заозирался по сторонам.
- Я не собака! - заорал он, мотая головой, и золотые серьги в его ушах
засверкали в свете пламени. - Ты - сукин сын!
Бет с тревогой оглянулась на него. Шэнди улыбнулся, взял ее за руку и
прошептал на ухо:
- Не стоит пугаться, редкая ночь обходится без его воплей. На что бы
он там ни злился, но это никак не связано ни с Нью-Провиденс, ни с 1718
годом.
- Черт бы тебя побрал! - продолжал кричать мистер Берд. - Не собака,
не собака, не собака я!
- Похоже, его как-то раз обозвали собакой, и с тех пор он, как
напьется, вспоминает старую обиду, - тихо пояснил Шэнди.
- Да, - уныло согласилась Бет. - Но, Джон, вы же не хотите сказать,
что... ну, право, не знаю... что вы и сами носите все эти талисманы, чтобы
духи оберегали вас?
- Нет, - ответил Шэнди, - но я явственно помню, как разрядил пистолет
прямо в живот вашего доктора, когда он как раз и носил подобный талисман.
Это было в тот самый день, когда пираты захватили "Кармайкл". И еще, в
первую неделю здесь, я как-то поймал курицу, сварил ее и съел, а на
следующий день меня свалила лихорадка. Старый комендант Сауни брел мимо,
как всегда бормоча себе что-то под нос и отмахиваясь от невидимых мух, и
заглянул ко мне в палатку, где я метался и стонал от боли. И первым же
делом он спросил, не ел ли я случаем курицу с выцарапанными на клюве
словами. Я и в самом деле заметил какие-то знаки на клюве этой птицы, о
чем ему и сказал. "Так я и думал, - пробурчал комендант, - это та самая
курица, в которую я загнал лихорадку Рунсивелла. Ты, дружочек, никогда
больше не ешь куриц, у которых на клюве написаны слова, иначе схлопочешь
что-нибудь такое, от чего кто-то другой пожелал избавиться". Он достал мне
другую курицу, проделал с ней какой-то трюк, и уже на следующий день я был
совершенно здоров.
- О Боже, Джон! - воскликнула Бет, всплескивая руками. - Только не
говорите мне, что вас и в самом деле излечили его трюки!
Слегка раздраженный, Шэнди лишь пожал плечами.
- Эту курицу я бы не стал есть ни под каким соусом. Он решил не
рассказывать ей о человеке, которого он видел однажды ночью на берегу.
Карманы его были разорваны, челюсть подвязана веревкой с узлами, так что
человек не мог говорить, и когда Шэнди проходил мимо, он заметил, что
кафтан не застегнут на пуговицы, а наглухо зашит. Рассказывать об этой
встрече Бет было бессмысленно, как и сообщать потом о людях, одетых таким
образом.
Она выказала свое отношение ко всей этой чепухе выразительным жестом.
- Джон, - настойчиво заговорила она, - Френд следит за мной и не даст
мне здесь задерживаться. Вы не могли бы мне сказать, куда мы завтра утром
отплываем?
Шэнди недоуменно моргнул.
- Но ведь вы же не примете в этом участия, верно?
- Мы тоже отправляемся. Мой отец...
- Вы уверены? Я полагал, раз Вудс Роджерс вот-вот будет здесь, вашему
отцу следовало бы...
- Да, Джон, да, я сегодня разговаривала с отцом, первый раз за
последнюю неделю. Он все еще таскает с собой эту противную вонючую
шкатулку. Он сказал, что я отплываю завтра вместе со всеми. Он все говорил
и говорил... я ничего не поняла из его бреда. Он все твердил, как надежно
я буду защищена от всякого вреда и болезней, но ни словом не обмолвился о
том, куда мы направляемся и главное. - зачем.
- Иисусе! - Шэнди глубоко вдохнул. - Дэвис тоже ничего не говорит, но,
по слухам, мы отплываем на западное побережье Флориды. Место, где хунзи...
э-э-э... в общем, именно туда, где Тэтч случайно позволил духам
прицепиться к нему. - Джек улыбнулся ей, однако улыбка получилась
неуверенная и нервная. - Что-то вроде того, как это делают миноги или
пиявки. Во всяком случае, - добавил он поспешно, надеясь, что ему удастся
скрыть собственные нехорошие предчувствия, - мы должны встретиться там с
Черной Бородой.
