скабрезных диалогов, которые иногда исполнял в трактирах его отец, когда
полагал, будто его маленький сынишка отправился в постель. Шанданьяк
подозревал, что эти сценки составляли значительную часть репертуара
старика в годы до того, как немецкое духовенство ввело запрет на участие
актеров в представлении. Если Шанданьяку удастся припомнить хотя бы один
из них, то представление пройдет на "ура".
С мастерством, о котором он, казалось, давно забыл, Шанданьяк вырезал
грубые, но выразительные лица. Затем он нарезал несколько полосок ткани,
которые прибил к рукам и ногам кукол, чтобы сделать их подвижными. Из
больших кусков ткани выкроил одежду. Ему потребовалось не больше минуты,
чтобы соединить все это и прикрепить веревочки к головам, рукам, коленям и
спинам марионеток, а другие концы - к небольшой крестовине. Управлять
одновременно двумя куклами - дело сложное, ему пришлось отказаться от
отдельного стержня, двигавшего ногами, но он давно уже научился дергать за
веревочки, идущие к коленям марионеток. большим и указательным пальцами.
- Ну что ж, приступим, - сказал он наконец, стараясь казаться
уверенным: так всегда советовал ему отец, когда приходилось выступать
перед буйной аудиторией вроде нынешней. - Все садитесь! - объявил он
громко. - Эй, кто-нибудь, киньте-ка мне этот... эту поломанную бочку,
пожалуйста. Уж лучше такая сцена, чем совсем никакой.
К его удивлению, один из пиратов с готовностью поднялся, принес и
осторожно опустил бочку перед ним на песок. Шанданьяк оглядел выбитое дно,
потом решительно вышиб ногой половину заклепок, отодрал разбитые планки,
снял верхний обруч и отступил в сторону.
- Вот это наша сцена, - кивнул он. Большинство пиратов расселись на
песке и даже примолкли. Шанданьяк взял крестовину и пропустил пальцы в
петли. Он приподнял марионетку, чьи ноги были спрятаны в грубое подобие
штанин.
- Наш герой, - объявил он громко и, поднимая куклу в платье, добавил:
- А вот женщина, которая встретилась ему по дороге.
Его зрители сочли такое начало многообещающим.
Женскую марионетку Шанданьяк поместил в полукруг разбитой бочки, и
кукла-мужчина начала приближаться к ней.
Шанданьяк остро почувствовал, что находится на другой стороне мира,
перед толпой пьяных убийц. Устраивать здесь кукольное представление
казалось так же нелепо и неуместно, как украшать цветочными гирляндами
виселицу... или, неожиданно пришло ему в голову, как танцевать и петь
перед тем, как взять на абордаж торговый корабль и перебить половину его
команды.
Откуда-то от других костров приковылял старик, такой древний, какого
Шанданьяку уже давно не доводилось видеть, пожалуй, с самой Англии. Его
борода и длинные, свалявшиеся волосы были цвета старых истлевших костей,
лицо походило на обтянутый темной кожей череп. Шанданьяк не взялся бы
определить его национальность, однако когда пираты встретили его веселыми
криками, именуя "комендантом", и потеснились, уступая ему лучшее место,
Шанданьяк понял, что это, должно быть, и есть тот самый "выживший из ума
старикан", которого помянул Скэнк: тот самый старик, который был
единственным обитателем острова, когда пираты наткнулись на это место.
Кукла-мужчина подошла к бочке и, похоже, собиралась пройти мимо, но
тут женщина выглянула из двери - отверстия в бочке - и кивнула прохожему.
- Добрый вечер, сэр, - произнес Шанданьяк тонким, пронзительным
фальцетом, чувствуя себя полным идиотом. - Вы не поставите выпивку леди?
- Прошу прощения. - Вторая марионетка пародировала интонации
английского аристократа. - У меня очень...
- Пожалуйста, погромче, сэр, - перебила его кукла-женщина. - Я не
очень хорошо слышу.
- ...плохо со слухом.
- Что-что, сэр? Со страхом плохо? Ну, кажется, я понимаю, сэр, куда вы
клоните. Да только нечего вам меня бояться, я обещаю...
- Нет, нет, со слухом, со слухом...
