когда ближе стоят статические структуры конфликта, то моральная сила
ситуации становится менее очевидной.
Ещё одна широко известная моральная проблема, параллельная вопросу о
зародыше и пациенте, - это вегетарианство. Аморально ли, как утверждают
индусы и буддисты, есть мясо животных? В настоящее время мораль гласит:
аморально только в том случае, если вы индус или буддист. В противном
случае - всё в порядке вещей, поскольку мораль - это всего лишь социальная
условность.
С другой стороны, эволюционная мораль гласила бы, что по научному это
аморально для всех, ибо животные находятся на более высоком уровне
развития, то есть более Динамичны по сравнению со злаками, фруктами и
овощами. Но моральная сила этой доктрины не так уж велика, ибо уровни
эволюции здесь ближе, чем у пациента и зародыша. При этом следовало бы
добавить, что этот моральный принцип годится только там, где имеется
изобилие злаков, фруктов и овощей. Было бы аморально индусам не питаться
своими коровами во времена голода, так как в этом случае погибали бы люди
в пользу более низких организмов.
Поскольку Метафизика Качества, ориентированная на ценности, не связана
с материей, она свободна рассматривать моральные вопросы на более высоких
уровнях развития в сравнении с зародышами, фруктами и овощами. На этих
более высоких уровнях вопросы становятся гораздо интереснее.
Морально ли в научном плане, когда общество убивает человека? Этот
очень крупный моральный спор до сих пор не смолкает в судах и
законодательных собраниях по всему миру.
Эволюционная мораль вначале могла бы и согласиться с таким положением.
Да, общество имеет право убивать людей, чтобы предотвратить свою
собственную гибель.
Жители примитивного удалённого селения, которым угрожают бандиты, имеют
моральное право и обязанность убивать их ради самообороны, ибо селение -
это более высокая форма эволюции. Когда в Соединенных штатах набирали
войска на гражданскую войну, все знали, что будут убивать невинных людей.
Северяне могли бы оставить рабовладельческие штаты независимыми и тем
самым спасли бы сотни тысяч жизней. Но эволюционная мораль гласит, что
северяне были правы, затеяв эту войну, так как нация - более высокая форма
развития, чем человеческое тело, а принцип равноправия людей стоит ещё на
более высокой ступени по сравнению с нацией. Правда Джона Брауна никогда
не была абстрактной. Она по-прежнему действует.
Если самому обществу нет угрозы, как это бывает в случаях казни
отдельных преступников, то вопрос значительно усложняется. В случае
предательства, мятежа или войны угроза со стороны преступника обществу
может стать весьма реальной. Но если установленной социальной структуре
нет серьёзной угрозы со стороны преступника, тогда по эволюционной морали
нет и морального оправдания для его казни.
Убийство его становится аморальным не потому, что преступник просто
биологический организм. И он даже не паршивая овца в стаде. Убивая
человека, всякий раз убивают также и источник мыслей. Человек - это
средоточие идей, и эти идеи имеют моральное преимущество перед обществом.
Идеи - структуры ценностей.
Они находятся на более высоком уровне развития в сравнении с
социальными структурами ценностей. Как для врача более морально убить
зародыш, чем пациента, так же и для идеи моральнее уничтожить общество,
чем наоборот.
А за этим стоит ещё более веская причина: общества, мысли и сами
принципы представляют собой ничто иное, как наборы статичных структур. Эти
структуры сами по себе не могут воспринимать или подстраивать Динамическое
Качество. Это может делать только живое существо. Самый веский моральный
аргумент против высшей меры наказания в том, что он ослабляет Динамические
возможности общества, его способность изменяться и развиваться. И вовсе не
"милые" ребята добиваются настоящих социальных перемен. "Милые" ребята
потому и милы, что они соглашаются.
И только "плохие" ребята, которые становятся милыми лишь сто лет
спустя, являют собой подлинную Динамическую силу в социальном развитии. В
этом и состоял истинный моральный урок "ведуна" у Зуньи. Если бы те жрецы
убили бы его, то они значительно подорвали бы возможности своего общества
расти и изменяться.