- Боже, спаси и помилуй, - тихо прошептала она.
"Боже и дух-покровитель", - подумал при этом Шэнди.
Кряхтя, раскидывая песок неуклюжими ногами и переваливаясь из стороны
в сторону, к ним приблизился Лео Френд.
- Достаточно, Элизабет, - пропыхтел он. - В форту нас... уже давно
ждет обед. - Он промокнул лоб кружевным платочком.
Бет Харвуд бросила такой выразительный взгляд на казаны, в которых
кипело варево, что Шэнди невольно переспросил:
- Обед?
- Зелень, черный хлеб и прочая дрянь, - вздохнула она.
- Скромно, но питательно, - объявил Френд. - Мы должны заботиться о ее
здоровье. - Он тоже покосился на казаны, сделал вид, что его тошнит, затем
подхватил Бет под руку и повел прочь.
Поблизости двое пиратов рассмеялись и сострили, что того и следовало
ожидать: девушки всегда предпочитали парням с честными сердцами
разнаряженных попугаев.
Шэнди тоже засмеялся, правда, несколько натянуто, и высказал
предположение, что причина скорее всего - неунывающая натура Лео Френда.
Он отказался от жаркого, по попросил еще одну бутылочку "Латура" с отбитым
горлышком, а затем двинулся к берегу, в сторону "Кармайкла".
Нос корабля все еще находился в узком проливе, удерживаемый подпорками
и последними двумя канатами, привязанными к деревьям на берегу, а корма
сидела в воде бухты. Несмотря на теперешнее беспомощное положение,
"Кармайкл" сейчас казался Шэнди гораздо более родным, чем был весь тот
месяц, что он провел на его борту в качестве пассажира. Теперь Шэнди знал
строение корабля как свои пять пальцев: он, как обезьяна, карабкался по
вантам, когда они чинили такелаж, орудовал топором, когда сносили носовой
бак и леера. С него сходило семь потов, когда он пилой и сверлом делал
порты для новых пушек. Он провел бесчисленное множество часов в маленькой
корзинке, вися между бортом и водой, счищая водоросли и ракушки с досок,
выковыривая червей и вколачивая тонкие блестящие латунные талисманы,
заговоренные бокором Дэвиса для защиты обшивки корабля.
И завтра, думал он, приближаясь к судну, завтра "Кармайкла" спустят на
воду, затем мы поднимем паруса и отправимся в путь. И моя жизнь пирата
вступит в новую фазу.
Шэнди заметил, что под крутым боком корабля кто-то сидит.
Присмотревшись, он разглядел, что это полусумасшедший старик, которого все
пираты неизменно называли "комендант". Быть может, потому, что никто
толком не знал, как его зовут - хотя Шэнди приходилось слышать, как его
величали Сауни, Гонси или Понси.
И эта сцена перед Шэнди - старик, сидящий под корабельным бушпритом, -
что-то ему смутно напоминала - то ли картину, то ли какую-то историю. И
странным образом это полузабытое воспоминание придавало удивительное
достоинство Сауни. Оно вдруг помогло Шэнди увидеть в старике не просто
полоумного бродягу, а нечто большее,
И тут он понял, кого напоминает ему старик: древнего Язона, сидящего
под корпусом покинутого "Арго".
- Кто там? - дрожащим голосом позвал старик, заслышав наконец хруст
песка под ногами.
- Джек Шэнди, губернатор. Хотел взглянуть на корабль напоследок, перед
дорогой.
- Принес мне выпить?
- Э-э... да. - Шэнди отхлебнул вина и передал полупустую бутылку
старику.
- Ты завтра отплываешь?
- Верно, - удивленно ответил Шэнди: он бы и не подумал, что старик еще
о чем-то способен помнить.
- А, воссоединиться с хунзи канцо и его щенком? Шэнди присмотрелся к
старику, гадая, не нашло ли на того очередное просветление.
- Каким щенком?
- Боннетом. Я видел, как ты управляешь марионетками: заставляешь
маленьких ребяток плясать под свою дудку, дергая за веревочки.
