- Да, а я недоумевал при виде обрывистых берегов и отсутствия спусков
к воде, вытоптанных животными, - подтвердил Ордин.
- А иной зверь, пожалуй, не успеет напиться, глядь - вода у него
из-под носа ушла! Поди дожидайся, пока она поднимется.
Ждать действительно пришлось долго: успели сварить и сжарить ужин и
съесть его, когда вода опять постепенно стала подниматься; промежуток
оказался равным почти часу.
Едва солнце успело скрыться за завесу паров северной части котловины,
как оттуда надвинулся густой туман, и сразу стало почти темно. Но на ночь
дрова были запасены, и у костра было светло и тепло. Беседовали об озерах
этой странной земли с их периодическими извержениями, которые онкилоны
объясняли игрой водяных духов. Они сообщили, что в северной стороне есть
долина Тысячи Дымов, где из земли повсюду идет дым и где земля так горяча,
что жжет ноги через обувь. Они сами не бывали там, но слышали об этом от
стариков, которые в молодости участвовали в большом набеге на вампу,
предпринятом дедом Амнундака.
В этой долине вампу прежде проводили зиму.
Разговор был прерван протяжным воем, донесшимся из леса; собаки
ответили на него яростным лаем.
- Волки близко - почуяли падаль, - сказал Горохов.
- А вот и случай поймать волчицу или двух, - предложил Горюнов.
Онкилоны заявили, что это нетрудно, что они в зимние ночи охотятся на
волков, тревожащих оленьи стада, облавой с огнем. Для поимки волчицы у них
оказалась сеть, сплетенная из тонких ремешков и употребляемая для ловли
ленных гусей. Стали готовиться к облаве. Из кучи топлива, заготовленного
на ночь, выбрали смолистые стволы сухих молодых лиственниц, разломали их
на куски в полметра длиной и привязали к копьям; такие факелы изготовили
для всех участников и положили на костер. За это время волки собрались у
остатков быка, откуда доносилось ворчанье, визг, хруст костей, - свора
хищников пировала, пользуясь мглой.
Когда факелы разгорелись, онкилоны и путешественники с факелами в
одной руке, копьем или ружьем в другой бегом окружили место пира и затем,
наклонив факелы вперед, почти до земли, и размахивая ими вправо и влево,
стали сходиться к центру, где были волки, окруженные огненным движущимся
кругом. Вскоре сквозь туман можно было разглядеть кучу серых хищников,
столпившихся у трупа; поджав хвосты, оскалив зубы, они стояли,
растерявшись, не видя лазейки для бегства в колеблющемся и все
приближающемся страшном кольце. Звери завыли, начали метаться, прыгая друг
на друга, и, наконец, обезумев, бросились по два и по три в разные
стороны.
Но уйти удалось немногим: онкилоны ловко подкалывали их копьями или,
ударив факелом по морде, отгоняли назад. Воин, имевший сеть, накрыл ею
волчицу, пытавшуюся прорваться, - она сразу запуталась и повалилась.
Оставшиеся в живых волки вернулись к трупу и, дрожа, прижавшись друг к
другу, щелкая зубами, уже не пытались бежать; несколько выстрелов
покончили с ними. Подняв факелы, онкилоны теперь добивали волков, лежавших
в разных местах; среди раненых нашли еще волчицу, накрыли ей голову
одеждой и, связав все четыре ноги вместе, унесли, подвесив на копье.
Подобрав всех волков, которых оказалось одиннадцать, вернулись к
костру и занялись сниманием шкур.
Для каждой из пойманных волчиц вбили в землю три колышка, к двум
притянули ремнями передние и задние ноги, к третьему шею, так что животное
не могло достать зубами ни один ремень. После этой оригинальной охоты
улеглись спать вокруг костра, оставив, по обыкновению, караульных, которые
должны были присматривать за волчицами и охранять их от Крота и Белухи;
последние долго не могли успокоиться, выражая желание расправиться со
своими беспомощными врагами.
