То есть, я играла роль то такого человека, то этакого. Но мне надоело
играть в эти игры. Это трудная работа, а толку от неё никакого. Есть
фотографии с моим изображением, но по ним не составишь целого. На них
видны разные люди, но ни на одной из них нет меня настоящей. Я никто. Меня
здесь нет. Как и тебя. Я вижу, у тебя появилось много дурных впечатлений
на мой счет. И ты думаешь, что созданное в твоём воображении, сейчас
разговаривает с тобой. Но здесь никого нет. Ты понимаешь, о чем я толкую?
Дома никого нет. Вот это и есть Лайла. Нет дома.
Знаешь что? - снова сказала она.
Да?
Тебе хочется сделать из меня нечто, чего нет в самом деле.
Как раз наоборот.
Ты думаешь как раз наоборот. А на самом деле ты пытаешься сделать со
мной что-то, что мне не нравится.
Например?
Ты пробуешь: ты пытаешься уничтожить меня.
Вовсе нет.
Да.
Ну тогда ты совсем неверно поняла, для чего я задаю эти вопросы, -
заверил капитан.
Вовсе нет. Я прекрасно поняла, что это именно так, - отпарировала
Лайла. - Все мужчины так делают. И ты тут не исключение. Джерри так
поступал. Все мужики. Но я тебе скажу вот что. Ничего из этого не выйдет.
Да я вовсе и не намерен уничтожать тебя, - запротестовал он.
Это ты так думаешь. Ты просто прощупываешь почву, не так ли? Ты никак
не можешь докопаться до моей сути. Ты просто не знаешь, в чем моя суть!
Это обескуражило его.
Ты ведь не женщина. И ты не знаешь. Когда мужчины вершат любовь, они
стараются разрушить тебя. И женщине надо быть очень спокойной в душе, ибо
если показать мужчине что-либо, он старается убить это.
И все они остались в дураках, ибо разрушать нечего, кроме того, что в
их собственном уме. Тогда они разрушают это и ненавидят то, что осталось.
Остаток они называют Лайла и ненавидят эту Лайлу. Но Лайла ведь никто. Это
верно. Ты этому не веришь, но это так.
Я же просто задаю вопросы?
Насрать на твои вопросы! Я становлюсь такой, в какую меня превращают
твои вопросы. Ты этого даже не замечаешь. Именно твои вопросы превращают
меня в то, что я есть. Если ты считаешь меня ангелом, то я это и есть.
Если считаешь меня потаскухой, то такова я. Я плод твоего воображения. И
если ты меняешь свое мнение обо мне, то меняюсь и я. Так что бы ни говорил
тебе Ричард - то и правда. Он просто не может оболгать меня.
Лайла взяла бутылку и хлебнула прямо из горла. - Начхать на стаканы, -
заметила она. - Всем хочется превратить Лайлу в кого-то другого. И
большинство женщин мирится с этим, потому что им хочется иметь детей,
деньги и хорошую одежду. Но со мной это не пройдёт. Я просто Лайла и
всегда буду ей. И если мужчинам не нравится это, то пусть просто отойдут в
сторонку. Мне они не нужны. Никто мне не нужен. Да я скорее умру. Вот я
такая .
Чуть погодя Лайла осмотрелась и увидела, что все суда выстроились в
линию так, как говорил капитан. Ну и хорошо. Он это вычислил. Она сказала
об этом. А он ничего не ответил. Долго после этого он не проронил ни слова.
Стало возникать паршивое чувство. Он почти не пьёт. Начинает сердиться?
Такое происходит, если перестаёшь пить. Сходишь с ума.
Она наговорила лишнего. Протрезвись, Лайла, пока не поздно. Держись.
Протрезвись.
Знаешь что?
Ну?
Надоело уж разговаривать обо мне. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Что-то становится прохладно, - заметил капитан.
Он встал. - Я толком не выспался вчера, пойду-ка лягу пораньше.
Лайла встала и последовала за ним в каюту. Он пошел к рундуку в носу
яхты, она слышала, как он ложится, затем всё стихло.
Она огляделась. Надо убрать продукты и всё прочее. Какой беспорядок.
Вдруг она вспомнила, что они так и не приготовили шоколадный пудинг.
Может быть, ей так и не придётся попробовать его.