- А, да. - Шэнди знал о новом пирате Стиде Боннете, который недавно по
совершенно непонятным причинам вдруг бросил вполне преуспевающую плантацию
на Барбадосе и уже спустя короткое время прославился среди пиратов своей
неугомонностью и отвагой, однако Шэнди ни разу не слышал, чтобы этот
человек был каким-то образом связан с Черной Бородой, Хотя, впрочем, вряд
ли можно было считать Сауни надежным источником информации.
- Вы, как я слышал, на север подадитесь, - продолжал старик,
отхлебывая из бутылки. - Во Флориду. - Это название он произнес с сильным
испанским акцентом. - Прекрасное название. Страна лихорадки. Знаю я те
места. Я там немало положил карибских индейцев в свое время. Да и меня раз
подстрелили стрелой. С ними надо держать ухо востро, самые коварные из
всех индейцев. Людоеды. Они там женщин и детей из других племен держат в
загонах, ну как мы скот.
Шэнди не поверил этому, однако из вежливости присвистнул и покачал
головой:
- Проклятие, уж я-то буду держаться от них подальше.
- Да уж, не помешает. По крайней мере пока не доберешься до этого
чертова гейзера. Ну а уж потом, если знаешь, как с ним управляться, то
тебе уже беспокоиться не о чем.
- Вот это мне по душе, - согласился Шэнди, - чтоб ни о чем не
беспокоиться.
Сауни хмыкнул и произнес что-то по-испански, И хотя Шэнди в какой-то
мере освоил примитивный язык, на котором говорили пираты-полукровки,
произношение старика ему было совершенно непонятно. Оно показалось ему
одновременно архаичным и чересчур правильным. Однако речь свою
"губернатор" закончил таким непечатным выражением по-английски,
способность к каким Шэнди еще только надеялся обрести.
Шэнди засмеялся, распрощался со стариком и направился обратно. Сделав
несколько шагов и оказавшись на вершине дюны, он остановился и обернулся.
Корабль был развернут к нему, и потому Шэнди сумел разглядеть в темноте
шканцы и полуют. Он попытался прикинуть, где был убит Чаворт, где стоял
раненый Дэвис и где был он сам, Шэнди, с Бет Харвуд, когда они кормили
чаек сухарями. Он обратил внимание, что часть лееров, через которые они
оба перегибались, следя за птицей, теперь была вырезана, и на мгновение
Шэнди вдруг обеспокоила мысль, что он даже не может вспомнить, не сам ли
их снес.
Он попытался вообразить, какие же еще могут развернуться события на
этой палубе, и поразился тому, что ясно представил себя их участником.
"Ведь это совсем не так! - сказал он себе с нервной улыбкой. - При первой
же возможности мы с Бет обязательно сбежим с корабля. И потом судно
поплывет к далеким берегам уже без меня, несмотря на весь пот (и кровь -
когда стамеска соскальзывала), впитавшийся в доски. Я должен заняться и
дядюшкой, по которому плачет виселица".
Шэнди опять повернул к кострам и зашагал в их направлении, сообразив,
что находится совсем недалеко от того места, где видел человека с
оторванными карманами и перевязанной челюстью. И воспоминания об этом
заставили его прибавить шагу, не потому, конечно, что тот человек выглядел
угрожающе, а скорее из-за сказанного Дэвисом, когда Шэнди упомянул о
встрече.
Дэвис сплюнул и с досадой потряс головой:
- Должно быть, Дюплесси с корабля Тэтча. Последнее время Тэтч стал
пренебрегать мелочами. Дюплесси был бокором на его корабле и задолжал
многим лоа, а такой долг не списывает даже смерть. Как я понимаю, Тэтч
похоронил его без соответствующего ритуала.
- Похоронил? - вытаращил на него глаза Шэнди. Дэвис ухмыльнулся и,
презрительно передразнивая аристократический выговор, процитировал
заключительную фразу известной шутки:
- Пришлось - он был мертв, знаете ли. - И уже нормальным тоном
добавил: - По крайней мере хоть сапоги с него снять не забыл. Привидения
подобного рода обожают отираться на кораблях. А если они еще и обуты, то
всю ночь не заснуть от бесконечного топота.
Когда Шэнди вернулся к кострам, большинство уже разбрелось по хижинам,
а оставшиеся явно всерьез намеревались коротать ночь за бутылкой. Шэнди