Подмывало рассмотреть все моральные конфликты в мире и рассмотреть, как
они один за другим подойдут для данного типа анализа, но Федр сообразил,
что если заняться этим, то конца-краю не будет. Куда бы он не глянул,
какие бы примеры не приходили ему на ум, они как будто все укладывались в
эти рамки, и характер конфликта обычно при этом становился гораздо яснее.
И само собой разумеется, это очень хорошо подходило для ответа на вопрос
Райгела, который тревожил его весь день: Есть ли качество у Лайлы?
Биологически - да, социально - нет. Это очевидно! Эволюционная мораль
просто вскрывает весь вопрос так же, как раскалывается арбуз Поскольку
биологические и социальные структуры почти не имеют отношения друг к
другу, то у Лайлы одновременно качество есть и его нет. Именно такое
чувство она и возбуждала, смешанное чувство наличия и отсутствия качества
одновременно. Вот в чем причина.
Как всё просто! И это признак высококачественной теории. Так не просто
даётся какой-либо витиеватый ответ. Этим вопрос снимается вообще, так что
даже сам удивляешься, зачем спрашивал.
Биологически - она в порядке, социально - она на одной из низших
ступеней, в интеллектуальном плане - вообще ничто. А Динамически: Ах! Вот
тут-то надо быть поосторожнее. В ней бурлило нечто зверски Динамическое.
Вся эта агрессия, грубый разговор, странные вопрошающие голубые глаза. Как
будто сидишь на берегу, который то тут, то там подмывает и он осыпается:
Будет интересно поговорить с ней ещё.
Он шагнул вперёд к люку и посмотрел вниз. Кажется, она спит там на
рундуке. Ему тоже не мешало бы вздремнуть. К вечеру она, вероятно,
выспится и захочет сойти на берег. А он же будет совсем варёный.
Федр обратил внимание, что приближающийся бакен слегка наклонился и у
его основания что-то бурлит. Течение в реке теперь было в обратную
сторону, и дальше движение будет замедлено. Скоро уже стемнеет, но к
счастью, им осталось уже немного.
По положению баржи впереди видно было, что он сбился слишком близко к
тому берегу реки, где был Нью-Йорк. Он повернул нос на несколько румбов
вбок, чтобы не попасть на сторону встречного движения. На широком разливе
реки перед ним была баржа, которую толкал сзади буксир. По верху баржи
были трубопроводы, что значило, что везут либо нефтепродукты, либо
химикаты. Она направлялась в его сторону, и хотя он посчитал, что
опасности столкновения нет, он всё же свернул так, чтобы разойтись
подальше.
Берега этого "моря" были далеко, но он разглядел, что здания и
береговые сооружения уже были пригородными. Позади них уже не видать
холмов, только серая промышленная дымка. Глянул на часы. Три тридцать. Ещё
пару часов солнечного света. Видимо в Ньяк они доберутся ещё засветло.
Яхте сегодня хорошо досталось.
Ураганный ветер, течение прибоя, а также естественное течение реки
потрепали её изрядно.
И всё-таки вот и ответ на вопрос Райгела. Можно теперь расслабиться.
Райгел просто танцевал от традиционного социально-биологического кодекса
морали, которого наверняка сам и не понимал.
По мере углубления в эти вопросы Федр понял, что разделение этих
статичных моральных кодексов весьма важно. По существу они представляли
собой небольшие самодостаточные моральные империи, так же изолированные
друг от друга, как и статические уровни, чьи конфликты они разрешали:
Во-первых, есть моральные кодексы, устанавливающие превосходство
биологической жизни над неживой природой. Во-вторых, есть также моральные
кодексы, провозглашающие превосходство социального порядка над
биологической жизнью:
обычные нормы морали, запрещение наркотиков, убийства, прелюбодеяния,
воровства и тому подобное. В третьих, есть моральные кодексы,
устанавливающие превосходство интеллектуального порядка над социальным:
демократия, суд присяжных, свобода слова, свобода печати. И наконец, есть
четвертая Динамическая мораль, которая не является кодексом. Он полагал,
что её можно было бы назвать "кодексом Искусства" или чем-нибудь в этом
роде, но искусство обычно считается настолько побочным явлением, что такое
название просто подрывает всю его важность. Мораль того "ведуна" у Зуньи и
была Динамической моралью.
