но и три остальных стихии знает на "ять". С ним мне сейчас не
тягаться.
- А раньше? - невозмутимо спросил Неясыть. Декан ощутимо вздрогнул.
Жёлтые глаза так и впились в лицо парня.
- Да откуда ж ты такой бойкий взялся?! - резко спросил волшебник. - Ну
да, прав ты, ученик мой, прав, было дело, случилось нам с Анэто
переведаться в чистом, как говорится, поле...
- Война Волка, - бесцеремонно перебил декана Неясыть.
- Война Волка... Слушай, а что же болтали, будто у тебя с памятью
нелады? Врали всё?
- Нет, не врали, милорд декан. Это я у Парри в башне вычитал, когда
мне наконец грамота далась. У него там немало книжек - без них-то,
наверное, бедняга и вовсе бы ума лишился...
- Это точно. В той пустыне недолго и руки на себя наложить с тоски.
Парри я знавал - ничего себе был паренёк, бойкий. Вот только не повезло
ему. Увлёкся этой каллиграфией, рунной магией... Ну да ладно, хорошо, если
ему удалось оттуда вырваться, я теперь, если разобраться, его должник.
- Вы хотели иметь учеников, милорд декан? Волшебник ответил не сразу.
- Умеешь ты спрашивать, молодой мэтр, - наконец усмехнулся Тёмный,
однако на сей раз его усмешка получилась куда как злой. - Тебя обманывать
не хочу - нет для меня чести учить ваших. Не люблю я людей, видишь, какая
история. В этот мир мы пришли первыми. Не так уж и давно, даже по вашим
меркам. А потом... потом твоё племя подоспело. Неясыть.