- Что-что? Уха с луком? Да что же вы, совсем голодный? Ладно, хватит о
рыбе, не заняться ли нам делом?
- Каким делом? И никакой я не холодный...
- О, замечательно, сэр, замечательно. Не холодный? Ну стало быть, пылу
вам не занимать, вот и отлично
- Это ловушка! - неожиданно завопил во всю глотку один из пиратов. -
Она сдаст его прямо в лапы вербовщиков! Вот и со мной такое было!
- Женщина?! - недоверчиво переспросил другой пират. - А мне вот просто
поднесли выпивку. Я даже и половины выхлебать не успел, как они огрели
меня по голове, и очнулся я только на корабле Его Величества.
Дэвис засмеялся, откупоривая новую бутыль.
- А меня вот поймали на конфетку. Мне было пятнадцать, и я возвращался
из плотницкой, где работал подмастерьем. - Он запрокинул бутылку и сделал
большой глоток.
- Да это же запрещено! - изумленно воскликнул один из пиратов. - Не
имеют права, подмастерья до восемнадцати лет не подлежат вербовке. Ты
должен был все рассказать капитану, Фил, и он бы высадил тебя на 6epeг с
извинениями.
- Королева Анна издала этот закон в 1703-м, но меня-то забрали за
четыре года до этого. - Дэвис опять ухмыльнулся, глотнул ил бутылки и,
вытирая усы, добавил - В данном случае закон обратной силы не имеет. - Он
глянул на Шанданьяка - Да, пусть она его сдаст вербовщикам.
- Э-э-э... хорошо. - Шанданьяку приходилось видеть, как орудуют
вербовщики в разных странах, хотя то ли его возраст, то ли национальность,
то ли взятка, вовремя сунутая отцом кому надо, позволили ему избежать этой
горькой участи.
- Вот сюда, сэр, вот сюда! - завлекающе заговорила марионетка-женщина,
пятясь в глубину бочки. - Мы можем выпить, прежде чем перейдем к другим
делам.
Голова куклы-мужчины по-идиотски закивала:
- Прошу прощения...
- Я говорю, я знаю хорошее местечко. Давайте пропустим по кружечке.
- Что? Дружочки? Это ваши дружочки? Сомнительная компания. Мне, право,
кажется, что я... что мне...
Кукла-мужчина последовала внутрь бочки, и Шанданьяк принялся энергично
трясти ее и стучать носком башмака в стенку.
- Оу! - вскрикивал он на разные лады. - Ох! Ах! Смотри! Хватай! Ага!
Держи его! Вот, сэр! Позвольте мне первому поздравить вас с тем. что вы
избрали для себя жизнь на море, полную приключений и романтики.
Шанданьяк намеревался направить свое представление в привычное русло,
однако аудитория теперь требовала, чтобы его незадачливый герой попал на
военный корабль. Он повалил бочку на бок, изобразив подобие корабля, затем
быстренько подколол у куклы-женщины платье, соорудив таким образом брюки,
чтобы получить исполнителя разнообразных мужских ролей.
Побуждаемый аудиторией, ударившейся в воспоминания, Шанданьяк заставил
свою куклу - чей аристократический выговор уже исчез - всячески страдать
от презираемых и в то же время грозных офицеров. Ему отрезали ухо за
ответ, в котором мичман узрел скрытый сарказм, выбили зубы за другое
прегрешение, потом его "секли по флоту", то есть с помпой перевозили с
одного корабля на другой и поочередно секли на каждом судне в назидание
всем остальным. Наконец аудитория смилостивилась над несчастным героем и
позволила ему сбежать с корабля в тропическом порту и вплавь добраться до
берега. На этом месте часть пиратов утратила интерес к представлению и
принялась горланить песни, а парочка за пределами освещенного круга стала
фехтовать на палках.
Несмотря на все это, Шанданьяк продолжал и спрятал беглеца в джунглях
в ожидании пиратского корабля, на который он мог бы наняться. Но тут самый
древний обитатель острова вскочил на ноги.
- Родник! - завопил он во всю глотку. - Вода там вонючая, тухнет, не
успев проступить из земли,
- Все путем, губернатор, - сказал Скэнк. - Но ты же мешаешь
представлению.
