такого. Проведи в дом, усади в красный угол, угости всем, чем богат; если
захочешь узнать будущее - заплати щедро, не скупясь, и оно тебе откроется.
Эльфы никогда не ошибаются. И, если остался доволен твоим гостеприимством
странник, долго еще дом твой не расстанется с удачей, а беды станут
трусливо обходить его стороной... Но ни о чем не расспрашивай гостя! Он не
ответит, лишь оскорбится. Это - древний закон. Бессмертные говорят со
Смертными только о Смертных.
Есть и древесные великаны, видом схожие с ожившими, получившими
возможность шагать деревьями. Эти бывают и добрые, и злые - как повезет, с
каким встретишься.
Это что касательно Нелюди.
Но полно в северных землях еще и отвратной Нелюди. Добрых среди них
нет. И помощи у них чистому сердцем искать напрасно. Одни мрачные колдуны
бродят по старым курганам да заброшенным кладбищам, где застыли, воздев
руки к небу, старые изваяния странных богов. Нежить - это и
упыри-кровососы, и призраки, и духи, отродье Лишенных Тел, и ведьмы, в
свое время убитые поселянами, но неправильно или не до конца (ведьмы, как
всем известно, живучее крыс), лесные страхи-оборотни, из коих людям больше
всего известны волколаки... Когда-то все эти твари владели Северным
Хьервардом. Строили тут свои твердыни и черные колдуны, коим частенько
удавалось заклясть немало Нежити и тем самым поставить ее себе на службу.
Как только Орда с приходом весны уползает на полуночь, в свои тайные
укрывища, что неведомы даже чародеям, ей на смену приходят злобные силы
Нежити, да и Нелюдь не отстает. В последнее время, сообразив, что лучшей
защиты, чем Орда, не придумаешь, потянулись в северные леса бежавшие было
из них служащие Злу чародеи. Их Орда почему-то не трогала. Так что и летом
затишье бывает весьма кратким. Не успеешь тушу рогача зарыть - из оврага
гоблин лезет, с ветки гурр из лука целится, а над амбаром
призрак-кровопийца вечерами виться начинает.
И все же дважды в год выпадает примерно по месяцу, когда людям
действительно живется поспокойней. Это апрель весной и октябрь осенью.
Весной в апреле Орда уже начинает откочевывать на север, а Нежить с
Нелюдью еще не продрали как следует глаза после зимней спячки (кстати,
попадись Орде тот же орк или хед - разорвут в клочья), в октябре же
наоборот - Орда еще не явилась в полных силах, а летние людские
супротивники уже о зимовке думать начинают. В октябре играются свадьбы,
хуторяне ездят друг к другу в гости - не поодиночке, конечно, а так, по
трое-четверо. Весной же человек опытный и бывалый может забрести глубоко в
лес даже будучи один.
Подточенный талыми водами, снег рухнул в один день. Осев лишь на
самую малость, еще вчера повсюду горделиво высились голубоватые сугробы; а
теперь, куда ни глянь - шкуру привольно разлегшегося Зимнего Зверя
испятнали черные прогалины, да и сама шкура истончилась едва ли не
наполовину. Полуденные склоны взлобков, обращенные на юг речные берега и
вовсе очистились, жадно впитав в себя прозрачную кровь снегов. Открылась
земля, вся в буром плаще полусгнивших прошлогодних листьев. Лес еще не
пробудился, не лопнула ни одна почка, не распустился ни один цветок - но
ласковое солнце властно растолкало жирные лежебоки-тучи и пригревало во
всю; а в глубине дремлющих стволов уже начинали всегдашний свой бег
весенние соки.
Поросший невысоким молодым сосняком холм, казалось, жмурился от
удовольствия, точно сытый кот. Его склоны спускались в неширокой,
только-только вскрывшейся речке (хуторские называли ее Рыбиной). Обегая
взлобок, русло плавно изгибалось; вокруг забежавших по колено в поток
молодых сосенок плескались мутные волны половодья.
Чуть выше по склону, над рекой, на старой побелевшей коряге сидел
немолодой уже человек, в грубой серо-зеленой куртке плотного сукна.
