успевают выписать какое-то почти танцевальное па из арсеналов высшего
этикета. - Сей человек, аколит Тьмы, имел дерзость войти в этот покой,
расталкивая иных добрых студиозусов, и тщился пробраться без очереди!
Когда же мы с этим добрым братом, - второй, не менее изящный жест в
сторону веснушчатого парня, - попытались усовестить его, напал на нас. По
счастью, наше - и этого доброго студиозуса тоже - умение остановило
наглеца. Так это было, милорд ректор, в чём я, Эвенстайн из Бларри, что в
северном Эгесте, ручаюсь своей благородной кровью и честью моих
благородных родителей.
Конопатый "добрый студиозус" выслушал эту речь с разинутым ртом.
- Благодарю тебя, ученик Эвенстайн из Бларри, - ректор слегка склонил
голову. - Имел честь в своё время знавать твоего благородного родителя...
- Вы оказываете нам честь этими воспоминаниями, милорд ректор...
- А ты что скажешь? - Ректор повернулся к веснушчатому.
- А-а, э-э-э, м-милорд р-ректор, так всё и было... ну, значить, как
господарь Эвенстайн сказали...
- Зовут - то тебя как, добрый ученик?
- Бахмут я, ваша милость, Бахмут из деревни Петухи, уезд Смирра
благородной Эгестской земли...
- Всё понятно, мой добрый Бахмут. А ты мне что скажешь? - Это уже было
обращено к Фессу.
Неясыть успел заметить, что, осведомляясь у аколитов насчёт их имён,
ректор слегка лукавил - их, само собой, он знал, они были на браслетах, и
уж не ему с его магией было терять время на вежливые вопросы с ответами,
если и впрямь требовалось что-то быстро узнать. Однако на его собственном,
его, Фесса, браслете имени не было. Только разлитая по неведомому
материалу чернота.
- Неясыть, - коротко сказал Фесс. Ректор поднял брови - как бы в
изумлении. - Неясыть меня зовут. Не понимаю, в чём дело, милорд ректор, -
я просто зашёл в это место посмотреть, туда ли точно меня послали; у меня
и намерений не было куда-то вставать или что-то получать. Я шёл мимо,
хотел увидеть всё собственными глазами, а тут... один за плечо стал
хватать, эти двое в драку полезли. А я им отчётов давать не обязан.
Ректор поднял брови.
- Ишь ты... А почему же не спросил ни у кого?
- Мой цвет не слишком любим другими аколитами, милорд, не хотелось
раздражать их понапрасну.
- И поэтому одному из них ты... ну да, сломал запястье, другому это
едва не стоило целостности позвоночника...
- Я не применял против них магию, милорд. Только честные кулаки. А вот
у этого, - Фесс кивком указал на конопатого Бахмута, - силы раза эдак в
два побольше, чем у меня. Да и рука куда как потяжелее.
Фесс вывёртывался, обтекаемые фразы сами собой слетали с его языка,
память, казалось, выуживала недостающие навыки прямиком из подсознания -
но чувствовал себя воин, конечно же, скверно. Что на него нашло? Он ведь
не был таким жестоким, он точно помнил это, не мог восстановить в памяти
конкретные обстоятельства, но чувство - в нём он обмануться не мог. Он был
бойцом, он был воином, он привык отвечать ударом на удар - но тогда,
наверное, было и чему сдержать его гнев и его страсти. А теперь?.. Теперь
он воистину - Неясыть, хищный и жуткий обитатель края полярной Тьмы, ужас
мирных крачек, налетающий, что ни ночь, за своей кровавой данью...
Ректор тем временем молчал, озабоченно потирая гладко выбритый
подбородок.
- Ты складно оправдываешься, ученик Неясыть. И да, формально ты ни в
чём не виноват. Ты никого не оттолкнул и ничего не пытался получить. Но
скверно, что ты не хочешь покаяться и что ты лжёшь своему главному
наставнику, ибо факультет малефицистики входит в состав вверенной моему
попечению Академии, и значит - я в ответе за всё, что здесь творится.
Прими же моё увещевание - отринь злобу, не внимай так уж безоглядно
продиктованным обидой речам твоего декана - и тогда Тьма и Свет соединятся
в тебе гармонично. Во всяком случае, я очень этого хочу.