- Лица в брызгах. Потерянные души.
- Заткнись, Сауни! - завопил кто-то еще,
- А-а? - Старик недоуменно огляделся по сторонам, словно бы очнувшись.
- Винный уксус, - торжественно произнес он, словно сообщая им пароль в
Царствие Небесное, - избавит вас от вшей.
- Я не собака! - завопил негр, из-за которого Шанданьяк согласился
дать представление.
- Экипаж Чарли Вейна нуждается в твоем совете куда больше нашего,
комендант, - заметил Дэвис. Предводитель передал старику свою бутылку, в
которой еще оставалось больше трети. - Почему бы не пойти и не сообщить им
это?
Сауни отпил и зашаркал во тьму, раза два остановившись, чтобы
прокричать назидательно звучащие цитаты из Ветхого Завета.
В этот момент кто-то крикнул, что еда готова, и Шанданьяк облегченно
вздохнул. Он положил кукол и двинулся вслед за остальными к котлу. Ему
передали доску с дымящейся, мокрой, покрытой странными пятнами курицей.
Запах, однако, от нее шел довольно приятный: содержимое ведра, которое
выплеснули в котел, оказалось карри, которое команда другого корабля нашла
слишком острым. Шанданьяк вытряхнул курицу из обвисшей кожи с остатками
перьев, насадил ее на щепку и принялся обжаривать над огнем. Несколько
пиратов, которым, как видно, полусырое мясо тоже не слишком пришлось по
вкусу, последовали его примеру, и после того, как все поели и запили
сомнительный обед изрядным количеством бренди, кто-то потребовал, чтобы
кукольника официально назначили коком.
Раздались одобрительные крики, и Дэвис, который был среди тех, кто
позаимствовал у Шанданьяка идею обжаривания курицы, шатаясь, поднялся на
ноги.
- Встань, кук!
Предпочтя воспринять обращение как уменьшительное от слова
"кукольник", Шанданьяк не спеша поднялся, правда, без улыбки.
- Как тебя зовут, кукольник?
- Джон Шанданьяк.
- Шанд... что?
- Шанданьяк.
В костре треснула доска, подняв маленький сноп искр.
- Э, приятель, жизнь слишком коротка для подобных имен. Тебя звать
Шэнди. И поверь мне, для кока это еще весьма увесистое имя. - Он обернулся
к остальным пиратам, которые вповалку валялись на песке, словно полегшие
на поле брани. - Знакомьтесь, это Джек Шэнди, - сказал он достаточно
громко, перекрывая общий гул болтовни. - Теперь кок - он.
Все, кто разобрал его слова, остались довольны. Скэнк водрузил
несъеденную мокрую курицу на треуголку Шанданьяка и заставил его в таком
виде осушить кружку рома.
После этого вечер для новоиспеченного кока превратился в череду
отдельных неясных впечатлений. Вот он плещется в воде, вот принимает
участие в каком-то замысловатом общем танце под музыку, ритм которой
задают прибой, порывы теплого ночного бриза и даже биение его собственного
сердца. Позже он вырвался наконец из общей кучи, убежал на берег и долгое
время бродил по песчаной полосе между водой и зарослями, обходя костры и
шепча: "Джон Шанданьяк" - снова и снова, поскольку ему вдруг почудилось,
что, получив новое имя, он вдруг стал забывать старое, здесь, в этом мире
смерти, рома и крохотных красочных островков. Какое-то время спустя он
увидел группку нагих ребятишек, которые нашли его кукол и заставляли их
теперь танцевать на разные лады. Они не прикасались к марионеткам руками,
те отплясывали как бы сами по себе, и каждый гвоздик, забитый в деревянные
тельца, светился в темноте багрово-красным отсветом. В конце концов он
осознал, что сидит на мягком песке и что лежать на нем было бы еще
приятнее. Шанданьяк лег и только теперь понял, что треуголка с курицей до
сих пор у него на голове. Неловким движением руки он скинул ее, случайно
угодил рукой в распотрошенную курицу, подскочил, согнулся, и его стошнило.
Потом он снова лег и уснул.
ГЛАВА 3
Лето 1718 года было нетипичным для пиратской республики на острове