Долина Тысячи Дымов
За утренней едой среди густого тумана обсуждали вопрос, как увести с
собой волчиц: одни предлагали нести их поочередно на плечах, другие - в
носилках, устроенных из шкуры убитого быка. Всего проще было заставить их
бежать на собственных ногах, но не было ни цепи, ни проволоки, чтобы
сделать повод, который был бы недоступен их острым зубам.
Наконец догадались: сделали широкие кожаные ошейники и намордники;
ошейники привязали к концам шомпола от берданки Горохова. Таким образом
волчицы шли рядом, как быки в ярме; один онкилон вел их за ремень, другой
подгонял сзади. Сначала звери упирались всеми четырьмя ногами, ложились;
но после того как на них пустили собак, которые стали покусывать их сзади,
они смирились и поплелись, поджав хвосты, за людьми.
Как только туман поредел, пошли на север. Растительность становилась
все более чахлой, попадались целые полосы засохшего низкорослого, но
старого леса; на полянах площадки редкой травы перемежались с совершенно
голыми, почва которых представляла выветрившийся базальт. Через несколько
километров встретили расселину в почве, над которой поднимался легкий
дымок.
Ордин, наклонившись, приложил руку к трещине, но быстро отдернул ее -
так горяч был воздух, выходивший из глубины. Чем дальше, тем больше
встречалось таких расселин и воздух становился горячее; путешественникам
казалось, что они попали в хорошо натопленную баню, тем более что пары
застилали всю окрестность подобно легкому туману. Онкилоны давно уже
сбросили свои куртки и шли обнаженные до пояса; не выдержали и
путешественники и последовали их примеру. Наконец и Аннуир спустила с себя
кофту-панталоны и осталась в одном пояске, заявив с некоторым смущением,
что жарко, как в жилище, когда горит хороший огонь.
Участок более густого тумана привлек к себе внимание: оказалось, что
среди него из нескольких отверстий вырываются клубы пара с легким свистом
или тяжелым дыханием.
- Вот уже настоящие фумаролы!* - воскликнул Ордин.
_______________
* Ф у м а р о л ы представляют струи газов и водяных паров,
выделяющихся на склонах и в окрестности действующих вулканов, а также
из застывающих потоков лавы, нередко и в кратерах потухших вулканов.
Чем дальше, тем больше становилось этих отверстий, рассеянных среди
голой бугроватой поверхности черной лавы. Казалось, что вся земля тлеет в
глубине и дымит; теплота почвы чувствовалась уже через обувь.
Когда прошли километр, другой по такой местности и остановились
передохнуть и оглянуться, то нельзя было не удивиться представившейся
картине. Со всех сторон то тут, то там из почвы вырывались клубы пара,
поднимавшиеся в спокойном воздухе курчавыми колоннами вверх, где под
косыми лучами солнца играли обрывки радуг. Можно было подумать, что дымят
бесчисленные трубы невидимого города в ясный и тихий морозный день. В
промежутках между белыми колоннами на западе, севере и востоке чернели
высокие обрывы окраин котловины, которые отстояли здесь уже только в пяти
- шести километрах. То тут, то там показывались очертания острых вершин с
полосами или пятнами снега, ярко блестевшими под лучами солнца. Эти белые
снега и белые столбы с одной стороны, черные обрывы и черная почва - с
другой представляли редкое сочетание двух противоположных цветов.
Тишина нарушалась нередко то резким свистом, то гудением
какого-нибудь отверстия.
- Черная дымящаяся пустыня! - воскликнул Горюнов.
- Вот она, долина Тысячи Дымов! - сказал Ордин.
- Обиталище злых духов, - заявил старший из онкилонов. - Это дымятся
их костры в подземных пещерах.
С разными чувствами созерцали эту редкую картину люди отряда: белые -
с интересом, смуглые - с суеверной тревогой. Более широкий столб пара
впереди привлек внимание. Когда приблизились к нему, оказалось, что он
поднимался из озерка диаметром всего метров в шесть, в котором вода
клокотала, словно в большом котле.