С этими словами ректор повернулся и двинулся прочь, мимо молча и
оробело взиравших на него студиозусов, уводя с собой того бедолагу,
которому Неясыть походя сломал руку.
Фесс пошёл следом. Не могло быть и речи, чтобы после всего
случившегося становиться в очередь.
Краем глаза он заметил, что Эвенстайн и Бахмут, успевшие получить им
причитавшееся, двинулись следом.
"Вам мало, ребятки?" - зло подумал Неясыть. Фесс поспешил его
одёрнуть, но вспышка гнева была слишком сильна. Парень остановился, давая
преследователям понять, что они замечены и продолжать погоню едва ли
стоит.
Впрочем, они и не скрывались.
- Эй, как там тебя, Неясыть! - властно окликнул его Эвенстайн. Видно,
у себя дома мальчишка успел выучиться повелевать, при том, что он едва ли
был законным сыном.
Фесс не обернулся. Ему нет до них дела. Пусть говорят всё, что угодно,
Фессу, воину, и в самом деле было безразлично, что там от него хотят
двое мальчишек, но Неясыть в его душе прямо-таки озверел. Фессу стоило
немалых трудов погасить ещё и эту вспышку.
За своей спиной он услышал басок Бахмута:
- Прощения прошу, господарь, да токмо не так с этими обходиться
надо...
Эвенстайн что-то недовольно проворчал, однако же уступил.
Конопатый аколит в два прыжка поравнялся с Фессом.
- Погоди, Неясыть, погоди, пожалуйста. - Он примирительно поднял вверх
согнутую в локте руку. - Перемолвиться нам...
- О чём? - холодно спросил Фесс.
- Да мы вот с господарем Эвенстайном хотели...
- С господарем Эвенстайном из Бларри, холоп, - холодно бросил второй -
мальчишка, подходя вплотную.
- Нарушаешь устав, мальчик. - Фесс (теперь уже не Неясыть, а именно
Фесс!) презрительно сощурился. - Здесь нет сословных различий. В Академии
аколиты одного года называют друг друга по именам. Ты плохо слушал речь
милорда ректора?
- А ты, верно, ещё глупее, чем хочешь казаться, - ничуть не смутился
Эвенстайн. Нарочито напряжённая поза Фесса, похоже, его нимало не пугала.
- Разве ты не знаешь, что это правило здесь никто не выполняет? Наставники
сами - или из благородных, или выслужившие дворянство. Думаешь, им
приятно, если какой-нибудь Коровин сын их начнёт по плечу хлопать? Тая
что, холоп...
Он был умел и ловок, этот парнишка с доброй толикой эльфийской крови в
жилах. Говоря дерзости, распаляя противника, он исподволь готовил
магический удар - наподобие ножа в спину. Он уже умел побеждать и
преотлично понимал, что победителей не судят; но побеждённых зачастую не
берут в плен, а попросту вешают.
Удар Фесса пропал втуне, его самого швырнуло прямо на камни; да, его
боевое искусство - а ведь он точно помнил: было оно, было! - теперь, увы,
никуда не годилось. Эвенстайн успел увернуться, быстро прищурился, с явной
натугой прошептал несколько слов - и спелёнутого незримыми путами, точно
ребёнка, Фесса подняло в воздух.
Нимало не стесняясь окружающих, Эвенстайн от души заехал Неясыти
кулаком в ребра,
- Лихой, да? - брызгая слюной, прошипел мальчишка. - Думал, все
можешь? Один ударчик выучил - и ты непобедим? Эх, эх, жаль, меча у тебя
нет, а то я бы уши-то тебе пообкарнал. Дурак ты, холоп, дурак, а туда же -
Тьму постигать взялся!
Сцена получилась донельзя нелепая. Ни Эвенстайн, ни Бахмут не
прятались, всё это творилось прямо на глазах у остальных учеников;
задыхаясь от унижения и ярости, Неясыть метко плюнул прямо в роскошные
эльфьи глаза мальчишки.
- ...Svorte тебе в рыло, - прохрипел Неясыть, использовав одно из
позаимствованных у Парри бранных слов - как он теперь понял, восходило оно
аж к языку сородичей его декана.
Мимо них шли многие, однако никто почему-то не остановился - даже
поглазеть.
Внезапно путы ослабли - словно кто-то перерезал их ножом. Неясыть
мягко спружинил, приземляясь на ноги, и...