15
В каюте на носу яхты Федр откинул одеяло, сел на рундуке и медленно
стянул с себя свитер и бельё.
Настоящая археологическая экспедиция, - подумал он. - Мусор да мусор.
Археолог, в действительности, и представляет собой высокообразованного
мусорщика. В музеях вы видите великолепные вещи, но не знаете, что
приходится вынести, чтобы найти их: Некоторые из этих древних руин,
припомнил Федр, находились под городскими свалками.
Райгел мог бы теперь позлорадствовать. - Ну а сейчас что вы думаете?-
сказал бы он.- Есть ли у Лайлы качество? Что вы ответите?
В иллюминаторе промелькнула и пропала вспышка света. Чей-то прожектор,
а может и бакен. Федр подождал, не возникнет ли он а снова, но ничего не
было.
Да, для него это был неудачный день. Странно, как у неё всё сместилось
на школьные годы. Вот в чём дело. Это одна из школьных бед, когда ты
отводишь девушку домой рано, не целуешь её на сон грядущий, а если снова
зайдешь к ней попозже, то выясняется, что она собирается заняться чем-то
другим.
Она действительно была той девушкой из трамвая.
А он в самом деле был тем парнем. Это был он. Парень, которому не
достаётся эта девушка.
Что она там говорила насчет Грустного Сидора?: Большей частью он был
очень тихим: Думалось, что он слушает тебя: а он и не думал. Он всегда
размышлял о чем-то другом. Наверное о химии: Мне стало жалко его: Он
многое знал, но не замечал того, что у него под носом. Он не понимал
женщин потому, что не понимал никого: С ним невозможно было сблизиться. В
каком-то плане он очень умён, а в других - очень глуп, понимаешь?:
Федр понимал, что она хотела сказать. И знал, кого она имела в виду.
Он медленно вытянул ноги под одеялом и вспомнил нечто, о чем не думал
много лет.
Это было кино, которое он видел ещё когда был студентом химического
факультета.
Там была хорошенькая девушка, которую, как ему помнилось, играла
Присцилла Лейн, у которой были любовные перипетии с красивым молодым
человеком, героем фильма, которого играл, возможно,Ричард Пауэл. Ради
комического эффекта у Присциллы была занюханная подружка, над которой все
посмеивались, потому что знали, что несмотря всю свою дурь, они всё же не
так глупы как она. И за это её обожали.
В одной из сцен эта подружка возвращается с танцев домой и встречает
Присциллу и Ричарда, которые стоят взявшись за руки, с голубыми глазами,
сияющие и прекрасные. Они спрашивают её: "Ну как танцы?"
И та ответила: "Ужасно. Все танцы я провела с профессором химии."
Ему вспомнилось, как захихикала аудитория.
Тебе когда-нибудь приходилось танцевать с профессором химии? - спросила
подружка. Аудитория засмеялась. - Ох, мои ноженьки! - простонала она.
Аудитория зашлась хохотом.
Смеялись все, кроме одного. Он сидел с горящим лицом, и по окончании
кино у него было всё то же ошеломленное и подавленное чувство, которое он
испытывал и сейчас, чувство неуместности и паралича. На время его
поглотила эта структура, которая превращала его и всё, во что он верил, в
нечто ненужное и комическое.
Это могло быть в тот вечер, когда он встретил Лайлу в трамвае:
: Та же улыбка. Именно это запомнилось ему больше всего. Да, это она.
Лайла в трамвае. Лайла и сирень весной. Приглушенная улыбочка. Едва
скрываемое презрение. И грусть: что бы он ни сделал и что бы ни сказал,
улыбка у неё от этого не переменится.
Ему вспомнилось, как однажды ночью он стоял под огромным тополем,
один-одинешенек, и слушал, как шелестят листья под лёгким ночным ветерком.
Ночь была тёплая, и в воздухе пахло сиренью.
С такими мыслями он постепенно уснул снова.
Неопределенное время спустя на него нахлынули новые сны в виде рябящей
воды.
Вода плескалась над ним. Он лежит на дне океана на песчаном дне. Вода
голубая, но такая прозрачная, что видны все бугорки и морщины на
поверхности песка, как если бы воды не было вовсе. На дне росли
темно-зелёные водоросли, колыхавшиеся в потоке воды как угри, стремящиеся
вырваться из песка. Он видел те же потоки на своём теле. Они нежно и
приятно ласкали его тело, и он чувствовал себя безмятежным. Легкие его
давно уж прекратили сопротивляться, и всё теперь было так покойно. Он
чувствовал, что ему здесь место. Это всегда было место для него.