Получалось так, что статичные структуры, которые связывают и удерживают
один уровень организации, часто на другом уровне организации вынуждены
сражаться за своё существование. Мораль - это не простой набор правил. Это
очень сложная борьба конфликтующих структур ценностей. Этот конфликт - то,
что остаётся от эволюции. Новые структуры по мере развития приходят в
противоречие со старыми. И каждый этап эволюции оставляет после себя ворох
проблем.
Из этой борьбы между конфликтующими статическими структурами возникают
концепции добра и зла. Таким образом, зло болезни, которую врач абсолютно
морально должен искоренить, на более низком статическом уровне морали
зародыша вовсе не является таковым. Зародыш прилагает моральные усилия,
чтобы предотвратить собственное разрушение более низкими неорганическими
силами зла.
Федр считал, что и большинство прочих противоречий ценностей можно
проследить до эволюционных причин, и при таком анализе можно иногда
выявить рациональную основу для классификации противоречий и найти им
рациональноеразрешение. При структурировании морали по уровням развития
сразу обретают форму всякого рода туманные и смутные идеи морали, которые
витают в нашем современном культурном наследии. Примером тому является
"порок". В эволюционной морали смысл этого слова вполне ясен. Порок - это
конфликт между биологическим и социальным качеством. Такие вещи, как секс
и пьянство, наркотики и табак обладают высоким биологическим качеством, то
есть чувствуешь себя при них приятно, но они вредны по социальным
причинам. На них уходят все деньги. Разрушается семья. Они представляют
угрозу стабильности общества.
Подобно тому, что Райгел бросал ему в лицо сегодня утром, старая
викторианская мораль. Она целиком и полностью находится в рамках этого
кодекса, социального.
Федр считал, что сам по себе этот кодекс не так уж и плох, но он ведь
никуда не ведёт. В нём не ощущается истоков и нет целенаправленности, а
без этого он и есть то, что есть: безнадёжно статичен, безнадёжно глуп,
одна из форм самого зла.
Зло: Если бы он заявил об этом лет сто пятьдесят назад, то у него были
бы серьезные неприятности. Люди тогда сильно злились, если посягали на их
социальные институты, и применяли репрессии. Его даже могли бы подвергнуть
остракизму, как представляющего определённую социальную угрозу. А если бы
это случилось лет шестьсот назад, то его могли бы и сжечь на костре.
Но теперь риска почти нет. Сейчас это просто дешёвая попытка попугать.
Все считают викторианские кодексы глупыми и злыми, по крайней мере
старомодными, за исключением, возможно, некоторых религиозных
фундаменталистов, ультраправых и тому подобных невежественных,
необразованных людей. Вот почему проповедь Райгела сегодня утром
показалась такой особенной. Как правило люди подобные Райгелу проповедуют
то, что заведомо популярно. Тут уж совершенно безопасно. Разве он не знал,
что всё это уже прошло несколько лет назад? Где же он был во время
революции шестидесятых годов?
Где он был в течение всего этого столетия? Ведь именно это и
происходило в стране: борьба между интеллектуальными и социальными
структурами. Ведь это главный мотив двадцатого века. Возобладает ли
общество над интеллектом, или же интеллект будет все-таки господствовать в
обществе? И если победит общество, то что же тогда останется от
интеллекта? А если победит интеллект, что будет с обществом? Эволюционная
же мораль именно это и выявляла яснее всего. Интеллект не является
придатком общества так же как и общество - не придаток биологии.