- Оставь его. Неясыть, - устало сказал Тёмный, вдруг оказавшись рядом
и крепко беря своего ученика за локоть. - А вы, милостивый господарь,
ступайте к своему декану. Ступайте, ступайте, не сверкайте на меня
глазами, я вам не по зубам.
- Пока не по зубам, отродье Тьмы! - Мальчишка плюнул на камни под ноги
декану. Тот лишь пожал плечами. Второй плевок просто вспыхнул в воздухе.
- Идём. Неясыть, - произнёс декан. - Идём, я там собрал тебе поесть. И
одежду твою принёс. Я знал, нечто подобное случится... но не ожидал, что
так скоро. Пойдём отсюда, пойдём, пусть себе злобятся...
Они вернулись обратно в здание факультета. Тёмный не подвёл, он и
впрямь каким-то образом успел добыть Неясыти всё, положенное "доброму
студиозусу". Здесь же, в пустоватой комнате, нашлась и кухня - Тёмный,
очевидно, предпочитал не тратить магию на такие повседневные вещи, как
приготовление пищи.
После того как Фесс утолил первый голод, декан выудил откуда-то из
недр конторки чёрного дерева внушительного вида пергаментный том,
снабжённый серебряными застёжками. Взял перо, откинул крышку переплёта -
взметнулось облачко застарелой книжной пыли. Декан взял перо, сдвинул
крышку с массивной чернильницы.
- Ну, так что же, выбрал? Чему мне тебя учить?
- Всему, что знаете, милорд декан, - строго и официально ответил Фесс.
И то сказать - смех один эти "кафедры". Вампиризм, скажем, или
ликанотропия. Чего тут изучать? Как это - в отдельности - может
пригодиться? Зато как часть некоей всеобщей совокупности - очень даже
полезно.
- Хм! - Тёмный прошёлся вперёд-назад по своему "кабинету". - Нет,
брат, так не получится. Здесь все-таки не вертеп, а какая ни на есть, но
Академия. И спрашивает с меня ректор так, словно у меня не
один-единственный ученик, первый за многие годы, а целый выводок, на
каждую из кафедр по десятку. Пиши давай, декан, распределяй, изводи
пергамент... А его, между прочим, ещё и не достанешь...
Фесс слушал раздражённое ворчание декана со странным чувством. "Ты
стоишь во главе... нет, не факультета даже, а целого дела. Может, плохого,
злого, отвратительного. Но ты стоишь за него. Значит, для
тебя оно не плохое, не злое и не отвратительное. Ты не отрёкся от
своих цветов. Но почему же ты даёшь впутать себя в эти идиотские игры?
Какие-то бумажки, какие-то послании, какие-то списки... ты играешь по их
правилам, по правилам своих врагов, ты не попытался восстать; ты ждал
ученика? Но, если ты хочешь обратить меня в свою веру, почему медлишь?
Зачем все эти формальности, если нас двое? Или ты не веришь мне? -
внезапно обожгла мысль. - Ты не веришь мне, считаешь засланным, думаешь,
что это - очередная атака, которую тебе надо обязательно отбить? Я угадал,
Тёмный? Ты стар, ты очень стар, и ты, похоже, слаб. Твоё нынешнее
существование лучше смерти, это так. Я не понимаю этого, но я вообще
многого не понимаю. Быть может, если я когда-либо доживу до твоих лет, то
тоже начну точно так же, если не сильнее, бояться телесной гибели. А у
тебя бедное, но, похоже, безопасное житьё-бытьё, над тобой, как говорил
Парри, не каплет. Тебе не за что бороться, ты кукла на верёвочках, и вот,
чтобы заглушить в себе эти мысли, ты бережно копишь обиды, точно скряга
золотые монеты. Ты упиваешься унижением, не так ли? Или я не прав? Но
отчего тогда..."
Он оборвал мысль. Декан выжидательно смотрел ему прямо в глаза.
- Так что с кафедрой делать-то будем? - со вздохом спросил Тёмный. - Я
бы, конечно, костьми лёг, чтобы тебя. Неясыть, тут оставить, да только
куда там! Ушлют тебя на самый край земли, куда и ворон костей не заносил,
так что умение твоё хоть сколько-нибудь ходовым должно быть.