противостоять мертвой мощи Региона. Поэтому сначала должна прекратиться
гражданская война.
На этот раз Одноглазый нахмурился, вид его отражает неуверенность.
Больше всего ему хочется обратить этот крохотный городишко в прах.
- Ты не можешь просто вот так взять и прекратить гражданскую войну, -
возражает он.
- Мы с тобой сходим и встретимся с предводителем противника, -
отвечаешь ты.
И, хотя он матерится и протестует, но некоторое время спустя он
вместе с тобой идет на это.
Осторожно пробравшись между руинами, ты сворачиваешь к тому, что
некогда было Западными воротами, подходишь к импровизированным щитам из
песка и свинца, отмечающим теперешние передовые позиции Одноглазого. Здесь
Одноглазый снова принимается спорить; ты сохраняешь молчание. Затем
спокойно влезаешь в радиационный скафандр, предложенный Одноглазым,
вооружаешься белым флагом перемирия и выбираешься на улицу.
Когда-то это был красивый проспект. Теперь же высокие экзотические
деревья расщеплены, будто кости, фасады многих домов разрушены. Несколько
роботанков, прижатых друг к другу, перегораживают тротуар. Ничто не
двигается. Ты продолжаешь идти, но ты уверен, что невидимые глаза врага
наблюдают за тобой в перископы.
На перекрестке механический голос приказывает тебе остановиться и
спрашивает, что вам здесь нужно. Под аккомпанемент эха, убегающего и
гаснущего среди развалин, Одноглазый называет себя и требует встречи с
командованием противника.
Не проходит и двух минут, как с неба падает прозрачный диск на
лучевой тяге. Скользит в сторону дверца, и механический голос предлагает.
- Заходите, пожалуйста.
Тебя вместе со спутником поднимают на высоту, едва достаточную, чтобы
пройти над крышами. Диск перемахивает через два квартала к северу и опять
идет на снижение. Затем дверь распахивается - и ты выбираешься наружу.
3
Ты оказываешься во дворе бойни. Но теперь здесь нет животных, но
стена со следами отметок от излучателей на высоте головы человека
указывает, что это место не полностью утратило свое прежнее назначение.
Тебя встречают два капитана и белый флаг. Они отдают честь
Одноглазому, выводят вас со двора и ведут вас по уходящему глубоко вниз
тоннелю. Вы доберетесь до старинной пневматической дороги, проходящей под
городом, и здесь избавляетесь от радиационного костюма. Тут начинается
лабиринт недавно построенных коридоров, вас ведут по одному из них, пока
вы не добираетесь до двери, окрашенной в белое. Мрачные капитаны дают
понять, что вам надо дальше войти в нее.
Вы входите.
- Ага, предатель, и что, интересно, дает тебе право думать, что ты
выберешься отсюда живым? - обращается вражеский генерал к Одноглазому.
Его мундир, если и поношен, то выглядит опрятно, пламя его глаз
готово уничтожить всех, он движется так же, как двигались все подлинные
солдаты с незапамятных времен - так словно все суставы его нижних
конечностей срослись вместе. И еще сросшийся носил маленькие усики,
которые теперь торжествующе топорщились при виде противника.
Позабыв на время все, кроме своей застарелой вражды, Одноглазый
рванулся вперед, словно намереваясь содрать эти усики с верхней губы
своего оппонента.
- Пожмите друг другу руки, вы, оба, - нетерпеливо распорядился ты. -
И немедленно приступим к делу. Чем раньше мы достигнем согласия, тем
лучше.
Сросшийся впервые обратил на тебя внимание; очевидно, он мгновенно
сообразил, что дело ему придется иметь скорее всего с тобой, чем с
Одноглазым, он оказался толковым человеком. Его взгляд мгновенно сделался
леденяще холодным, тон его голоса стал сродне глетчеру.