Прикрывая глаза ладонью, он смотрел вниз, на вспухшую от талых вод Рыбину;
в правой руке сидевший держал кривую, видавшую виды можжевеловую трубочку.
Вокруг волнами расходился приятный запах крепкого, духовитого самосада.
Человек отдыхал, явно никуда не торопясь. С одной стороны к коряге
были прислонены мощный охотничий лук и добротный кожаный колчан, полный
стрел; поперек колен лежало испытанное зверовое копье с потемневшей от
крови перекладиной под рожном.
Охотник этот был уже далеко не молод, ему явно шел пятый десяток.
Волосы пробило сединой, вокруг глаз стянулись глубокие морщины,
выдубленная солнцем и ветром кожа покоричневела, лоб и чуть округлившиеся
со временем щеки рассекало несколько застаревших шрамов - прямых и тонких,
явно оставленных острой боевой сталью, а отнюдь не лесными сучьями.
Бывшего воина в сидевшем выдавали и его мышцы - мощные, четко
обрисованные, а не заплывшие жирком, что частенько бывало у не знавший
легионной муштры деревенских сила чей. Во внимательных серых глазах
охотника читались и хитрость и ум, и отвага.
Аргнист, супруг Дееры, владетель одноименного хутора, мог позволить
себе немного безмятежного отдыха. Сюда, на Светлую Горку, под самый бок к
Старой Сосне, Нечисть забредать не дерзала. От Орды, конечно, тут было все
равно не спастись; но Древнее Зло здесь пасовало. В этом месте
чувствовалось некое старинное волшебство, глубокое, сильное и спокойное -
и в то же время чистое, словно подземный родник. Хуторские бабы болтали,
что подле Старой Сосны справляли свои празднества эльфы - в те давно
минувшие времена, пока Перворожденных еще довольно часто можно было
встретить среди Смертных. Аргнист не слишком верил этим байкам, но было
известно твердо - ни гоблины, ни гурры, ни даже отважные тролли не
осмеливались совать сюда нос, не говоря уж о хедах, гарридах или мелочи
вроде призраков. Приречный холм все они обходили стороной.
Иных спокойных местечек, подобных этому, в окрестностях хутора не
было. И потому даже малышей, едва научившихся ходить и самостоятельно
выбираться за ограду заставляли наизусть учить дорогу к Светлой Горке.
Старая Сосна хорошо стерегла свои владения.
Аргнист курил, выпуская изо рта аккуратные голубые колечки ароматного
дыма. На глухариный ток он сходил удачно - отвел душу. Заплечный мешок
оттягивала тяжесть трех крупных краснобровых птицы. Собственно, Аргнисту
давно пора было домой - он отсутствовал весь вечер, всю ночь и все утро и
не следовало лишний раз мучить неизвестностью близких.
Аргнист сидел и курил. Казалось, человек беспечно отдыхает - на самом
деле он был готов к любым неожиданностям.
Вот и еще одну зиму прожили... Нечего Хедина с Ракотом гневить, не из
худших зима выдалась. Всего пятеро взрослых погибли; правда, по весне на
детишек мор какой-то напал, пока Саата снадобье не подобрала, семеро
умерли. Скот почти не пал; отел был хорош; золотоволосую Шоору сговорились
продать на дальний богатый хутор за хорошие деньги...
И все-же неспокойно у тебя на душе, Аргнист! На излете зимы Орда
напирала так, что бывали моменты, думал - все, каюк. Четверо за неделю
легли. Если следующая осень так же начнется...
А Нивен выдержал. Выдержал, хотя и потерял три десятка своих. Но,
удивительное дело - его Орда почти и не атаковала, словно потеряла интерес
к его почти беззащитному хутору...
Аргнист сидел и курил. Посидеть так, в настоящей лесной тишине -
счастье настоящее. Дурак был раньше, не понимал... Все выслужиться хотел.
Что ж, можно сказать, что и выслужился...
Аргнист появился на свет пятьдесят два года назад, на благодатном
южном побережье. Деревня приписана была к большому Храму Хедина; когда не
по годам крепкому парнишке стукнуло четырнадцать, он поступил в храмовую
стражу - хотелось выучиться и стать воином. Но в храме так и не прижился.