Горюнов достал из котомки кусок сырого мяса, привязал его к концу
ремешка и спустил в воду. Подбрасываемое струями кипящей воды, мясо
вертелось, ныряло и в несколько минут сварилось.
- Прекрасное место для ночлега! - заметил Ордин. - Нет дров, но есть
готовый котел, в котором можно сварить ужин и взять кипятку для чая.
На дальнейшем пути на север встретили еще несколько кипящих озер
разной, но небольшой величины. Самые маленькие - в один - два метра в
диаметре - кипели спокойно, выделяя много мелких пузырей; большие кипели
бурно, и вся поверхность их волновалась, вздымаясь ключами то тут, то там.
Обратили внимание, что отвесные стенки над поверхностью воды и почва
вокруг озер кое-где были покрыты белым налетом, словно снегом. Последний
возле кипящей воды казался бессмыслицей. Наскребли пробу этого налета, и
оказалось, что это какая-то соль, очень едкая и неприятная на вкус.
- Но если выделяется соль, вода тоже должна быть соленой и не годной
для чая, - заметил Горюнов.
Попробовали воду - она оказалась не совсем пресной, но все-таки
годной для питья.
Пробираясь между кипящими озерками и дымящими расселинами, уже
недалеко от окраины котловины наткнулись на большую плоскую впадину,
диаметром сотни в две шагов и глубиной метров в пятнадцать - двадцать.
Дно плавно изгибалось, так что напоминало большую чашу, но воды не
было. Всматриваясь через легкую дымку, стлавшуюся по дну, заметили, что в
расселинах почвы то тут, то там вспыхивают синие огоньки. Ордин захотел
осмотреть их поближе и спустился вниз, но через несколько шагов быстро
повернул обратно, зажимая нос и рот. Он сказал, что начал задыхаться от
паров серы и хлора, заполнявших горячий, как в печке, воздух
В бинокль можно было различить, что на черной почве дна повсюду
желтеют и белеют полосами и пятнами густые налеты, очевидно, серы и
нашатыря.
- Ну, Павел Николаевич, - сказал Ордин Костякову, когда отдышался, -
теперь и вы не станете отрицать, что Земля Санникова - кратер
колоссального вулкана, еще не вполне потухшего.
- Конечно. Эти базальтовые обрывы со всех сторон, гейзеры и озера с
пузырями - на юге, кипящие озера и фумаролы - на севере, эта ядовитая яма
- все это не оставляет ни малейшего сомнения, - подтвердил Горюнов.
- Но ведь онкилоны живут здесь четыреста лет, а вампу и животные
гораздо дольше. В южной половине густая растительность - следовательно,
вулкан давно уже не действовал, - возразил Костяков.
- Несомненно; но ясно также, что он прекращал свою деятельность
постепенно с юга к северу, потому что признаки здесь гораздо ярче. Может
быть, в то время, когда вампу уже населяли южную часть, в северной еще
выливалась лава.
- Онкилоны этого уже не застали, - подтвердил Ордин. - Они знают
только о дыме <подземных духов>.
- А не может ли вулкан в один прекрасный день проснуться от своей
долгой спячки и натворить беды? - спросил Горюнов
- Вполне возможно. Потухшими в полном смысле слова можно считать
только вулканы, не действовавшие целые геологические периоды и уже более
или менее разрушенные. За все прочие поручиться нельзя, и их правильнее
называть заснувшими, потому что они могут проснуться. Мы знаем примеры,
когда вулканы, считавшиеся потухшими, вдруг начинали действовать.
Вспомните Везувий, в кратере которого, заросшем густым лесом, спасался
Спартак, предводитель восставших рабов. Никто не считал эту гору вулканом,
о ее деятельности не сохранилось даже преданий. И вдруг в семьдесят
девятом году нашей эры она проснулась и уничтожила Геркуланум и Помпею и с
тех пор действует до наших дней.
- А Лысая гора на Мартинике, - вспомнил Горюнов. - До половины
восемнадцатого века она спала, и туземцы ничего не знали о ее прошлой