Я понятия не имею, кто ты такой, парень, - произнес он, - но если у
меня появятся сомнения, что ты собираешься нахальничать, то я сожгу тебя
живьем, а с этим твоим дружком я обойдусь более вежливо - его голова
предназначена для украшения городских ворот. Так что можете списать себя в
расход, это уж определенно.
- Касательно последнего я сохраню свою собственную точку зрения, -
произносишь ты в ответ. - Мы пришли сюда не для обмена угрозами, а с
деловым предложением. Если ты намерен выслушать нас, тогда слушай.
На шкале эмоций существуют отметки, за которыми ярость переходит в
холодную ярость, и отметки, за которыми злоба начинает сливаться со
страхом. Когда сросшийся достиг этого уровня, он закостенел, словно боясь
треснуть. Он был не в силах произнести ни слова, и ты спокойно начал
говорить об Ииннисфаре.
Со Сросшимся было иметь дело значительно труднее, чем с его
противником, он отличался большей выдержкой и самоуверенностью. Хотя
приторная, похотливая улыбка презрительно изогнула его губы, когда ты
расписывал перед ним богатства Региона, он ничем себя не выдавал. Когда ты
замолчал, заговорил он.
- Ты родился на Овлендже, незнакомец? - поинтересовался он.
- Нет.
- Где же тогда твой мир, чужак?
- Мой мир - внегалактическая планета.
- Насколько мне известно, между галактиками ничего нет. Так как же
называется твой мир, чужак?
Ты спокойно ответил:
- У него нет имени.
Тут Сросшийся раздраженно пробарабанил пальцами.
- Ты избрал странный способ завоевать мое доверие, - произнес он. -
Как же обитатели твоего мира называют его?
- Там нет обитателей, - ответил ты. - Я - первый. И этот мир никак не
называется, потому что я не дал ему никакого имени.
- Ну что ж, - рычит Сросшийся. - Тогда ему имя дам я! Имя ему будет -
ЛОЖЬ! Вот, как я его назову. Все, что ты только что сказал мне - ложь! Ты
просто шпион с далекого Ииннисфара, простофиля, убийца! Стража!
Он вопит и в припадке ярости выхватывает из кобуры излучатель.
Одноглазый бросается вперед, носком ботинка бьет Сросшегося по запястью, и
оружие пролетает через всю комнату.
- Слушай, ты, лунатик! - ревет Одноглазый на Сросшегося. - Ты что,
собираешься прихлопнуть человека, который нам так много предлагает? Ну
хорошо, допустим, что он шпион с Ииннисфара - разве это не делает его
идеальным для наших планов? Мы можем ему не доверять, но, пока он
находится в наших руках, мы имеем возможность завоевать преимущество!
Пока Одноглазый высказывается, потолок помещения приподнимается на
три фута, через широкие щели внутрь комнаты катапультируются вооруженные
люди, которые в течение нескольких секунд расшвыривают тебя и вождя
бунтовщиков по углам. И ты не успеваешь даже моргнуть глазом, как
оказываешься опутанным царапающейся металлической сеткой.
Но взявший себя в руки Сросшийся останавливает своих людей поднятием
правой руки.
- Пожалуй, в том, что ты только что сказал, есть крупица правды, -
неохотно признает он. - Стража! Оставьте нас. Нам надо поговорить.
Два часа спустя, когда адьютанты принесли вино для тебя и командиров,
споры были закончены и вчерашние враги приступили к обсуждению планов. По
молчаливой договоренности все вопросы о твоем происхождении были позабыты,
об пришли к мнению, что откуда бы ты не явился, но только не из Региона
Ииннисфара. Никто из обширной империи не объявлялся во внешнем рукаве
Галактики в течении последних миллионов лет.
- Я прибыл к вам, - разъяснил ты. - лишь потому, что вы оказались
одной из немногих планет, расположенных неподалеку от моего мира, на
которых сохранилась хоть какая-то форма военной организации.
Услышав это, они задрожали. Так как от этих слов развеялись их
надежды узнать, что ты обратился именно к ним, потому что они являются
последними носителями древней веры. Единственное преимущество военной
организации, с твоей точки зрения, состояло в том, что она обладала
способностью переходить к делу без неумеренных отсрочек.