Спины гнуть не умел, службы пропускал - мял на деревне девок да в кабаке
играл в расшибалочку. Правда, учился прилежно, и вскоре мечом и копьем
владел всем на удивление - поэтому только и продержался так долго. А потом
подвезло - проезжал тем краем молодой король Галена Светлопенного, его
величество Грампедиус, завернул во храм переночевать и помолиться заодно,
и случайно увидел, как Аргнист тупым деревянным мечом от трех
двадцатилетних громил отмахивается и, недолго думая, к себе настоятеля -
мол, подарите, святой отец, сего отрока! Святой отец, само собой, рад
радешенек королю услужить и от смутьяна по хорошему избавиться. Так попал
Аргнист в королевское войско.
Что тут говорить, по первому времени лиха пришлось хлебнуть. Половину
зубов потерял, честь свою защищая. Отстали...
И двух лет на прошло, как очередной поход на баронов Фейна случился.
Аргнист к тому времени в седле сидел как влитой, на турнирах призы брал,
аристократочки засматривались...
Ямерт тебя спали! Уж сколько раз себе клялся - вспоминать не буду!
Куда там... Никуда это лицо из памяти не изгнать. Шестнадцать лет ей
было...
Ладно, это пропустим. В первом походе Аргнист отличился - когда у
Аксоры бароны его величество Грампедиуса к бастионам прижали и потрепали
изрядно, десяток Аргниста оказался против острия их, баронов то есть,
главного удара. Десятника, дядьку Мнема, арбалетной стрелой свалила,
остальных баронская конница на копья вздела. Аргнист один уцелел. И не
просто уцелел - сначала вогнал стрелу на всю длину в смотровую щель шлема
сиятельного Джемберга, предводителя союза баронов мятежных, который
Джемберг настолько глуп оказался, что попер сразу за первой линией своих
копейщиков. Ну и получил свое. Доспехи не сменил из гордости... Аргнист
его свалил на открытом месте, так что крылья войска все видели - и
баронские полки отступили. Каждый ведь после Джемберга главным хотел
оказаться...
Так в восемнадцать лет стал безродный парень десятников избранного
королевского воинства. А еще через пять лет и до сотника дослужился. Это
когда пираты из Южного Хьерварда нагрянули...
Тяжелая была война, ничего не скажешь. Половина баронов тут же к
южанам переметнулись, треть выждать решила, а оставшиеся хоть помощь и
обещали, да так снарядить и не успели. Гален пришлось оставить.
И, если бы пираты просто пограбить хотели бы, то наверное, этим бы
все и кончилось. Но они, дураки, решили здесь всерьез обосноваться и тут
уже пошла война по всем правилам. Два года тянулась. Наконец, выпихнули
южан в море - несмотря на всю глупость короля, его величества Грампедиуса,
значит. Глупость его исправляя, половина сотни, в которой десяток Аргниста
была, полегла под Галеном, но вторая половина глупость-таки исправила...
Глуп король был настолько, что тех, кто о нем правду знал и его
огрехи исправлял, не лишал головы немедленно, как любой нормальный владыка
бы поступил, а награждал и возвеличивал. Аргнист, после того, как сотника
в том деле убили, остатками пяти десятков командовал - ну, и получай после
настоящую сотню под начало.
И пяти месяцев после победы король на троне не усидел. Брат его
двоюродный, Игнарон, который, собственно, войну и выиграл (полководец был
первостатейный!), братца легкомысленного на длительное покаяние в далекий
монастырь отправил, а сам его корону себе взял...
Тут начались непрерывные походы, ибо Игнарон иных занятий, окромя
войны, на дух не переносил. Баронов вскоре усмирили, соседние королевства
себя вассалами Галена признали... И тут беда стряслась - воевать не с кем
стало. За Погибельный Лес не переберешься, за Тайные Горы не заглянешь.
Вот тут-то король, себе на погибель, об Орде и вспомнил.
Тиранила она северные земли уже давно. Но землепашцы держались