Чуть выше водорослей в голубоватой воде плавали сотни молочно-розоватых
и белых медуз. Вначале они, казалось, дрейфовали, но затем он присмотрелся
и увидел, что они всасывают и выталкивают воду и двигаются как бы с
определенной целью. Самые мелкие из них были настолько тонки и прозрачны,
что разглядеть их можно было только по отражению в ряби воды, когда они
проплывали между ним и темным пятном на поверхности. Пятно выглядело как
лодка, которая со дна океана больше походила на космический корабль,
зависший в небе. Он был из того, другого мира, откуда он появился сам.
Теперь, когда он больше не чувствовал связи с ним, ему стало лучше.
Одно из этих забавных молочно-белых существ подплыло к нему и коснулось
его тела, сначала руки, потом бока, чем слегка потревожило его. Играет ли
оно с ним?
Или же ему что-то нужно? Он попытался приподняться и отодвинуться, но
понял, что не может. Он утратил способность двигаться. Существо гладило
его и тыкалось в него, снова и снова, пока он постепенно не очнулся ото
сна.
Было темно, и он почувствовал вновь это прикосновение. Чья-то рука. Он не
шевелился. Ладонь гладила его руку, осторожно и настойчиво, затем стала
шарить все дальше и дальше по телу. Когда рука подобралась достаточно
близко к цели, та напружинилась в ожидании. Сонное ощущение беспомощности
и неподвижности сохранялось, и он молча лежал, как лежал на дне океана,
позволяя этому случиться с ним, как бы наблюдая за всем издалека, как
будто он был зрителем какого-то древнего ритуала, который ему не
полагалось ни видеть, ни понимать. Ладонь по-прежнему гладила и ласкала,
нежно ухватилась, затем медленно в темноте тело Лайлы поднялось
искользнуло на него, стало на колени и нежно и медленно опустилось, пока
не охватило то, за чем оно появилось.
: Затем оно напряглось. Потом медленно поднялось и задержалось. Снова
отпустило и опустилось. Вновь поднялось и напряглось, отпустило и
опустилось снова. Опять и опять. С каждым разом все убыстряясь. С каждым
разом все более настойчиво.
Каждый раз всё более требовательно к тому, что нужно было получить.
С каждым запросом по его телу пробегала волна возбуждения. Они
становились все сильнее и сильнее, вдруг его руки охватили ей бедра, и его
тело задвигалось вместе с ней при каждом взлёте и падении. Мысли его
увязли в этом океанском течении чувств и большом теле, подобном медузе,
которое маячило над ним, двигаясь вверх и вниз, вверх и вниз, всё так же
сжимаясь и отпуская, снова и снова. Он чувствовал громадные волны эмоций,
которыми ничто уже не управляло. Он чувствовал, что вот-вот наступит взрыв:
Вот уже ПОЧТИ наступил..
Затем : её тело вдруг напряглось и сжалось на нём, она вскрикнула, всё
его существо исторглось в неё, а разум отлетел куда-то в небытие.
: Когда рассудок вернулся, он почувствовал, как её мышцы постепенно
расслабились и бедра у неё снова стали мягкими.
Она долго не шевелилась.
Затем ему на щеку упала слеза. Он удивился.
- Я делаю так только с теми, кого очень люблю, - прошептал её голос.
Казалось, он исходил откуда-то помимо её тела, возвышавшегося над ним,
от кого-то, кто был тоже как бы посторонним наблюдателем всей этой сцены.
Затем Лайла легла рядом, вытянулась во всю длину и обвила его руками,
как бы собираясь владеть им всегда.
Они долго лежали вместе. Она держала его в объятьях, но мысли его
начали свободно откатываться как волны отлива, сдержать который не может
ничто.
Некоторое время спустя послышалось ровное дыхание, и он понял, что она
спит.
* * *
Где-то между сном и пробуждением есть такая зона, где в уме возникают
видения старых активных подсознательных миров. Он только что прошел сквозь
эту зону и на мгновенье увидел то, что забудется, если снова уснуть. Но
оно также забудется, если проснуться окончательно.