Прошло еще два часа, и когда один из ординарцев Сросшегося явился с
едой, сросшийся как раз разделывался с последним из многочисленных звонков
в гарнизоны Овленджа.
- Сколько межзвездных судов, из тех, что находятся в нашем
распоряжении, можно приспособить сразу же к активной деятельности? -
говорил он в микрофон. - Да, перечисляйте все... Понял: пятнадцать. На
скольких из них стоят световые двигатели?... Только у пятерых. Какого типа
эта пятерка?
Он записывал ответы столбиком, произнося их в слух с таким видом,
точно старался на благо тебя и Одноглазого.
- Один грузовоз, один лайнер, переделанный для военных нужд. Так...
один транспорт и два десантника. Хорошо... Теперь назовите мне их тоннаж.
Он записал тоннаж, кивая, хмурясь, потом заявил невидимому командиру
с повелительной резкостью:
- Прекрасно. Утром вы получите инструкции о том, как позаботиться о
горючем и оснащении этих кораблей. Что касается десяти других, то пусть
наши электроники немедленно приложат к ним руки. Я требую, чтобы на них
были установлены световые двигатели и они были в состоянии готовности
грудью встретить вакуум через сорок восемь часов, вам все понятно?... И,
пожалуйста, держите всех ваших людей в лагере, пока от меня не поступит
другого распоряжения. Вам это понятно?... Отлично. Вопросы есть?... Все
это я препоручаю вашей изобретательности, командор. Всего наилучшего вам!
- Сросшийся положил трубку и с удовольствием добавил: - Это ему все равно,
что по зубам съездить.
Только теперь он обратил внимание на ординарца, принесшего пищу.
- Приказу о прекращении огня подчинились? - спросил он.
- Так точно, сэр, - отрапортовал ординарец. - Люди танцуют на улицах.
- Они у нас еще не так затанцуют, - пробормотал Сросшийся, потирая
руки.
Он повернулся к Одноглазому, колдующему над бумагами.
- Каковы наши силы?
- В зависимости от того, сколько из этих судов со световыми
конверторами на самом деле материальны.
- При теперешней нехватке людей и материалов - процентов, скажем,
пятьдесят. - ответил Сросшийся.
- Верно, - согласился Одноглазый, ведя своим единственным оком по
листку с расчетами.
- Включая мой собственный флот, скажем, звездолетов сто десять,
половина из которых будут военными.
Они быстро переглянулись. Все-таки они оба были проницательными
мыслителями. Количество все еще представлялось им пугающе маленьким.
- Этого достаточно, - уверенно заявил ты.
Они обратились к трудноразрешимой проблеме рациона. Предположительно,
флоту предстояло провести в вакууме две недели, прежде чем они достигнут
границ Региона, еще две недели уйдут на то, чтобы проникнуть вглубь, плюс
еще три дня - чтобы добраться до центрального мира, т. е. собственно
Ииннисфара.
- Это не оставляет никакого времени на задержки, обусловленные
уклоняющими маневрами или сражениями, - произнес Сросшийся.
- Они могут капитулировать еще до того, как вы доберетесь до самого
Ииннисфара, - возражаешь ты.
- Но мы обязательно должны иметь запас прочности, - продолжает
настаивать Сросшийся. - Давайте определим путешествие как шестинедельное,
согласны? А в нашем распоряжении пять с половиной тысяч здоровяков...
Он покачал головой.
- С запасами воздуха мы можем справиться. А вот калории, которые
необходимо прихватить с собой - это вопросец. Может статься, что к концу
полета нашим братцам придется глотать собственные головы, сейчас на всей
Овлендж не сыщется такого количества пищи. Глубокое замораживание - вот
наш единственный выход. Каждый в звании ниже майора и не имеющий отношения
к команде корабля, отправится в рейс замороженным. Адьютант, соедините
